И. и их
последователей.
У врагов всего русского "Выбранные места" вызвали взрыв ярости, бурю
клеветы.
Белинский, увлекшийся в это время идеями масонского социализма,
отказавшись к этому времени от Бога, нашел бога — в социализме. А для Гоголя
"Бог" Белинского был новым обличьем диавола, вышедшем в мир для борьбы с
Христом. Атака социального утописта и атеиста Белинского на социального реалиста
Гоголя, весь ее бешенный, совершенно неприличный характер, — понятны. Ведь
Гоголь, выступил в роли борца за религиозное возрождение, призывающего к
созданию целостной православной культуры. Ведь, если бы образованное общество
восприняло идеи высказываемые Гоголем, и встало на путь религиозно-национального
возрождения, то Ордену Р. И. грозила бы смерть.
Нужно было во что бы то ни стало оклеветать книгу Гоголя и его самого. И
это было сделано. 16 июля 1847 года Белинский написал Гоголю свое знаменитое
письмо, в котором на столетие опорочил Гоголя, принеся его в жертву
возникнувшему Ордену Р. И. "Проповедник кнута, апостол невежества, поборник
обскурантизма и мракобесия, что Вы делаете, — писал в бешенной ярости Белинский.
Презрев все приличия, он, обрушивается с клеветническими обвинениями и на
Гоголя, и на Православную Церковь. "Что Вы делаете, — писал Белинский. —
Взгляните себе под ноги — ведь Вы стоите над бездною"
От каждой "прогрессивно-мыслящей личности" во все стороны полетели письма
с порочащими Гоголя сведениями. А. Станкевич, например, писал: "Получили мы
письма Гоголя к друзьям, — пишет он к Щепкину. Вот, брат, штука. Я даже такого
не ожидал. Книжка довольно толстая и ни строки путной. Читать ее тяжело, жалко и
досадно, черт знает как. Гоголь сделался Осипом, только резонерствующим в духе
отвратительного ханжества. Есть поразительные вещи: в одном месте Гоголь
говорил, что в нем такое сцепление мерзостей, какое он не встречал ни в ком.
Эти, мерзости, говорит он, отделил только от себя в лицах, им воспроизведенных.
Я думаю, что он врет тут на самого себя... Вряд ли после такой книжицы дождемся
чего-нибудь путного от Гоголя".
В ответе, который Гоголь хотел послать сначала Белинскому такое начало:
"С чего начать мой ответ на ваше письмо, если не с ваших же слов: "Опомнитесь,
вы стоите на краю бездны". Как далеко вы сбились с прямого пути, в каком
вывороченном виде стали перед вами вещи. В каком грубом, невежественном смысле
приняли вы мою книгу. Как вы ее истолковали?"
В письме к Н. Я. Прокоповичу Гоголь писал: "Напротив, я, в этом случае
обманулся: я считал Белинского возвышенней, менее способным к такому близорукому
взгляду и мелким заключениям". А. П. Толстому Гоголь писал: "Письмо,
действительно, чистосердечное и с тем вместе изумительное уверенностью и
непреложностью своих убеждений. Он видит совершенно одну сторону дела и не может
даже подумать равнодушно о том, что может существовать другая".
Со времен Белинского интеллигентская критика изображала Гоголя к моменту
выхода "Выбранные места из переписки", как сумасшедшего или религиозного
маньяка.
Письмо Белинского произвело потрясающее впечатление на Гоголя, остро
переживавшего идейный разброд образованного общества. Впечатление от письма
Белинского усиливалось тем, что многие из знакомых Гоголя, после письма
Белинского отшатнулись от него: одни из них поверили Белинскому, что Гоголь
обыкновенный мракобес и ханжа, а другие более "благородные" решили, что он...
сошел с ума.
"Помнится, — вспоминал позже Тургенев, — мы с Михаилом Семеновичем
(Щепкиным) поехали к нему, как к необыкновенному гениальному человеку, у
которого что-то тронулось в голове... Вся Москва была о нем такого мнения" (И.
С. Тургенев. Литературные и житейские воспоминания). Даже такой близкий знакомый
Гоголя, как С. Т. Аксаков, писал: "Увы, она превзошла все радостные надежды
врагов Гоголя и все горестные опасения его друзей. Самое лучшее, что можно
сказать о ней — назвать Гоголя сумасшедшим".
Эти отзывы доказывают насколько Гоголь своим христианским сознанием
опередил даже выдающихся людей современного ему общества и насколько это
общество было ниже Гоголя по религиозному сознанию. Пророческие предсказания
Гоголя и его пламенные призывы к большей христианизации жизни России,
современники восприняли, как плоды душевного помешательства. Гоголя постигла
судьба всех пророков, всех выдающихся людей намного опередившим в своем
умственном, религиозном и нравственном отношениях свое время. Только очень
немногие поняли истинную причину травли Гоголя и не покинули его. И. С. Аксаков
писал отцу, что по его мнению Гоголь в "выбранных местах" "является, как идеал
художника-христианина". Кн. П. Вяземский писал в С.-Петербургских "Ведомостях",
что "Выбранные места" — книга полезная и нужная: "многое в ней, если не все,
обращает читателя на самого себя, заставляет его невольно заглянуть в душу,
осмотреться, допросить, ощупать себя". Да А. Григорьев позднее (в 1858 г.)
отмечал, что историческая задача Гоголя "заключалась в том, чтобы привести
современников к полному христианскому сознанию".
Среди иерархов Православной Церкви "Переписка с друзьями" не встретила
надлежащего понимания. Пророческий, проповеднический, страстный характер книги
Гоголя шел вразрез с застывшим духом официальной Церкви. Книга Гоголя не
подходила к духу казенного благополучия царившему в Синоде, к которому
принуждены были приноравливаться все иерархи. Современные Гоголю церковные
мыслители и иерархи прошли мимо книги Гоголя, не смогли понять, что в его лице
они имеют выдающегося пророка целостной православной культуры, выдающегося
проповедника идеи третьего Рима. Только немногие церковные мыслители и писатели
Николаевской эпохи сумели понять кого Россия имеет в лице Гоголя. Но поняв, не
стали добиваться, чтобы официальная Церковь правильно расценила Гоголя.
* * *
Образ русской тройки, несущейся неведомо куда, не просто поэтический
образ, а символический образ:
"Не так ли ты, Русь, — писал Гоголь, — что бойкая необгонимая тройка
несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается
позади. Остановится пораженный Божьим чудом созерцатель: не молния ли это,
сброшенная с неба? Что значит это НАВОДЯЩЕЕ УЖАС ДВИЖЕНИЕ и что за неведомая
сила заключена в сих неведомых светом конях?.. Русь, КУДА несешься ты? Дай
ответ! НЕ ДАЕТ ОТВЕТА. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится
ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что есть на земле, и косясь
постараниваются и дают ей дорогу народы и государства".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
последователей.
У врагов всего русского "Выбранные места" вызвали взрыв ярости, бурю
клеветы.
Белинский, увлекшийся в это время идеями масонского социализма,
отказавшись к этому времени от Бога, нашел бога — в социализме. А для Гоголя
"Бог" Белинского был новым обличьем диавола, вышедшем в мир для борьбы с
Христом. Атака социального утописта и атеиста Белинского на социального реалиста
Гоголя, весь ее бешенный, совершенно неприличный характер, — понятны. Ведь
Гоголь, выступил в роли борца за религиозное возрождение, призывающего к
созданию целостной православной культуры. Ведь, если бы образованное общество
восприняло идеи высказываемые Гоголем, и встало на путь религиозно-национального
возрождения, то Ордену Р. И. грозила бы смерть.
Нужно было во что бы то ни стало оклеветать книгу Гоголя и его самого. И
это было сделано. 16 июля 1847 года Белинский написал Гоголю свое знаменитое
письмо, в котором на столетие опорочил Гоголя, принеся его в жертву
возникнувшему Ордену Р. И. "Проповедник кнута, апостол невежества, поборник
обскурантизма и мракобесия, что Вы делаете, — писал в бешенной ярости Белинский.
Презрев все приличия, он, обрушивается с клеветническими обвинениями и на
Гоголя, и на Православную Церковь. "Что Вы делаете, — писал Белинский. —
Взгляните себе под ноги — ведь Вы стоите над бездною"
От каждой "прогрессивно-мыслящей личности" во все стороны полетели письма
с порочащими Гоголя сведениями. А. Станкевич, например, писал: "Получили мы
письма Гоголя к друзьям, — пишет он к Щепкину. Вот, брат, штука. Я даже такого
не ожидал. Книжка довольно толстая и ни строки путной. Читать ее тяжело, жалко и
досадно, черт знает как. Гоголь сделался Осипом, только резонерствующим в духе
отвратительного ханжества. Есть поразительные вещи: в одном месте Гоголь
говорил, что в нем такое сцепление мерзостей, какое он не встречал ни в ком.
Эти, мерзости, говорит он, отделил только от себя в лицах, им воспроизведенных.
Я думаю, что он врет тут на самого себя... Вряд ли после такой книжицы дождемся
чего-нибудь путного от Гоголя".
В ответе, который Гоголь хотел послать сначала Белинскому такое начало:
"С чего начать мой ответ на ваше письмо, если не с ваших же слов: "Опомнитесь,
вы стоите на краю бездны". Как далеко вы сбились с прямого пути, в каком
вывороченном виде стали перед вами вещи. В каком грубом, невежественном смысле
приняли вы мою книгу. Как вы ее истолковали?"
В письме к Н. Я. Прокоповичу Гоголь писал: "Напротив, я, в этом случае
обманулся: я считал Белинского возвышенней, менее способным к такому близорукому
взгляду и мелким заключениям". А. П. Толстому Гоголь писал: "Письмо,
действительно, чистосердечное и с тем вместе изумительное уверенностью и
непреложностью своих убеждений. Он видит совершенно одну сторону дела и не может
даже подумать равнодушно о том, что может существовать другая".
Со времен Белинского интеллигентская критика изображала Гоголя к моменту
выхода "Выбранные места из переписки", как сумасшедшего или религиозного
маньяка.
Письмо Белинского произвело потрясающее впечатление на Гоголя, остро
переживавшего идейный разброд образованного общества. Впечатление от письма
Белинского усиливалось тем, что многие из знакомых Гоголя, после письма
Белинского отшатнулись от него: одни из них поверили Белинскому, что Гоголь
обыкновенный мракобес и ханжа, а другие более "благородные" решили, что он...
сошел с ума.
"Помнится, — вспоминал позже Тургенев, — мы с Михаилом Семеновичем
(Щепкиным) поехали к нему, как к необыкновенному гениальному человеку, у
которого что-то тронулось в голове... Вся Москва была о нем такого мнения" (И.
С. Тургенев. Литературные и житейские воспоминания). Даже такой близкий знакомый
Гоголя, как С. Т. Аксаков, писал: "Увы, она превзошла все радостные надежды
врагов Гоголя и все горестные опасения его друзей. Самое лучшее, что можно
сказать о ней — назвать Гоголя сумасшедшим".
Эти отзывы доказывают насколько Гоголь своим христианским сознанием
опередил даже выдающихся людей современного ему общества и насколько это
общество было ниже Гоголя по религиозному сознанию. Пророческие предсказания
Гоголя и его пламенные призывы к большей христианизации жизни России,
современники восприняли, как плоды душевного помешательства. Гоголя постигла
судьба всех пророков, всех выдающихся людей намного опередившим в своем
умственном, религиозном и нравственном отношениях свое время. Только очень
немногие поняли истинную причину травли Гоголя и не покинули его. И. С. Аксаков
писал отцу, что по его мнению Гоголь в "выбранных местах" "является, как идеал
художника-христианина". Кн. П. Вяземский писал в С.-Петербургских "Ведомостях",
что "Выбранные места" — книга полезная и нужная: "многое в ней, если не все,
обращает читателя на самого себя, заставляет его невольно заглянуть в душу,
осмотреться, допросить, ощупать себя". Да А. Григорьев позднее (в 1858 г.)
отмечал, что историческая задача Гоголя "заключалась в том, чтобы привести
современников к полному христианскому сознанию".
Среди иерархов Православной Церкви "Переписка с друзьями" не встретила
надлежащего понимания. Пророческий, проповеднический, страстный характер книги
Гоголя шел вразрез с застывшим духом официальной Церкви. Книга Гоголя не
подходила к духу казенного благополучия царившему в Синоде, к которому
принуждены были приноравливаться все иерархи. Современные Гоголю церковные
мыслители и иерархи прошли мимо книги Гоголя, не смогли понять, что в его лице
они имеют выдающегося пророка целостной православной культуры, выдающегося
проповедника идеи третьего Рима. Только немногие церковные мыслители и писатели
Николаевской эпохи сумели понять кого Россия имеет в лице Гоголя. Но поняв, не
стали добиваться, чтобы официальная Церковь правильно расценила Гоголя.
* * *
Образ русской тройки, несущейся неведомо куда, не просто поэтический
образ, а символический образ:
"Не так ли ты, Русь, — писал Гоголь, — что бойкая необгонимая тройка
несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается
позади. Остановится пораженный Божьим чудом созерцатель: не молния ли это,
сброшенная с неба? Что значит это НАВОДЯЩЕЕ УЖАС ДВИЖЕНИЕ и что за неведомая
сила заключена в сих неведомых светом конях?.. Русь, КУДА несешься ты? Дай
ответ! НЕ ДАЕТ ОТВЕТА. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится
ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что есть на земле, и косясь
постараниваются и дают ей дорогу народы и государства".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70