Как и предрекал почтенный купец, долго ожидать не пришлось. Кустодьевскую карету пропустили за считанные минуты (видимо, он умел договариваться не только с Замошьевскими мытарями), а когда настал черед наших путешественников, то выяснилось, что их уже ждали, и даже более того —
встречали со всеми возможными почестями. Василий не мог понять — то ли об их приезде уже знали, то ли ожидали вообще: не сегодня, так завтра. Как бы там ни было, все трое привратников, встав в ряд, торжественно приветствовали кладоискателей, подняв вверх секиры. А старший даже лично пожал руку каждому, начав с Петровича. Видимо, несмотря на лохмотья, он, как личный представитель Путяты, почитался за старшого.
Если Петровича так и распирало от гордости, что его держат за важную особу, то Дубова с Чаликовой такой прием не очень-то радовал — это значило, что покинуть Царь-Город «по-тихому» будет гораздо сложнее, чем они предполагали.
Серапионыч же вел себя со всегдашнею милой непосредственностью. Едва завершилась церемония приветствования, он обратился к старшему охраннику:
— Скажите мне, любезнейший, вон тот очаровательный домик, — доктор указал на мрачноватое строение неподалеку от заставы, не то большую избу, не то маленький терем. — Это случайно не та харчевня, про которую мне рассказывал боярин Андрей?
Не присутствовавший при беседе доктора с опальным боярином, охранник несколько удивился подобному вопросу, однако ответил:
— Нет, сударь, тот очаровательный домик принадлежит мне. Зато чуть дальше, за углом, и впрямь находится харчевня. Но та ли, о которой вы говорите...
— Та, та, ну конечно же, та самая! — радостно подхватил Серапионыч. И обратился к своим спутникам: — Друзья мои, раз уж мы оказались в здешних краях, то должны там побывать — помните, я вам говорил о просьбе боярина Андрея?..
(С боярином Андреем, обвиненным в отравлении князя Борисава Епифановича, доктор встречался по личному разрешению боярина Павла и под предлогом оказания лекарской помощи. Но толком поговорить им так и не удалось — охранники следили за каждым словом заключенного и его гостя).
Единственный, кому предложение доктора пришлось не по душе, оказался Петрович.
— Позвольте с вами не согласиться, почтеннейший Серапионыч, — заговорил он в своей новой манере, — ибо мне следует немедля оповестить нашего всемилостивейшего Государя Путяту об итогах наших разысканий.
— Как, вы собираетесь ехать прямо к Путяте?! — чуть не взвыла Надежда. — Нет-нет, лучше уж в харчевню.
Однако это противоречие неожиданно легко разрешил начальник стрельцов:
— Так вы, господа, не волнуйтесь — езжайте по своим делам. А господина Петровича мы сами к Государю препроводим, и в наилучшем виде!.. Насчет ваших находок тоже не извольте беспокоиться, — поспешно прибавил начальник, — все будет в сохранности, даже не сомневайтесь!
Заверив Петровича и стрельцов, что о сохранности находок они изволят беспокоиться меньше всего, путники поспешили за угол, к харчевне.
Помещение, где они оказались, было весьма обширным, но вид имело довольно неряшливый. Едва гости уселись за столом со скатертью явно не первой и даже не второй свежести, к ним вышла трактирщица, по внешнему виду более напоминавшая мадам из заведения несколько иного рода.
Окинув посетителей быстрым оценивающим взглядом, хозяйка деловито осведомилась:
— Чего изволите — девочек, мальчиков?
— Да нет, сударыня, мы людей не едим, — не подумав, ответила Чаликова. — Мы ж не Херклаффы какие-нибудь!
— Нам бы позавтракать, — попросил Дубов.
«Мадам» оглядела гостей куда уважительнее:
— О, ну это меняет дело. Стало быть, вам и девочек, и мальчиков?
Здесь уж не выдержал Чумичка:
— Ты прекрати, старая потаскуха, нам тут голову морочить. Сказали тебе — принеси еды, вот и неси!
— Ну и пожалуйста! — «Мадам» ушла, обиженно вихляя задом. Как показалось Дубову, обиженность у нее вызвало не столько существительное «потаскуха», сколько прилагательное «старая».
Едва хозяйка исчезла, из-за соседнего столика встала небрежно накрашенная и столь же небрежно нарумяненная девица в латанном синем сарафане и нетвердой походкой подошла к гостям:
— Ого-го, кто к нам пожаловал! Вы мне сходу приглянулись — я хочу всех вас поиметь здесь и сейчас!
Девица пошатнулась и, чтобы не упасть на грязноватый пол, схватилась за плечо Дубова:
— А вы, сударь, очень миленький мужчинка. Давайте я тебя обслужу по лучшему разряду. Много не возьму, сколько дашь, тем и удовольствуюсь!
— Оставьте меня в покое, — проворчал Василий, с трудом освободившись из цепких лапок девицы. А та уже переключилась на Серапионыча:
— А вам, господин хороший, непременно нужна такая девушка, как я. Не глядите, что выпимши, я еще ого-го!.. И что вы только в ней нашли, — ткнула пальцем девица в сторону Чаликовой, — ни кожи, ни рожи!
— На себя погляди, лахудра, — не осталась в долгу Надя, которая в глубине души считала себя самой обаятельной и привлекательной журналисткой всего постсоветского пространства и потому любые намеки на свою внешность воспринимала весьма остро.
Тем временем девица принялась охмурять Васятку:
— О, какой миленький парниша! Я вижу, вы еще невинный, но это не беда, я тебе помогу. И даже платы не возьму, так ты мне приглянулся!
— Чего она хочет? — тихо спросил Васятка у Серапионыча.
— Это я тебе потом объясню, — усмехнулся доктор.
— Эй, Акунька! — раздался из-за двери голос «мадамы». — Кончай приставать к приличным людям, а то живо за порог вылетишь!
— Это за какой такой порог? — возмутилась Акунька. — Я, между прочим, на свои пью!
— Ну и пей себе, а людей в покое оставь! — не отступалась хозяйка. — Не видишь — у них на тебя «не стоит»!
— Ничего, скоро встанет, — пообещала девица, однако оставила гостей в покое и пересела за свой столик, где ее дожидалась недопитая чарка и недоеденная луковица.
И тут Васятка негромко сказал:
— А ведь она — вылитая княгиня Евдокия Даниловна...
— Кто — вот эта вот чувырла? — удивилась Надежда. — Ну, Васятка, ты уж придумаешь!
— Евдокия Даниловна Длиннорукая? — тут же насторожился Дубов. Однако, внимательнее приглядевшись к девице, должен был в очередной раз признать наблюдательность Васятки: действительно, если бы с нее снять густой слой румян и белил, слегка причесать и поприличнее одеть, то ее, пожалуй, можно было бы спутать с супругой градоначальника. Правда, и княгиню Дубов видел всего раз, на открытии водопровода, да и то издали, но зато Васятка многократно встречал ее в церкви на Сороках, так что ему можно было верить.
— А это как раз то, что нам надобно, — вполголоса сказал детектив.
— Что именно? — удивилась Надя. — Эта вульгарная девка? Вот уж не думала, Васенька, что у вас такой дурной вкус!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153