И уже не столько разумом, сколько по какому-то наитию Чумичка со всех сил швырнул кристалл оземь.
Стук мгновенно прекратился, а когда колдун поднял кристалл, никакого красного свечения из него уже не исходило. Чумичка засунул кристалл обратно в карман тулупа и лег в постель, а уже через мгновение провалился в глубокий сон.
Чумичка не знал и не мог знать, что в этот же самый миг совсем в другой части Царь-Города, в таком же темном помещении, только более обширном, безо всяких видимых причин замолкло мерное тиканье будильника с прикрепленными к нему проводками, ведущими к мешочку, из которого через дырку медленно сыпался белый порошок.
* * *
Надежде уже доводилось бывать и на работе, и дома у Серапионыча. И вот, оказавшись в морге двадцатилетней давности, Надя увидела, что и тогда все было, как теперь: и стол, заваленный всяким хламом, и лампочка под потолком, и репродукция левитановской картины «Над вечным покоем», приклеенная прозрачной изолентой прямо к обоям. Не говоря уже о докторских сюртуке, пенсне и авторучке.
В общем, если бы Чаликовой предложили сравнить кабинет заведующего Кислоярским моргом сегодня и двадцать лет назад и «найти 15 различий», то она бы нашла, пожалуй, только одно: вместо «ВЭФ»а стоял «Панасоник». Хотя объяснялось это достаточно просто: «ВЭФ» работал только от батареек — шести больших цилиндров «Марс» ценой 17 копеек за штуку, итого 1 рубль 2 копейки. По тем временам это было совсем не дорого, а теперь такие батарейки понемногу выходят из обращения, да и стоят значительно дороже, так что увы — пришлось приобрести радиоаппарат, работающий от электросети, да еще имеющий диапазон «FM», отсутствующий у приемников советского производства.
Заметим, однако, что такая привязанность к старым вещам и к старым модам отнюдь не мешала Серапионычу идти в ногу со временем — Надя многократно в этом убеждалась, когда речь заходила и о современном искусстве, и об общественной жизни, и даже об Интернете.
Когда Серапионыч привел гостей в свою квартиру на четвертом этаже дома старой постройки, Надежда убедилась, что и здесь никаких существенных перемен за двадцать лет не произошло — обстановка была такая же, как и раньше, разве что на комоде вместо десяти слоников стояли только девять: не хватало десятого, которого Чаликова привезла доктору в позапрошлом году из командировки в Кот д'Ивуар и который, в отличие от прочих, был сделан не из фарфора, а из самой настоящей слоновой кости. (Так, во всяком случае, уверял торговец на базаре, уступивший ей этот симпатичный сувенир за полтора доллара).
В целом же квартира Серапионыча и тогда, и теперь производила куда более благоприятное впечатление, чем его рабочий кабинет — было видно, что доктор старается держать ее в порядке, хотя и чувствовалось отсутствие заботливой хозяйки.
Приведя гостей к себе домой, Серапионыч решил их напоить чаем (в стенном шкафу обнаружился початый чайный пакетик №36), но вот с закуской было сложнее — в холодильнике лежали только банка кабачковой икры и несколько «Завтраков туриста». Зато в хлебнице оказалась едва начатая буханка черного хлеба за 14 копеек.
Лишь когда они уселись за кухонный столик, Надя обратила внимание на странное молчание Васятки. «Ну еще бы — попал совсем в чужой мир, — сочувственно подумала Надя, — а мы, вместо того чтобы помочь ему освоиться, сами ничего понять не можем».
— Видишь ли, Васятка, дело какое, — начала Надя, — мы должны были пройти между столбами и попасть в свой мир. В свою страну. Но произошло нечто необъяснимое, и мы оказались не совсем там. То есть не то чтобы не совсем там, а не совсем тогда...
Почувствовав, что несколько запуталась, Надя глянула на доктора, который сосредоточенно резал хлеб тонкими кусочками.
— Да не нужно объяснять, я все понял, — разомкнул уста Васятка. — Мы попали в вашу страну, только на два десятилетия раньше. И вот я думаю — отчего такое произошло?
— Провал во времени, — предположил Серапионыч. И, припомнив некогда столь почитываемую им советскую научную фантастику, мечтательно добавил: — Ну там, аннигиляция времени и пространства, сдвиг в нуль-транспортации, нарушилась связь времен...
— Нет-нет, я о другом, — продолжал Васятка, терпеливо выслушав доктора. — Ведь вы же несколько раз проходили между столбов, но всегда попадали в одно и то же место и время.
— Ну, так, — кивнула Чаликова, еще не понимая, к чему клонит Васятка.
— И я так думаю, что это не случайность, — уверенно заявил Васятка. Подув на горячий чай, он осторожно сделал несколько глотков. — Отчего такое произошло именно сегодня? Почему мы попали именно на двадцать лет назад, а не на десять, пятнадцать или все сто?
— А ведь верно! — Серапионыч откусил кусок хлеба. — Как говорил поэт, если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно.
— Но кому и зачем? — тихо промолвила Чаликова.
— Мне кажется, кому-то понадобилось отправить вас в ваше прошлое, — продолжал Васятка. — Однако это произошло как раз в то время, когда мы переходили из «нашего» в «ваш» мир. Значит, и здесь существует какая-то связь...
— А-а, кажется, до меня что-то начинает доходить! — воскликнула Надежда. — Мы должны вспомнить во-первых, всех, кто бывал и в том, и в другом мире, и во-вторых, что они делали в начале — середине восьмидесятых годов. Только таким путем у нас есть шанс нащупать хоть какую-то ниточку к разгадке.
— Хорошо бы так, — с сомнением вздохнул доктор. — Но вообще-то попробовать можно. В таком случае начать следует с тех, кто участвовал в предыдущих походах «за городище». — Серапионыч извлек «золотую ручку» и стал записывать прямо на полях «Кислоярской газеты»: — Дубов, вы, я, майор Селезень, баронесса Хелен фон Ачкасофф. Еще кто-то?
— Еще Иван Покровский, — вспомнила Надя.
— Итого — шесть человек, — подытожил доктор. — Начнем с Василия Николаича, ведь его деятельность в параллельном мире была наиболее активной. Но двадцать лет назад он был примерно в том же возрасте, что теперь Васятка, так что вряд это как-то связано с ним. — И доктор поставил рядом с именем Дубова знак «минус», хотя совсем вычеркивать не стал.
— Меня смело зачеркивайте, — с грустью улыбнулась Чаликова. — Я в те годы жила в Москве и даже понятия не имела, что есть такой город — Кислоярск.
Серапионыч послушно вычеркнул Чаликову из списка, но так как ручка у него была все-таки не шариковая, а перьевая, то с ее помощью можно было писать с разной степенью нажима. И Надю доктор вычеркнул со слабым нажимом.
— А вот мою кандидатуру прошу взять на заметку, — сказал Серапионыч. И пояснил: — Как раз во время своего первого пребывания в Царь-Городе я сталкивался с таким явлением, как зомби. Это были покойники из нашего мира, которых известный вам Каширский каким-то способом оживлял и переправлял в параллельный мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
Стук мгновенно прекратился, а когда колдун поднял кристалл, никакого красного свечения из него уже не исходило. Чумичка засунул кристалл обратно в карман тулупа и лег в постель, а уже через мгновение провалился в глубокий сон.
Чумичка не знал и не мог знать, что в этот же самый миг совсем в другой части Царь-Города, в таком же темном помещении, только более обширном, безо всяких видимых причин замолкло мерное тиканье будильника с прикрепленными к нему проводками, ведущими к мешочку, из которого через дырку медленно сыпался белый порошок.
* * *
Надежде уже доводилось бывать и на работе, и дома у Серапионыча. И вот, оказавшись в морге двадцатилетней давности, Надя увидела, что и тогда все было, как теперь: и стол, заваленный всяким хламом, и лампочка под потолком, и репродукция левитановской картины «Над вечным покоем», приклеенная прозрачной изолентой прямо к обоям. Не говоря уже о докторских сюртуке, пенсне и авторучке.
В общем, если бы Чаликовой предложили сравнить кабинет заведующего Кислоярским моргом сегодня и двадцать лет назад и «найти 15 различий», то она бы нашла, пожалуй, только одно: вместо «ВЭФ»а стоял «Панасоник». Хотя объяснялось это достаточно просто: «ВЭФ» работал только от батареек — шести больших цилиндров «Марс» ценой 17 копеек за штуку, итого 1 рубль 2 копейки. По тем временам это было совсем не дорого, а теперь такие батарейки понемногу выходят из обращения, да и стоят значительно дороже, так что увы — пришлось приобрести радиоаппарат, работающий от электросети, да еще имеющий диапазон «FM», отсутствующий у приемников советского производства.
Заметим, однако, что такая привязанность к старым вещам и к старым модам отнюдь не мешала Серапионычу идти в ногу со временем — Надя многократно в этом убеждалась, когда речь заходила и о современном искусстве, и об общественной жизни, и даже об Интернете.
Когда Серапионыч привел гостей в свою квартиру на четвертом этаже дома старой постройки, Надежда убедилась, что и здесь никаких существенных перемен за двадцать лет не произошло — обстановка была такая же, как и раньше, разве что на комоде вместо десяти слоников стояли только девять: не хватало десятого, которого Чаликова привезла доктору в позапрошлом году из командировки в Кот д'Ивуар и который, в отличие от прочих, был сделан не из фарфора, а из самой настоящей слоновой кости. (Так, во всяком случае, уверял торговец на базаре, уступивший ей этот симпатичный сувенир за полтора доллара).
В целом же квартира Серапионыча и тогда, и теперь производила куда более благоприятное впечатление, чем его рабочий кабинет — было видно, что доктор старается держать ее в порядке, хотя и чувствовалось отсутствие заботливой хозяйки.
Приведя гостей к себе домой, Серапионыч решил их напоить чаем (в стенном шкафу обнаружился початый чайный пакетик №36), но вот с закуской было сложнее — в холодильнике лежали только банка кабачковой икры и несколько «Завтраков туриста». Зато в хлебнице оказалась едва начатая буханка черного хлеба за 14 копеек.
Лишь когда они уселись за кухонный столик, Надя обратила внимание на странное молчание Васятки. «Ну еще бы — попал совсем в чужой мир, — сочувственно подумала Надя, — а мы, вместо того чтобы помочь ему освоиться, сами ничего понять не можем».
— Видишь ли, Васятка, дело какое, — начала Надя, — мы должны были пройти между столбами и попасть в свой мир. В свою страну. Но произошло нечто необъяснимое, и мы оказались не совсем там. То есть не то чтобы не совсем там, а не совсем тогда...
Почувствовав, что несколько запуталась, Надя глянула на доктора, который сосредоточенно резал хлеб тонкими кусочками.
— Да не нужно объяснять, я все понял, — разомкнул уста Васятка. — Мы попали в вашу страну, только на два десятилетия раньше. И вот я думаю — отчего такое произошло?
— Провал во времени, — предположил Серапионыч. И, припомнив некогда столь почитываемую им советскую научную фантастику, мечтательно добавил: — Ну там, аннигиляция времени и пространства, сдвиг в нуль-транспортации, нарушилась связь времен...
— Нет-нет, я о другом, — продолжал Васятка, терпеливо выслушав доктора. — Ведь вы же несколько раз проходили между столбов, но всегда попадали в одно и то же место и время.
— Ну, так, — кивнула Чаликова, еще не понимая, к чему клонит Васятка.
— И я так думаю, что это не случайность, — уверенно заявил Васятка. Подув на горячий чай, он осторожно сделал несколько глотков. — Отчего такое произошло именно сегодня? Почему мы попали именно на двадцать лет назад, а не на десять, пятнадцать или все сто?
— А ведь верно! — Серапионыч откусил кусок хлеба. — Как говорил поэт, если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно.
— Но кому и зачем? — тихо промолвила Чаликова.
— Мне кажется, кому-то понадобилось отправить вас в ваше прошлое, — продолжал Васятка. — Однако это произошло как раз в то время, когда мы переходили из «нашего» в «ваш» мир. Значит, и здесь существует какая-то связь...
— А-а, кажется, до меня что-то начинает доходить! — воскликнула Надежда. — Мы должны вспомнить во-первых, всех, кто бывал и в том, и в другом мире, и во-вторых, что они делали в начале — середине восьмидесятых годов. Только таким путем у нас есть шанс нащупать хоть какую-то ниточку к разгадке.
— Хорошо бы так, — с сомнением вздохнул доктор. — Но вообще-то попробовать можно. В таком случае начать следует с тех, кто участвовал в предыдущих походах «за городище». — Серапионыч извлек «золотую ручку» и стал записывать прямо на полях «Кислоярской газеты»: — Дубов, вы, я, майор Селезень, баронесса Хелен фон Ачкасофф. Еще кто-то?
— Еще Иван Покровский, — вспомнила Надя.
— Итого — шесть человек, — подытожил доктор. — Начнем с Василия Николаича, ведь его деятельность в параллельном мире была наиболее активной. Но двадцать лет назад он был примерно в том же возрасте, что теперь Васятка, так что вряд это как-то связано с ним. — И доктор поставил рядом с именем Дубова знак «минус», хотя совсем вычеркивать не стал.
— Меня смело зачеркивайте, — с грустью улыбнулась Чаликова. — Я в те годы жила в Москве и даже понятия не имела, что есть такой город — Кислоярск.
Серапионыч послушно вычеркнул Чаликову из списка, но так как ручка у него была все-таки не шариковая, а перьевая, то с ее помощью можно было писать с разной степенью нажима. И Надю доктор вычеркнул со слабым нажимом.
— А вот мою кандидатуру прошу взять на заметку, — сказал Серапионыч. И пояснил: — Как раз во время своего первого пребывания в Царь-Городе я сталкивался с таким явлением, как зомби. Это были покойники из нашего мира, которых известный вам Каширский каким-то способом оживлял и переправлял в параллельный мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153