— Конечно, берите! — обрадовался Солнышко, что хоть на что-то сгодилось его творчество. — А хотите, я и ваш портрет нарисую? Но не сейчас...
— Ловлю на слове, — усмехнулся доктор, забирая рисунок. — Постой, не беги. У нас к тебе дело.
На последних словах Серапионыч конспиративно понизил голос, так что и Солнышку, и Наде с Васяткой пришлось податься чуть вперед, чтоб его расслышать.
— Солнышко, ты умеешь хранить важные государственные тайны? — чуть не шепотом спросил доктор.
— Не знаю, но думаю, что да, — честно ответил Солнышко. А Наде подумалось, что если доктор решился открыть юному художнику всю правду, то это было бы не так уж глупо: во всяком случае, Лиственницын-младший наверняка воспринял бы ее с куда большим доверием, чем Лиственницын-старший.
Но то, что сообщил Серапионыч, стало для Чаликовой воистину откровением:
— Дело в том, что эта очаровательная молодая дама на самом деле служит в разведке.
— В какой — американской? — не то восхитился, не то ужаснулся Солнышко.
— Нет-нет, ну что ты, в нашей, конечно, в нашей, — поспешно и чуть испуганно ответил Серапионыч.
— Как радистка Кэт?
— Н-ну, что-то вроде того, только без рации. И вот в этой-то связи нам понадобится твоя помощь.
— И что я должен делать?
— Быть на связи. Наденька следит за вражеским шпионом, который прибыл в Кислоярск для совершения диверсионного акта, а Васятка ей в этом помогает. Ну и я немного, — скромно добавил доктор. — Консультирую, так сказать, в местной топографии. А поскольку ни рации, ни мобильного телефона у нас нет, то ты станешь нашим связным.
— Как это?! — у Солнышка загорелись не то что глаза, а даже ресницы.
— Очень просто. Сиди дома, но прислушивайся к телефону. Возможно, время от времени мы будем тебе звонить и передавать сообщения друг для друга...
Чаликова, которая поначалу изумилась и даже внутренне возмутилась неуемной фантазии доктора, произведшей ее в разведчицы, наконец-то отдала должное его предусмотрительности: и правда, как им еще связываться друг с другом, если наблюдение за Дубовым и его погубителями придется вести раздельно?
И тут же у Нади защемило в сердце, когда она вспомнила рассказ доктора о той беде, которая неминуемо должна была постигнуть Солнышко и всю его семью через какие-то пару месяцев. Надя не могла себе представить Солнышко, излучавшего свет и радость, лежащим в гробу среди лент и венков.
И, прощаясь, Надя надолго задержала в руке его теплую ладошку.
Чтобы как-то утаить от своих спутников, что творится у нее в душе, Чаликова раскрыла сумочку и стала перебирать ее содержимое. Кроме обычных дамских и журналистских принадлежностей (пудреница, диктофон и прочие мелочи), там хранилась вещь совсем иного рода, которая теперь неожиданным образом могла им очень пригодиться — а именно, шапка-невидимка. С ее помощью Чумичка вывел Надю и ее спутников незамеченными из терема Рыжего, прежде чем доставить на Горохово городище. Какими колдовскими уловками Чумичка ухитрился спрятать под одной шапкой троих, Надя не имела и понятия, но уже то, что в их распоряжении оказалось такое чудо-средство, делало их гораздо сильнее в предстоящей схватке с Глухаревой и Каширским. Впрочем, неизвестно еще, каким оружием снабдил злоумышленников чародей Херклафф...
Сложнее было с магическим кристаллом, который путешественники оставили на квартире Серапионыча, засунув поглубже в чаликовский саквояж — Чумичка просил Надю спрятать его в «своем» мире, но вряд ли даже он мог предполагать, что его друзья совершат прыжок не только через миры, но и сквозь времена. И было неясно, как теперь следовало поступить с кристаллом — спрятать его в каком-нибудь глухом уголке или брать с собой в обратный путь?
От этих раздумий Надежду оторвало прикосновение Васяткиной ладони. Из дверей дома напротив появился ничем не примечательный подросток лет четырнадцати в джинсовых шортах и рубашке-"ковбойке". Через плечо у него было перекинуто яркое махровое полотенце. Сомнений не оставалось — это был тот же человек, что и на Солнышкином портрете. Хотя себе самой Надя призналась, что если бы просто увидела его где-нибудь в уличном многолюдстве, то вряд ли узнала бы в нем Василия Дубова.
Кинув взгляд в обе стороны и убедившись, что машин нет, Вася перешел через улицу и, пройдя совсем рядом с витриной, исчез из виду. Мгновенно собравшись, путешественники покинули «Предприятие № 7» и отправились следом за Васей, причем Надежда неожиданно поймала себя на мысли, что и впрямь ощущает себя немного разведчицей.
* * *
Обычная утренняя «летучка», или «планерка» в Кислоярском Управлении внутренних дел несколько затянулась: начальник решил сделать небольшой, минут эдак на сорок, доклад о первоочередных задачах советской милиции. Речь шла о профилактике правонарушений, но слушатели, милицейские инспекторы и следователи, невольно вспоминали, как еще год назад этот же начальник доводил до них незабвенные директивы Юрия Владимировича Андропова о мерах борьбы с нарушителями дисциплины, когда сотрудникам внутренних дел вменялось в обязанность отлавливать на улицах прохожих и выяснять с пристрастием, что они делают вне работы в рабочее время.
И что самое удивительное — несмотря на все директивы, кампании и первоочередные задачи, Кислоярская милиция работала достаточно эффективно и даже чуть не ежеквартально завоевывала переходящие вымпелы на межрайонном соревновании. Это объяснялось, в частности, и тем, что в Кислоярской милиции работали знающие и любящие свое дело профессионалы, не последними среди которых считались инспекторы Лиственницын и Столбовой. Другой причиной был стиль работы руководителя Кислоярского УВД — он добросовестно доводил до коллектива все циркуляры из Центра и своевременно отправлял туда соответствующие реляции, но не особо следил за тем, выполняются ли директивы его подчиненными, предоставляя им действовать по собственному разумению.
Вот и сейчас, сидя за дальним концом длинного начальственного стола, докуда едва долетали обрывки цитат из постановлений очередного исторического пленума или министерского указа, инспекторы Столбовой и Лиственницын вполголоса обсуждали свои текущие вопросы.
— Ну и чем кончилось это дело с пропавшим студентом? — спросил Николай Павлович Лиственницын, моложавый улыбчивый инспектор, источавший из себя энергию и жизнерадостность. — Я слышал, вы его таки нашли?
— Сам нашелся, — усмехнулся Егор Трофимович Столбовой, чья внешность и даже манера одеваться как бы с легкой нарочитой небрежностью более напоминали не инспектора милиции, а актера или художника. — Говорит, будто забрел в болото и три дня по нему блудил. — Столбовой негромко хохотнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153