— Не подействует — припугни. Например, следствием по делу об убийстве двух заключенных. И возможностью выдачи его МВД. Объясни, что между тюрьмой и нами ему лучше выбрать нас. Хотя бы потому, что за тех, кого он убил, меньше вышки в зоне не дают. Даже если суд проявил снисходительность. Еще вопросы есть?
— Нет.
— Тогда иди. Подготовь свои соображения по предложенной операции. И доложи мне… Завтра доложи. До девятнадцати вечера…
Пациент лежал на казенной, с инвентарным номером, металлической кровати. На слежавшемся, в бурых пятнах матрасе. Застеленном серым постельным бельем, проштампованным синими квадратами печатей ХОЗУ.
Пациент лежал, растянутый гирями, и смотрел сквозь металлическую решетку спинки на противоположную, совершенно пустую стену.
Интересно, зачем он здесь?
А не там? Где был. И, по идее, должен был остаться. Навсегда.
Почему он лежит здесь, на простынях ХОЗУ в/ч 21175?
Что это за в/ч 21175?
Госпиталь? Судя по всему, госпиталь. Судя по казенной обстановке и штампам на простыне. Но не госпиталь, если вспомнить питание и обхождение обслуживающего персонала. Если вспомнить о еде и обхождении, это дом отдыха высшего класса. В который он не покупал путевку.
А раз не покупал путевку и не попадал сюда добровольно, то, вполне возможно, это не госпиталь и не дом отдыха, а… Пациент нажал кнопку вызова медсестры.
— Вам что-то требуется? — через минуту спросила она.
— Позвонить. Домой.
— Это невозможно.
— Почему?
— У нас телефоны не работают.
— А вы протяните провод с нижнего этажа.
— Там тоже не работают. Все не работают. Говорят, какая-то авария.
— Странно. А я слышал звонок.
— Вам показалось.
— Может быть. Тогда я попрошу у вас ручку, бумагу и конверт.
— Зачем?
— Письмо написать.
— Вы не можете. У вас рука сломана.
— Зато у вас не сломана. Я вам продиктую.
— Хорошо. Я разнесу лекарства и приду. Через полчаса.
Через полчаса сестра не пришла.
Пациент снова нажал кнопку вызова. Через мгновенье пришла медсестра. Не та медсестра. Другая.
— Что вы хотите?
— Написать письмо. Так как знаю, что у вас телефоны сломаны.
— У нас?.. Ах, ну да. Сломаны.
— Ну вот. Остается писать письма.
— Но… — Я знаю, что не могу, потому что у меня сломана рука, но я буду вам диктовать, а вы — писать. Согласны?
— Ну да Конечно! — согласилась медсестра. — Только через час. Когда я освобожусь.
— Нет, сейчас!
— Обязательно сейчас?
— Обязательно! Потому что я не могу позвонить, а мне надо срочно сообщить о случившемся жене и родственникам.
— Ну хорошо, сейчас за бумагой и ручкой схожу.
И больше не вернулась.
Значит, такие здесь порядки. Говорить, что сломался телефон. И исчезать. Когда просят помочь написать письмо.
Пациент вдавил кнопку вызова.
Через минуту зашла… вернее, зашел. Медбрат. С шеей, в обхват равной талии медсестер.
— Чего тебе? — спросил он.
— А ты кто?
— Я? Я медбрат.
— А сестрички где?
— Сестрички? Они это… по нужде пошли.
— По какой?
— Что по какой?
— По какой нужде?
— По долгой. Чего тебе надо?
— В таком случае судно.
— Чего?!
— Судно поднеси. И подержи. Я тоже по нужде. Долгой.
— Я?
— Ну да, ты. Ты ведь медбрат. Или не медбрат?
— Медбрат.
— Тогда неси судно. Или ручку, бумагу и конверт.
— Зачем бумагу?
— Письмо написать.
— Письмо… — Или судно. Выбирай.
— Ладно. Сейчас.
— Если ты тоже… вдруг по нужде, то я буду требовать начальство. И пока оно не явится, перестану есть. Медбрат принес бумагу и ручку.
— Пиши.
Расправил на тумбочке лист, приготовил ручку.
— Милая моя жена. Драгоценная моя птичка-невеличка. Трясогузка любимая… Написал?
— Медленнее. Я не успеваю.
— Трясогузка любимая. Цветок лазоревый в безводной степи, иссушенной солнцем. Антилопа, спустившаяся с… И так две с половиной страницы.
— Все, что ли?
— Все.
— Ну тогда я пошел.
— Погоди. Адрес.
Пациент продиктовал взятый наобум адрес. Медбрат надписал его на конверте.
— Ну я пошел… — А обратный адрес?
— Обратный… — Да, вот этот, где я лежу. Иначе как я получу ответ?
— Этот… Этот я потом впишу.
— Почему потом?
— Я индекса не помню.
— Не надо индекса. Без него дойдет. Ну давай, пиши. Какая улица?
— Я не помню.
— Давай кого-нибудь позовем. Кто знает. Или ты не хочешь давать мне адрес? Почему ты не хочешь давать мне адрес? Все вы не хотите?
— Я? Нет. Я хочу… — Тогда давай узнаем адрес. Давай! Раз ты хочешь. Давай старшую сестру позовем или дворника. Они скажут.
— Ладно. Узнаю. И отправлю.
— Нет, так не пойдет. Я хочу знать, что письмо имеет обратный адрес. Иначе зачем я его писал?
— Хорошо. Ладно. Я сейчас… Так, все понятно. Почему телефоны поломались. Почему медсестры и медбратья исчезают.
Не дом отдыха это. И не госпиталь. Вернее, госпиталь тоже. Но и тюрьма. В первую очередь тюрьма. Не такая явная, как были раньше, но все равно тюрьма. С хорошим питанием и милыми медсестрами.
Его вытащили из одной тюрьмы, чтобы посадить в другую.
Кто посадил?
Тот, кто освободил!
Зачем посадил?
Затем, что он нужен. Зачем-то нужен.
Зачем нужен? Зачем освобождают из тюрем, пересаживая в другие?
Из-за информации. Изымая опасного свидетеля. Или… Другие «или» в голову не приходили. Чтобы узнать другие «или», надо было узнать, кто его похитил.
Кто были те бравые ребята, которые вытащили его с того света? Кто-то из местной братии? Федоров? Или кто-то еще?
Кто?!
Пациент нажал на кнопку вызова и держал ее, пока к нему сбежались все, кто был в коридоре.
— Я хочу видеть ваше начальство!
— Главврача?
— Нет. Не главврача. Того, кто меня на эту койку уложил.
— Вас сюда главврач уложил… — Хорошо. Передайте вашему главврачу, что, если он не объявится до завтрашнего дня, я прекращу курс лечения. С ними прекращу. Категорически прекращу!..
* * *
— Как здоровье? — радостно улыбаясь, спросил человек в белом, накинутом поверх гражданской одежды халате. Спросил генерал Федоров.
Генерал Федоров!
Значит, все-таки он, Федоров!.. Что, наверное, гораздо лучше, чем если не Федоров. А может быть… Может быть, гораздо хуже… — Очухался? После всех тех передряг?
— Значит, выходит, ты… Главврач этой больницы?
— Выходит, я. И не только этой.
— Что ты хочешь?
— Узнать о состоянии твоего здоровья. Как оно?
— Раз ложку самостоятельно держать могу, значит, нормальное. Что еще?
— Ты не любезен. Хотя я вытащил тебя из серьезной передряги. По твоей, между прочим, просьбе.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Обращайся, когда надо.
— А оплата?
— Какая оплата?
— По факту. По факту спасения. Сколько за это надо платить?
— Ни копейки.
— Я не про копейки. Я совсем про другую валюту.
— Про биты?
— В том числе.
— Битами, да, битами помочь придется. Если, конечно, ты захочешь.
— А если нет?
— Справимся сами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92