На сей раз она, наплевав на все, обняла лейтенанта за бедра, что отнюдь не вызвало его недовольства.
Этот хилый король! В голове у девушки царило смятение и путаница.
– Мы были в королевском дворце? – спросила она у всадника на полпути.
– Нет, – ответил тот, – мы были в резиденции фаворитки короля. Дворец рядом. А еще чуть подальше дворец королевы.
Король, королева и фаворитка, подумала ошеломленная Жанна. Все на виду у всех. Ей бы и в голову не пришло, что такое бывает.
Вернувшись в свой переулок, Жанна нашла все свое имущество в полном порядке. Донки мирно пасся неподалеку.
Вскорости появился Гийоме, который принес ей сто двенадцать солей.
– Я бы заработал и больше, – сказал он огорченно, – но фрукты все вышли.
– Отлично, – сказала Жанна, смеясь, – ты станешь пирожником хоть куда.
Она дала мальчику десять солей. Жанне хотелось остаться одной. Надо обдумать то, что она видела.
13
Василек, роза и мак
Но это было лишь начало. На другое утро к Жанне пожаловал Бартелеми де Бовуа. Он был в новом платье, но с той же ослепительной улыбкой. – Меня послал к вам сам король, – объявил он. Он умел производить впечатление и нарочито долго в упор разглядывал Жанну своими карими глазами. Жанна не проронила ни слова. Бартелеми конечно же сознавал собственную привлекательность.
– В своем несравненном великодушии король дарует вам право на аренду лавки в одном из принадлежащих ему в Париже домов.
– Его величество бесконечно добр, – сказала Жанна.
Она не пропустила мимо ушей вежливое «вы» в обращении де Бовуа. Нет сомнений, она поднялась на одну ступеньку общественной лестницы.
Бартелеми склонил голову и достал из кармана своего плаща какую-то бумагу, которую он развернул и показал Жанне. Та сделала вид, что ознакомилась с ее содержанием: читать она так и не научилась. Придворный заметил ее неловкость и уточнил:
– Арендная плата составляет всего десять ливров в год, это еще одна милость короля.
Жанна кивнула. Десять ливров – просто ничто за право стать полноценным горожанином. Жанна знала об этом от птичницы: аренда самой дешевой лавки составляла меньше двадцати ливров, а порой доходила до тридцати.
– Это на улице Галанд. Хотите, чтобы я вас проводил и сразу передал вам ключи?
– Охотно, – ответила Жанна.
Она сделала знак Гийоме и в очередной раз взобралась на лошадь. На сей раз она уселась по-дамски, ибо езда по-мужски причиняла ей немалые неудобства. Через некоторое время они остановились у добротного четырехэтажного дома недавней постройки. Крыша его, над которой возвышались две трубы, была крыта черепицей. На первом этаже размещались три лавки: швейная мастерская, галантерея и та, пустая, что предназначалась ей. Бартелеми де Бовуа вставил в замок один из двух висевших на связке ключей и открыл его. Судя по звуку, замок не был ржавым. Бартелеми распахнул дверь и пропустил вперед Жанну. Лавка оказалась новой, просторной и чистой, с выложенным плитами полом. Переднее помещение освещалось двойным окном и отапливалось очагом. Да, тут уже можно будет избавиться от жаровни. Дальнее помещение такого же размера имело выход в крошечный задний дворик. «Вот здесь я и буду спать», – сказала себе Жанна.
– Кроме того, вы можете пользоваться квартирой на втором этаже, – объявил Бартелеми.
Еще и квартира в придачу? Жанна была в восхищении. Они поднялись по лестнице. На площадку выходили три двери. Бартелеми открыл крайнюю справа, и Жанна увидела свежеотделанное жилище с полами из дерева. По планировке оно повторяло лавку, с той только разницей, что комнаты были разделены маленькой прихожей. Передняя комната освещалась двумя окнами со свинцовыми переплетами, в задней было только одно окно с видом на маленький дворик; очаг помещался на том же месте, что и в лавке.
Лицо Жанны сияло: о таком она никогда и мечтать не смела. Королевский подарок решал и еще одну давно тревожившую ее проблему: что делать зимой? Жанна с трудом представляла себе, как будет расставлять козлы в грязи под дождем или снегом. Здесь же можно работать круглый год. Ее спальню от ее рабочего места будет отделять один лестничный пролет.
Широко улыбаясь, она повернулась к Бартелеми де Бовуа:
– Монсеньор, это по-королевски!
– Не правда ли? – ответил Бартелеми. – На три дома тут есть хороший старый колодец.
Жанна заметила, что улыбка слишком долго не сходит с его лица, и догадалась о том, что последует.
– Вы не хотите отблагодарить меня? Я лично замолвил за вас словечко перед фавориткой короля.
С этими словами Бартелеми приблизился к Жанне.
Все началось и закончилось на новом, но покрытом пылью полу.
Жанне пришлись по душе его ласки, нежная кожа и надушенные волосы. Даже дыхание Бартелеми было ароматным, ибо он постоянно жевал гвоздичную смесь. Жанна спросила себя, есть ли на самом-то деле разница между мужчинами, ведь чувства, которые она испытывала, всегда были одни и те же.
Этот, подумала она, хоть и получил по счету, был по крайней мере искренним.
Натягивая одежду после завершающего поцелуя, Жанна сказала себе: что я могу продать, кроме моих пирожков и сердца? Нашелся бы только желающий!
– Милая, вы для меня как букет полевых цветов. Глаза – васильки, губы – мак, врата наслаждения – роза.
Она рассмеялась.
– Да, кстати, – добавил он, – от перемены места вы ничего не теряете. Здесь по соседству Корнуэльский коллеж. Там не меньше народу, чем в Ломбардском.
Бартелеми отвез Жанну на улицу Монтань-Сент-Женевьев и распрощался с ней, отдав арендный договор. Гийоме старался изо всех сил наполнить вчерашнее блюдо для поджидавшего снаружи всадника. Жанна бросилась помогать, и вскоре придворный, прикрыв пирожки все тем же полотном, пристроил блюдо на шишке луки седла. С гордой улыбкой Гийоме подал Жанне еще один кошель.
В душе Жанны царило смятение, и ночь она провела беспокойно.
Сколько событий! Новое жилище, которое она начнет обживать завтра. Мужчины. Исаак, Матье, Франсуа. Теперь еще и Бартелеми…
Отчего свел счеты с жизнью Матье? Она сама наделила его человеческим достоинством, о котором он и не думал раньше, и снова отняла его, отдавшись другому. Он, разумеется, решил, что она сделала это по доброй воле. Она так и не смогла ничего ему объяснить. Он исчез ночью, обезумев от горя и унижения, уязвленный до глубины души.
Как могла она помешать ему совершить то, от чего сердце ее кровью обливалось?
Разыграть бы ей в тот злосчастный вечер поруганную невинность, удариться в слезы! Но ведь она знала, тогда он кинется разыскивать Франсуа и кровавый конец неминуем. Не хватает ее ума на все эти хитрости.
В Париже тех времен невинность была словно крепость, которую следовало защищать ценой собственной крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Этот хилый король! В голове у девушки царило смятение и путаница.
– Мы были в королевском дворце? – спросила она у всадника на полпути.
– Нет, – ответил тот, – мы были в резиденции фаворитки короля. Дворец рядом. А еще чуть подальше дворец королевы.
Король, королева и фаворитка, подумала ошеломленная Жанна. Все на виду у всех. Ей бы и в голову не пришло, что такое бывает.
Вернувшись в свой переулок, Жанна нашла все свое имущество в полном порядке. Донки мирно пасся неподалеку.
Вскорости появился Гийоме, который принес ей сто двенадцать солей.
– Я бы заработал и больше, – сказал он огорченно, – но фрукты все вышли.
– Отлично, – сказала Жанна, смеясь, – ты станешь пирожником хоть куда.
Она дала мальчику десять солей. Жанне хотелось остаться одной. Надо обдумать то, что она видела.
13
Василек, роза и мак
Но это было лишь начало. На другое утро к Жанне пожаловал Бартелеми де Бовуа. Он был в новом платье, но с той же ослепительной улыбкой. – Меня послал к вам сам король, – объявил он. Он умел производить впечатление и нарочито долго в упор разглядывал Жанну своими карими глазами. Жанна не проронила ни слова. Бартелеми конечно же сознавал собственную привлекательность.
– В своем несравненном великодушии король дарует вам право на аренду лавки в одном из принадлежащих ему в Париже домов.
– Его величество бесконечно добр, – сказала Жанна.
Она не пропустила мимо ушей вежливое «вы» в обращении де Бовуа. Нет сомнений, она поднялась на одну ступеньку общественной лестницы.
Бартелеми склонил голову и достал из кармана своего плаща какую-то бумагу, которую он развернул и показал Жанне. Та сделала вид, что ознакомилась с ее содержанием: читать она так и не научилась. Придворный заметил ее неловкость и уточнил:
– Арендная плата составляет всего десять ливров в год, это еще одна милость короля.
Жанна кивнула. Десять ливров – просто ничто за право стать полноценным горожанином. Жанна знала об этом от птичницы: аренда самой дешевой лавки составляла меньше двадцати ливров, а порой доходила до тридцати.
– Это на улице Галанд. Хотите, чтобы я вас проводил и сразу передал вам ключи?
– Охотно, – ответила Жанна.
Она сделала знак Гийоме и в очередной раз взобралась на лошадь. На сей раз она уселась по-дамски, ибо езда по-мужски причиняла ей немалые неудобства. Через некоторое время они остановились у добротного четырехэтажного дома недавней постройки. Крыша его, над которой возвышались две трубы, была крыта черепицей. На первом этаже размещались три лавки: швейная мастерская, галантерея и та, пустая, что предназначалась ей. Бартелеми де Бовуа вставил в замок один из двух висевших на связке ключей и открыл его. Судя по звуку, замок не был ржавым. Бартелеми распахнул дверь и пропустил вперед Жанну. Лавка оказалась новой, просторной и чистой, с выложенным плитами полом. Переднее помещение освещалось двойным окном и отапливалось очагом. Да, тут уже можно будет избавиться от жаровни. Дальнее помещение такого же размера имело выход в крошечный задний дворик. «Вот здесь я и буду спать», – сказала себе Жанна.
– Кроме того, вы можете пользоваться квартирой на втором этаже, – объявил Бартелеми.
Еще и квартира в придачу? Жанна была в восхищении. Они поднялись по лестнице. На площадку выходили три двери. Бартелеми открыл крайнюю справа, и Жанна увидела свежеотделанное жилище с полами из дерева. По планировке оно повторяло лавку, с той только разницей, что комнаты были разделены маленькой прихожей. Передняя комната освещалась двумя окнами со свинцовыми переплетами, в задней было только одно окно с видом на маленький дворик; очаг помещался на том же месте, что и в лавке.
Лицо Жанны сияло: о таком она никогда и мечтать не смела. Королевский подарок решал и еще одну давно тревожившую ее проблему: что делать зимой? Жанна с трудом представляла себе, как будет расставлять козлы в грязи под дождем или снегом. Здесь же можно работать круглый год. Ее спальню от ее рабочего места будет отделять один лестничный пролет.
Широко улыбаясь, она повернулась к Бартелеми де Бовуа:
– Монсеньор, это по-королевски!
– Не правда ли? – ответил Бартелеми. – На три дома тут есть хороший старый колодец.
Жанна заметила, что улыбка слишком долго не сходит с его лица, и догадалась о том, что последует.
– Вы не хотите отблагодарить меня? Я лично замолвил за вас словечко перед фавориткой короля.
С этими словами Бартелеми приблизился к Жанне.
Все началось и закончилось на новом, но покрытом пылью полу.
Жанне пришлись по душе его ласки, нежная кожа и надушенные волосы. Даже дыхание Бартелеми было ароматным, ибо он постоянно жевал гвоздичную смесь. Жанна спросила себя, есть ли на самом-то деле разница между мужчинами, ведь чувства, которые она испытывала, всегда были одни и те же.
Этот, подумала она, хоть и получил по счету, был по крайней мере искренним.
Натягивая одежду после завершающего поцелуя, Жанна сказала себе: что я могу продать, кроме моих пирожков и сердца? Нашелся бы только желающий!
– Милая, вы для меня как букет полевых цветов. Глаза – васильки, губы – мак, врата наслаждения – роза.
Она рассмеялась.
– Да, кстати, – добавил он, – от перемены места вы ничего не теряете. Здесь по соседству Корнуэльский коллеж. Там не меньше народу, чем в Ломбардском.
Бартелеми отвез Жанну на улицу Монтань-Сент-Женевьев и распрощался с ней, отдав арендный договор. Гийоме старался изо всех сил наполнить вчерашнее блюдо для поджидавшего снаружи всадника. Жанна бросилась помогать, и вскоре придворный, прикрыв пирожки все тем же полотном, пристроил блюдо на шишке луки седла. С гордой улыбкой Гийоме подал Жанне еще один кошель.
В душе Жанны царило смятение, и ночь она провела беспокойно.
Сколько событий! Новое жилище, которое она начнет обживать завтра. Мужчины. Исаак, Матье, Франсуа. Теперь еще и Бартелеми…
Отчего свел счеты с жизнью Матье? Она сама наделила его человеческим достоинством, о котором он и не думал раньше, и снова отняла его, отдавшись другому. Он, разумеется, решил, что она сделала это по доброй воле. Она так и не смогла ничего ему объяснить. Он исчез ночью, обезумев от горя и унижения, уязвленный до глубины души.
Как могла она помешать ему совершить то, от чего сердце ее кровью обливалось?
Разыграть бы ей в тот злосчастный вечер поруганную невинность, удариться в слезы! Но ведь она знала, тогда он кинется разыскивать Франсуа и кровавый конец неминуем. Не хватает ее ума на все эти хитрости.
В Париже тех времен невинность была словно крепость, которую следовало защищать ценой собственной крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81