Жанне Пэрриш, называемой Бовуа . Вот это было невежливо. На печати не разобрать ни герба, ни букв. Жанна сломала ее и прочла:
«Мерзкая потаскушка, твой язычок слишком болтлив. Ты за это ответишь».
Жанна побледнела. Ясно, откуда исходит послание. Но ведь с королем был один де Ришмон. Выходит, это он рассказал заговорщикам о визите Жанны. На этот раз она, конечно, не пойдет во дворец Турнель; к черту преданность королю, надо спасать свою жизнь! Как же она должна ответить за свою болтливость? Жанна перепугалась. Она договорилась о встрече с одной из мастериц, но побоялась выйти из дома. В седьмом часу она выглянула в окно: улица показалась ей пустынной, и Жанна решилась отправиться к соседке, обещавшей подправить кое-что в платье.
Когда Жанна вышла из дома, все произошло мгновенно, она и опомниться не успела. Голова ее вдруг оказалась в черном мешке, который стянули так сильно, что она не могла дышать. Жанна отчаянно завопила и принялась отбиваться, но не тут-то было! Чьи-то руки обхватили ее за пояс и подняли верх. Похищение!
Вдруг она услышала мужской визг, мешок соскользнул с головы, и перед ней предстало немыслимое зрелище: ее соседка что есть сил лупила метлой какого-то кривящегося от боли мужчину, да так, что он отпустил Жанну и рухнул на землю.
С другой стороны Гийоме бил палкой по ногам второго незнакомца, очевидно, того, кто накинул на Жанну мешок.
Тот дергался, пытаясь увернуться. Одним из ударов Гийоме, должно быть, сломал ему ногу, и тот также оказался на земле.
Вокруг них собралась толпа, и двоих проходимцев связали без особых церемоний. Гийоме помчался за стрелками в резиденцию прево на улице Мортеллери.
Он еще не успел вернуться, а Жанна прийти в себя от этой передряги, как все увидели двух королевских посланцев, которые направились прямо к ней и передали повеление немедленно явиться во дворец Турнель.
– Зачем? – спросила она.
– Король призывает вас к себе.
«Я пропала, – сказала себе Жанна, – заговорщики сумели меня опорочить!»
Она взяла в доме плащ, и один из придворных посадил ее на круп лошади. Когда показался дворец, Жанна была близка к отчаянию. Ее провели к королю. В зале подле Карла стояла дюжина мужчин с мрачными лицами. Коннетабль де Ришмон казался разгневанным, но все же кивнул Жанне.
– Приблизьтесь, Жанна, – сказал король, и его тон отчасти успокоил ее.
– Тот ли это человек, что третьего дня был у вас с целью вовлечь в заговор против короля? – спросил де Ришмон, указывая на мужчину, стоявшего со связанными за спиной руками между двух стражников.
Жанна внимательно оглядела пленника. Его распухшее лицо свидетельствовало о не слишком вежливом обращении, но все же было узнаваемо. Одежда, хоть и порванная, была на нем та же самая, что и три дня назад.
– Это он, – сказала Жанна.
Человек плюнул в нее. Стражник отвесил ему удар кулаком в спину.
– Извольте подписать ваши показания, госпожа де Бовуа, – сказал коннетабль и распорядился: – Уведите этого человека в камеру. Завтра его будут судить. Надеюсь, что он кончит виселицей.
Король посмотрел на Жанну своим вечно скорбным тусклым взглядом:
– Идите же, дитя мое. Мои посланцы проводят вас домой. Но что с вами? У вас еще более обескураженный вид, чем вчера.
– Сир, как раз перед приходом ваших людей два человека хотели меня похитить! К счастью, мой помощник и соседи скрутили их.
– Где эти люди? – спросил, едва сдерживаясь, коннетабль.
– Там же, я думаю, – ответила Жанна, все меньше понимая в происходящем. – Мой помощник отправился за стражей на улицу Мортеллери.
– Так не годится, – сказал коннетабль, – они связаны со всем этим делом. Они должны быть доставлены сюда!
Он вышел, и сквозь открытую дверь Жанна слышала, как он отдавал приказания. Четыре стрелка должны были проводить к себе госпожу де Бовуа и привести во дворец напавших на нее людей.
– Сир, – спросила Жанна, едва владея собой, – позволено ли мне узнать, что здесь происходит?
Король вздохнул:
– Что говорить, Жанна, нашлась женщина, готовая занять место, от которого вы отказались. Ваш вчерашний разговор насторожил Ришмона. Он приказал обыскать ее покои. Там нашли яд.
Коннетабль вернулся в залу и воскликнул:
– Aqua toffana! Вы знаете, что это такое, баронесса? Итальянский яд. В его основе слюна бешеной свиньи, которую собирают три дня, подвесив ее за ноги.
Жанна в ужасе вскрикнула.
– Жертва умирает от бешенства в невыразимых мучениях.
– Коннетабль лично допросил эту даму, – продолжил король медленным и спокойным голосом. – Она собиралась подлить мне этот яд на другой день после вашего прихода. Она назвала несколько имен, в том числе и того человека, которого вы только что видели. Тут, конечно, все они поняли, что заговор раскрыт, и отправили людей, чтобы вам отомстить.
Жанна слушала с возрастающей тревогой. Значит, ее бы похитили. Били. Пытали. А может быть, и предали смерти.
– Мы схватили всех. Ту даму я отправил в обитель, где она будет под хорошим присмотром. Пятеро, которые уговорили ее оборвать мою жизнь, в лучшем случае кончат на виселице. Но мы схватили только исполнителей. Вам все понятно? Вы видите, как важно то, что вы вчера посетили меня?
– Но вдохновители, сир? Вдохновители?
Король посмотрел на нее еще печальнее обычного. Потом улыбнулся:
– Разве Бартелеми не говорил вам? Это мои сыновья. Если бы я этого давно не знал, хватило бы признания того самого человека, что приходил к вам.
Жанна так вздрогнула, что король не мог не заметить ее состояния.
Она закрыла лицо ладонями и зарыдала:
– Это слишком ужасно!
Коннетабль, который прежде, казалось, ничего не замечал от ярости, приблизился и положил руку ей на плечо.
– Сударыня, – сказал он, – постарайтесь успокоиться. Подумайте о том, что вы спасли жизнь вашего короля.
Жанна подняла лицо с покрасневшими глазами. Ей хотелось спросить: а что будет со мной, когда его не станет?
Карл VII выказал редкостную благосклонность: он сам проводил Жанну до двери. Лица стражников вытянулись от изумления.
– Да хранит вас Господь, – сказал король.
Жанна склонилась к его руке.
На другой день один из придворных принес Жанне высочайше утвержденную грамоту, из которой следовало, что арендное соглашение по дому на улице Бюшри отменяется, ибо его величество дарует право полной собственности на дом Жанне де Бовуа и ее наследникам.
Соседи судачили о неудавшемся похищении еще не один день. Торговля Жанны процветала.
Как удалось Гийоме так вовремя появиться? Гийоме сам рассказал об этом с пылом юнца, увенчанного лаврами победителя. Он как раз закреплял наружные ставни, когда из переулка быстрым шагом вышли двое и устремились за Жанной. Гийоме не спускал с них глаз и догадался, что дело нечисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
«Мерзкая потаскушка, твой язычок слишком болтлив. Ты за это ответишь».
Жанна побледнела. Ясно, откуда исходит послание. Но ведь с королем был один де Ришмон. Выходит, это он рассказал заговорщикам о визите Жанны. На этот раз она, конечно, не пойдет во дворец Турнель; к черту преданность королю, надо спасать свою жизнь! Как же она должна ответить за свою болтливость? Жанна перепугалась. Она договорилась о встрече с одной из мастериц, но побоялась выйти из дома. В седьмом часу она выглянула в окно: улица показалась ей пустынной, и Жанна решилась отправиться к соседке, обещавшей подправить кое-что в платье.
Когда Жанна вышла из дома, все произошло мгновенно, она и опомниться не успела. Голова ее вдруг оказалась в черном мешке, который стянули так сильно, что она не могла дышать. Жанна отчаянно завопила и принялась отбиваться, но не тут-то было! Чьи-то руки обхватили ее за пояс и подняли верх. Похищение!
Вдруг она услышала мужской визг, мешок соскользнул с головы, и перед ней предстало немыслимое зрелище: ее соседка что есть сил лупила метлой какого-то кривящегося от боли мужчину, да так, что он отпустил Жанну и рухнул на землю.
С другой стороны Гийоме бил палкой по ногам второго незнакомца, очевидно, того, кто накинул на Жанну мешок.
Тот дергался, пытаясь увернуться. Одним из ударов Гийоме, должно быть, сломал ему ногу, и тот также оказался на земле.
Вокруг них собралась толпа, и двоих проходимцев связали без особых церемоний. Гийоме помчался за стрелками в резиденцию прево на улице Мортеллери.
Он еще не успел вернуться, а Жанна прийти в себя от этой передряги, как все увидели двух королевских посланцев, которые направились прямо к ней и передали повеление немедленно явиться во дворец Турнель.
– Зачем? – спросила она.
– Король призывает вас к себе.
«Я пропала, – сказала себе Жанна, – заговорщики сумели меня опорочить!»
Она взяла в доме плащ, и один из придворных посадил ее на круп лошади. Когда показался дворец, Жанна была близка к отчаянию. Ее провели к королю. В зале подле Карла стояла дюжина мужчин с мрачными лицами. Коннетабль де Ришмон казался разгневанным, но все же кивнул Жанне.
– Приблизьтесь, Жанна, – сказал король, и его тон отчасти успокоил ее.
– Тот ли это человек, что третьего дня был у вас с целью вовлечь в заговор против короля? – спросил де Ришмон, указывая на мужчину, стоявшего со связанными за спиной руками между двух стражников.
Жанна внимательно оглядела пленника. Его распухшее лицо свидетельствовало о не слишком вежливом обращении, но все же было узнаваемо. Одежда, хоть и порванная, была на нем та же самая, что и три дня назад.
– Это он, – сказала Жанна.
Человек плюнул в нее. Стражник отвесил ему удар кулаком в спину.
– Извольте подписать ваши показания, госпожа де Бовуа, – сказал коннетабль и распорядился: – Уведите этого человека в камеру. Завтра его будут судить. Надеюсь, что он кончит виселицей.
Король посмотрел на Жанну своим вечно скорбным тусклым взглядом:
– Идите же, дитя мое. Мои посланцы проводят вас домой. Но что с вами? У вас еще более обескураженный вид, чем вчера.
– Сир, как раз перед приходом ваших людей два человека хотели меня похитить! К счастью, мой помощник и соседи скрутили их.
– Где эти люди? – спросил, едва сдерживаясь, коннетабль.
– Там же, я думаю, – ответила Жанна, все меньше понимая в происходящем. – Мой помощник отправился за стражей на улицу Мортеллери.
– Так не годится, – сказал коннетабль, – они связаны со всем этим делом. Они должны быть доставлены сюда!
Он вышел, и сквозь открытую дверь Жанна слышала, как он отдавал приказания. Четыре стрелка должны были проводить к себе госпожу де Бовуа и привести во дворец напавших на нее людей.
– Сир, – спросила Жанна, едва владея собой, – позволено ли мне узнать, что здесь происходит?
Король вздохнул:
– Что говорить, Жанна, нашлась женщина, готовая занять место, от которого вы отказались. Ваш вчерашний разговор насторожил Ришмона. Он приказал обыскать ее покои. Там нашли яд.
Коннетабль вернулся в залу и воскликнул:
– Aqua toffana! Вы знаете, что это такое, баронесса? Итальянский яд. В его основе слюна бешеной свиньи, которую собирают три дня, подвесив ее за ноги.
Жанна в ужасе вскрикнула.
– Жертва умирает от бешенства в невыразимых мучениях.
– Коннетабль лично допросил эту даму, – продолжил король медленным и спокойным голосом. – Она собиралась подлить мне этот яд на другой день после вашего прихода. Она назвала несколько имен, в том числе и того человека, которого вы только что видели. Тут, конечно, все они поняли, что заговор раскрыт, и отправили людей, чтобы вам отомстить.
Жанна слушала с возрастающей тревогой. Значит, ее бы похитили. Били. Пытали. А может быть, и предали смерти.
– Мы схватили всех. Ту даму я отправил в обитель, где она будет под хорошим присмотром. Пятеро, которые уговорили ее оборвать мою жизнь, в лучшем случае кончат на виселице. Но мы схватили только исполнителей. Вам все понятно? Вы видите, как важно то, что вы вчера посетили меня?
– Но вдохновители, сир? Вдохновители?
Король посмотрел на нее еще печальнее обычного. Потом улыбнулся:
– Разве Бартелеми не говорил вам? Это мои сыновья. Если бы я этого давно не знал, хватило бы признания того самого человека, что приходил к вам.
Жанна так вздрогнула, что король не мог не заметить ее состояния.
Она закрыла лицо ладонями и зарыдала:
– Это слишком ужасно!
Коннетабль, который прежде, казалось, ничего не замечал от ярости, приблизился и положил руку ей на плечо.
– Сударыня, – сказал он, – постарайтесь успокоиться. Подумайте о том, что вы спасли жизнь вашего короля.
Жанна подняла лицо с покрасневшими глазами. Ей хотелось спросить: а что будет со мной, когда его не станет?
Карл VII выказал редкостную благосклонность: он сам проводил Жанну до двери. Лица стражников вытянулись от изумления.
– Да хранит вас Господь, – сказал король.
Жанна склонилась к его руке.
На другой день один из придворных принес Жанне высочайше утвержденную грамоту, из которой следовало, что арендное соглашение по дому на улице Бюшри отменяется, ибо его величество дарует право полной собственности на дом Жанне де Бовуа и ее наследникам.
Соседи судачили о неудавшемся похищении еще не один день. Торговля Жанны процветала.
Как удалось Гийоме так вовремя появиться? Гийоме сам рассказал об этом с пылом юнца, увенчанного лаврами победителя. Он как раз закреплял наружные ставни, когда из переулка быстрым шагом вышли двое и устремились за Жанной. Гийоме не спускал с них глаз и догадался, что дело нечисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81