Но то, чего ей недоставало с точки зрения классического совершенства, восполнялось самобытностью. Хоук спохватился, что не сводит с нее глаз, и попытался посмотреть в другую сторону, но безуспешно. Впрочем, она ведь почти что его жена, и его любопытство простительно.
Его голос показался Кристе сердитым, да и смотрел он на нес тоже хмуро. Хоук словно принес с собой то, что находилось за пределами комнаты, наполнив ее силой ветра, моря и земли. Она не испытывала страха, но отступила на шаг машинально, не подумав. Бессмысленно отступать, если уйти некуда. Криста указала на книгу, которая лежала теперь на столе закрытой.
— Я была очень аккуратной.
Хоук проследил за направлением ее взгляда и еще больше сдвинул брови.
— Вы умеете читать?
Вопрос вовсе не казался глупым, так как очень многие удовлетворялись тем, что просто рассматривали красивые картинки, украшающие пергаментные страницы.
Криста кивнула и посмотрела ему в глаза, опасаясь увидеть в них неодобрение, но, к ее великому облегчению, ничего подобного в них не было. Он просто удивился.
— Редкостное достоинство.
Позже он станет гордиться тем, что его жена умеет читать и в состоянии разделить его любовь к книгам. Но ему еще предстоит дивиться и другим ее умениям.
— Что вы об этом думаете? — спросил он, показывая на книгу.
— Это прекрасно, но сильно возбуждает. Кто такой этот Боэций?
— Римлянин, который жил несколько столетий назад. Он любил музыку и математику, но, как говорит книга, главное утешение находил в философии. — Хоук задержал взгляд на книге. — Он написал ее в тюрьме, ожидая казни за то, чего не совершал. Если такое занятие утешало его, тем лучше.
Настал черед Кристы хмурить брови.
— Эта книга не такая уж старая. Пергамент еще свежий. Более того, здесь есть примечания, написанные в наше время. Как это могло быть?
— Комментарии сделаны Альфредом, так же как и перевод. Король — большой поклонник Боэция, хоть и не во всем с ним согласен. Только благодаря Альфреду сделаны копии этой книги, и теперь она может быть известна тем, кто умеет читать, и тем, кто умеет слушать и понимать.
— Значит, ваш король — такой же хороший ученый, как и воин. — Криста задумчиво кивнула. — Теперь я лучше понимаю, почему вы служите ему.
— Служить ему — это мой долг.
— И только долг делает вас преданным?
Она говорила очень мягко, понимая, что может посягнуть на его внутренний мир, но не в силах отказаться от попытки постичь человека, которому предстоит определять ее судьбу, независимо от того, понимает он это или нет.
Хоук ответил не сразу, обдумывая некоторое время свои слова:
— Доверие приходит раньше преданности и необходимо для нее.
Криста побледнела, слишком хорошо понимая, насколько низко она оценена с этой точки зрения.
— Я могу объяснить…
— Можете? — перебил он ее и, прислонившись к стене у окна, скрестил руки на широкой груди, как бы давая всем своим видом понять, что им движет не более чем обычное любопытство.
Его вид не обманул Кристу. Она уже понимала, что перед ней человек глубоких, подспудных движений души. На поверхности все спокойно, а в глубине может что-то происходить — все что угодно.
— Позвольте мне сделать предположение, — заговорил Хоук. — Вы изменили наружность, опасаясь угодить в плен к датчанам. Когда вы приехали, природная застенчивость и девичья скромность помешали вам раскрыть себя.
Это было превосходно — объяснение неоспоримое и способное защитить се от осуждения окружающих. Хоть ей и непонятно было, с какой стати он предложил ей этот простой и легкий выход из положения, Криста почти поддалась соблазну принять его. Но на пути у нее стоял барьер истины.
— Интересная мысль, — проговорила она задумчиво. — Но вовсе не это произошло со мной. Я приехала так потому, что хотела сначала по лучше узнать вас в домашней обстановке, чтобы стать для вас хорошей женой.
Криста заметила проблеск изумления в глазах лорда, прежде чем он успел спрятаться за своей обычной маской равнодушия.
— Не могу осуждать столь самоотверженное намерение. Вы поступили так, желая мне добра, я вас верно понял? — сардонически заметил он.
Почти готовая открыть ему всю правду, в том числе и собственное желание, чтобы он любил ее, Криста могла бы сказать немного больше. Во всяком случае, она попыталась это сделать.
— Не вполне так. Мы оба выигрываем, если наш брак окажется удачным. Выигрывают от этого и наши народы.
Хоук отметил про себя, что они вроде бы завершили круг вопросов на предмет долга. Он подошел к Кристс поближе, радуясь тому, что она не пытается от него ускользнуть. Очень медленно поднял руку и коснулся сияющего беспорядка ее кудрей. Он никогда не видел таких волос. Они были густыми и кудрявыми, словно их взъерошил порывистый ветер. Но когда он дотронулся до этого великолепия, словно легкий шелк обвился вокруг его пальцев. Невольная улыбка скользнула по губам Хоука, когда он заметил, что Криста пыталась укротить свои кудри, повязав ленточкой, но ленточка эта сама в них запуталась. Девушка стояла так близко, что Хоук ощущал запах ее кожи — запах роз, цветущих только у моря и наполняющих свежий воздух своим ароматом. На золотистой колонне ее шеи билась жилка. Он долго смотрел на это биение, потом с нежностью высвободил ленточку и привел се в порядок. Криста, запрокинув голову, посмотрела на него удивленно.
— Куда девался ваш гнев?
Он и сам этому дивился, но признаваться не хотел.
— Спрятался и ждет, пока я решу, что нуждаюсь в нем. Подспудные течения, вновь подумала Криста. Маленький шарик надежды, который нынче днем, кажется, исчез навсегда, вернулся вновь. Крошечной радужной жемчужинкой он засиял у Кристы в душе, наполнив се редкостным и прекрасным светом.
— Идем, — сказал Хоук и протянул Кристе руку. Тогда, на берегу, она отпрянула от его прикосновения, как обожженная. Теперь вложила свою руку в его ладонь и так оставила.
Глава 5
Криста с тревожным вскриком вынырнула из глубин сна в борьбе с тяжестью, которая давила на нес со всех сторон. Она отчаянно старалась высвободиться, отбиваясь руками и ногами от ужасного разбойника, который душил ее.
— А-апчхи!
Перья, вылетевшие из перины, которую мутузила Криста, пощекотали нос, она расчихалась вовсю, и оттого голова. У нее прояснилась настолько, чтобы девушка наконец сообразила, где находится. Криста откинула богатое меховое покрывало и села. Она чувствовала себя ужасно глупой, но все же радовалась тому, что рядом не было ни души и никто не мог посмеяться над ее нелепым поведением.
Она лежала на громадной кровати, точно такой же, как в башне у Хоука. Как ей сказали, на этой кровати почивал сам король Альфред, когда приезжал в Хоукфорт. Комната, приготовленная для его величества, теперь принадлежит ей, Кристе… по крайней мере сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Его голос показался Кристе сердитым, да и смотрел он на нес тоже хмуро. Хоук словно принес с собой то, что находилось за пределами комнаты, наполнив ее силой ветра, моря и земли. Она не испытывала страха, но отступила на шаг машинально, не подумав. Бессмысленно отступать, если уйти некуда. Криста указала на книгу, которая лежала теперь на столе закрытой.
— Я была очень аккуратной.
Хоук проследил за направлением ее взгляда и еще больше сдвинул брови.
— Вы умеете читать?
Вопрос вовсе не казался глупым, так как очень многие удовлетворялись тем, что просто рассматривали красивые картинки, украшающие пергаментные страницы.
Криста кивнула и посмотрела ему в глаза, опасаясь увидеть в них неодобрение, но, к ее великому облегчению, ничего подобного в них не было. Он просто удивился.
— Редкостное достоинство.
Позже он станет гордиться тем, что его жена умеет читать и в состоянии разделить его любовь к книгам. Но ему еще предстоит дивиться и другим ее умениям.
— Что вы об этом думаете? — спросил он, показывая на книгу.
— Это прекрасно, но сильно возбуждает. Кто такой этот Боэций?
— Римлянин, который жил несколько столетий назад. Он любил музыку и математику, но, как говорит книга, главное утешение находил в философии. — Хоук задержал взгляд на книге. — Он написал ее в тюрьме, ожидая казни за то, чего не совершал. Если такое занятие утешало его, тем лучше.
Настал черед Кристы хмурить брови.
— Эта книга не такая уж старая. Пергамент еще свежий. Более того, здесь есть примечания, написанные в наше время. Как это могло быть?
— Комментарии сделаны Альфредом, так же как и перевод. Король — большой поклонник Боэция, хоть и не во всем с ним согласен. Только благодаря Альфреду сделаны копии этой книги, и теперь она может быть известна тем, кто умеет читать, и тем, кто умеет слушать и понимать.
— Значит, ваш король — такой же хороший ученый, как и воин. — Криста задумчиво кивнула. — Теперь я лучше понимаю, почему вы служите ему.
— Служить ему — это мой долг.
— И только долг делает вас преданным?
Она говорила очень мягко, понимая, что может посягнуть на его внутренний мир, но не в силах отказаться от попытки постичь человека, которому предстоит определять ее судьбу, независимо от того, понимает он это или нет.
Хоук ответил не сразу, обдумывая некоторое время свои слова:
— Доверие приходит раньше преданности и необходимо для нее.
Криста побледнела, слишком хорошо понимая, насколько низко она оценена с этой точки зрения.
— Я могу объяснить…
— Можете? — перебил он ее и, прислонившись к стене у окна, скрестил руки на широкой груди, как бы давая всем своим видом понять, что им движет не более чем обычное любопытство.
Его вид не обманул Кристу. Она уже понимала, что перед ней человек глубоких, подспудных движений души. На поверхности все спокойно, а в глубине может что-то происходить — все что угодно.
— Позвольте мне сделать предположение, — заговорил Хоук. — Вы изменили наружность, опасаясь угодить в плен к датчанам. Когда вы приехали, природная застенчивость и девичья скромность помешали вам раскрыть себя.
Это было превосходно — объяснение неоспоримое и способное защитить се от осуждения окружающих. Хоть ей и непонятно было, с какой стати он предложил ей этот простой и легкий выход из положения, Криста почти поддалась соблазну принять его. Но на пути у нее стоял барьер истины.
— Интересная мысль, — проговорила она задумчиво. — Но вовсе не это произошло со мной. Я приехала так потому, что хотела сначала по лучше узнать вас в домашней обстановке, чтобы стать для вас хорошей женой.
Криста заметила проблеск изумления в глазах лорда, прежде чем он успел спрятаться за своей обычной маской равнодушия.
— Не могу осуждать столь самоотверженное намерение. Вы поступили так, желая мне добра, я вас верно понял? — сардонически заметил он.
Почти готовая открыть ему всю правду, в том числе и собственное желание, чтобы он любил ее, Криста могла бы сказать немного больше. Во всяком случае, она попыталась это сделать.
— Не вполне так. Мы оба выигрываем, если наш брак окажется удачным. Выигрывают от этого и наши народы.
Хоук отметил про себя, что они вроде бы завершили круг вопросов на предмет долга. Он подошел к Кристс поближе, радуясь тому, что она не пытается от него ускользнуть. Очень медленно поднял руку и коснулся сияющего беспорядка ее кудрей. Он никогда не видел таких волос. Они были густыми и кудрявыми, словно их взъерошил порывистый ветер. Но когда он дотронулся до этого великолепия, словно легкий шелк обвился вокруг его пальцев. Невольная улыбка скользнула по губам Хоука, когда он заметил, что Криста пыталась укротить свои кудри, повязав ленточкой, но ленточка эта сама в них запуталась. Девушка стояла так близко, что Хоук ощущал запах ее кожи — запах роз, цветущих только у моря и наполняющих свежий воздух своим ароматом. На золотистой колонне ее шеи билась жилка. Он долго смотрел на это биение, потом с нежностью высвободил ленточку и привел се в порядок. Криста, запрокинув голову, посмотрела на него удивленно.
— Куда девался ваш гнев?
Он и сам этому дивился, но признаваться не хотел.
— Спрятался и ждет, пока я решу, что нуждаюсь в нем. Подспудные течения, вновь подумала Криста. Маленький шарик надежды, который нынче днем, кажется, исчез навсегда, вернулся вновь. Крошечной радужной жемчужинкой он засиял у Кристы в душе, наполнив се редкостным и прекрасным светом.
— Идем, — сказал Хоук и протянул Кристе руку. Тогда, на берегу, она отпрянула от его прикосновения, как обожженная. Теперь вложила свою руку в его ладонь и так оставила.
Глава 5
Криста с тревожным вскриком вынырнула из глубин сна в борьбе с тяжестью, которая давила на нес со всех сторон. Она отчаянно старалась высвободиться, отбиваясь руками и ногами от ужасного разбойника, который душил ее.
— А-апчхи!
Перья, вылетевшие из перины, которую мутузила Криста, пощекотали нос, она расчихалась вовсю, и оттого голова. У нее прояснилась настолько, чтобы девушка наконец сообразила, где находится. Криста откинула богатое меховое покрывало и села. Она чувствовала себя ужасно глупой, но все же радовалась тому, что рядом не было ни души и никто не мог посмеяться над ее нелепым поведением.
Она лежала на громадной кровати, точно такой же, как в башне у Хоука. Как ей сказали, на этой кровати почивал сам король Альфред, когда приезжал в Хоукфорт. Комната, приготовленная для его величества, теперь принадлежит ей, Кристе… по крайней мере сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91