Что, если она произнесла их только для того, чтобы он уступил ее просьбе? Воган прижал ее ладонь к своей щеке.
— Если ты любишь меня, то никуда не поедешь. Ты останешься здесь со мной и не дашь им снова разлучить нас.
Он сразу же понял, что только навредил себе, когда увидел, как смертельно побледнела Джулиана и выхватила у него руку.
— Я открыла тебе сердце, и вот все, что ты можешь сказать? Все, на что ты способен, — это пользоваться моей любовью как средством для удовлетворения своих желаний?
— Боже праведный, Джулиана! — прошептал он, схватив ее за плечи. — Ты не понимаешь, о чем меня просишь!
— Понимаю. — Ее лицо исказилось от боли. — Я прошу тебя только верить мне. Но, увы, этого ты не можешь сделать.
Несмотря на закрытое окно и огонь в камине, казалось, будто в комнате царит смертельный холод. Дождь громко барабанил по стеклу. Лицо Джулианы превратилось в застывшую маску скорби. Она отвела глаза, видимо, не в силах смотреть на него. Черт побери, он ее теряет… он чувствует это. Несмотря ни на что, он теряет ее. Но этого не должно произойти.
— Я верю тебе, дорогая. Верю… — Джулиана молчала, и Воган с отчаянием понял, что она ускользает от него. Он искал подходящих слов, но нашел лишь те, которые произносил много лет назад. — И… и я люблю тебя.
Но она лишь безнадежно покачала головой, упрямо избегая его взгляда. Что ж, так и должно быть. Рис и сам едва верил, что нашел в себе силы признаться ей в своей любви. Но, по крайней мере, он говорил, что чувствовал. За последние две недели то прекрасное, что было между ними раньше, вернулось и дарило еще больше радости, чем прежде. Он понял, что сейчас любит ее так же сильно, как когда-то… может, даже еще сильнее. Не имело значения, предала она его или нет. Ничто не имело значения, кроме Джулианы.
— Да, я люблю тебя, — продолжал он, чувствуя себя мальчишкой, не умеющим объясниться со своей подружкой. Как убедить ее в искренности сказанных им слов, как сломать этот лед отчуждения, что возник между ними? — Я очень люблю тебя. Я полюбил тебя в тот день, когда впервые встретил на том собрании. И никогда не переставал любить тебя все эти годы ни на море, ни в Америке. — Джулиана молчала, и он тяжело вздохнул: — Именно поэтому такой убийственной казалась мне мысль о твоем предательстве. И потом увидеть тебя с этим чертовым английским лордом… — Он застонал.
— Рис, клянусь, он для меня ничего не значит. — Ее голос сорвался. — Абсолютно ничего. Я люблю тебя.
Он схватил ее руку и поцеловал в ладошку.
— Так докажи мне это. — И резким движением он притянул ее к себе. — Докажи мне. Давай любить друг друга прямо сейчас.
— Но, Рис…
Он не дал ей закончить, приникнув к ее губам, овладев ими, побуждая ее откликнуться на вызов. Сначала она сопротивлялась, но его горячий язык разомкнул ее уста, словно цветочный бутон, и Джулиана тихо застонала. Рис завладел ее ртом, как желал бы завладеть и ее сердцем, полностью, без остатка, чтобы не было ни единого уголка, который бы не принадлежал ему. Но Джулиана вырвалась из его рук.
— Рис, это ничего не решит… мы должны поговорить…
Воган дотронулся до ее губ. Его терзало дикое желание заставить ее забыть обо всем и вся, кроме него.
— Ты нужна мне. Разрази меня гром, нужна, и я люблю тебя… больше воздуха… больше жизни. Я должен узнать, насколько я нужен тебе. Я должен знать, что ты меня любишь.
— Я люблю тебя.
— Тогда давай займемся любовью, — хрипло потребовал он. — Докажи мне, что Девоншир ничего для тебя не значит.
Джулиана заколебалась, ее лицо исказилось от невыразимой муки. Рис положил ее руки себе на талию.
— Прошу тебя, — умоляюще прошептал он. Если сейчас она его отвергнет, он этого не переживет.
Их глаза встретились, затем она перевела взгляд на свои пальцы, лежавшие на поясе его шелкового халата. Казалось, она поняла — и приняла, — чего он от нее хотел, и стала развязывать узел.
Он не говорил ничего и не шевелился, пока она снимала с него халат. Видимо, она пришла к какому-то решению, и ее движения стали увереннее. Не говоря ни слова, она сбросила с себя пеньюар, который с легким шелестом соскользнул к ее ногам. Когда она освободилась от сорочки, Рис затаил дыхание, упиваясь открывшимся зрелищем — прекрасными скульптурными формами, женственными линиями и изгибами, нежной соблазнительной кожей.
Чувственно улыбаясь, она положила его руки себе на талию, поднялась на цыпочки и прильнула к нему в поцелуе. Воган задрожал от непереносимого наслаждения, от близости ее тела.
Ее твердые, словно маленькие камешки, соски прижались к его обнаженной груди, и он изо всех сил притянул ее к себе, раскрывая свои губы в ответном поцелуе. Его плоть налилась желанием, вздымаясь под тонкой тканью кальсон. Он с трудом сдерживал себя, боясь излить семя еще до того, как войдет в нее.
И, когда она нерешительно, словно пробуя, продвинула язык между его губ, ему показалось, что он сейчас лишится рассудка. Она делала все точно так, как он хотел, но он и представить себе не мог, как бурно будет реагировать его тело на эти ласки. Джулиана пробежала своим маленьким язычком по чувствительной коже его десен, а затем сладко, вкрадчиво и дразняще принялась играть с его языком.
Рис с жадностью овладел ее ртом, пронзая ее языком все глубже и глубже, в опьянении вдыхая нежный фруктовый аромат ее дыхания. Но он еще не успел насытиться, как она уже оторвалась от него и стала ласкать губами его шею, плечи, постепенно спускаясь к груди.
— Черт побери! — пробормотал он, когда Джулиана прикусила его сосок и провела язычком вниз по его груди, заросшей жесткими завитками волос. Едва она достигла впадинки пупка, Вогана пронзило такое острое наслаждение, что он запустил пальцы в ее густые волосы и прижал к себе ее голову, словно хотел остановить мгновение.
Но она еще не закончила. Ее пальцы стали быстро и ловко расстегивать пуговицы на его кальсонах. И когда они упали к его ногам, на свободу вырвался его пылающий, налитой силой член. Джулиана опустилась на колени, и сквозь туман возбуждения он вдруг осознал, что она собирается делать.
— Нет… — заплетающимся языком предупредил он. Ночное небо за окном внезапно рассекла молния, мгновенной вспышкой осветившая комнату. И когда Джулиана своим горячим язычком дотронулась до самого кончика его плоти и облизала натянутую чувствительную кожу, Рис вскрикнул так, будто его самого поразила молния. Подавив проклятие, он осторожно отстранился. — Нет… нет, это слишком… — Одним движением он сбросил кальсоны и, сгорая от нетерпения, притянул к себе Джулиану.
— Ох, какая же ты соблазнительница! — бормотал он, покрывая поцелуями ее щеки… влажные спутанные волосы… безупречный гладкий лоб.
— Просто я делала то, о чем ты просил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Если ты любишь меня, то никуда не поедешь. Ты останешься здесь со мной и не дашь им снова разлучить нас.
Он сразу же понял, что только навредил себе, когда увидел, как смертельно побледнела Джулиана и выхватила у него руку.
— Я открыла тебе сердце, и вот все, что ты можешь сказать? Все, на что ты способен, — это пользоваться моей любовью как средством для удовлетворения своих желаний?
— Боже праведный, Джулиана! — прошептал он, схватив ее за плечи. — Ты не понимаешь, о чем меня просишь!
— Понимаю. — Ее лицо исказилось от боли. — Я прошу тебя только верить мне. Но, увы, этого ты не можешь сделать.
Несмотря на закрытое окно и огонь в камине, казалось, будто в комнате царит смертельный холод. Дождь громко барабанил по стеклу. Лицо Джулианы превратилось в застывшую маску скорби. Она отвела глаза, видимо, не в силах смотреть на него. Черт побери, он ее теряет… он чувствует это. Несмотря ни на что, он теряет ее. Но этого не должно произойти.
— Я верю тебе, дорогая. Верю… — Джулиана молчала, и Воган с отчаянием понял, что она ускользает от него. Он искал подходящих слов, но нашел лишь те, которые произносил много лет назад. — И… и я люблю тебя.
Но она лишь безнадежно покачала головой, упрямо избегая его взгляда. Что ж, так и должно быть. Рис и сам едва верил, что нашел в себе силы признаться ей в своей любви. Но, по крайней мере, он говорил, что чувствовал. За последние две недели то прекрасное, что было между ними раньше, вернулось и дарило еще больше радости, чем прежде. Он понял, что сейчас любит ее так же сильно, как когда-то… может, даже еще сильнее. Не имело значения, предала она его или нет. Ничто не имело значения, кроме Джулианы.
— Да, я люблю тебя, — продолжал он, чувствуя себя мальчишкой, не умеющим объясниться со своей подружкой. Как убедить ее в искренности сказанных им слов, как сломать этот лед отчуждения, что возник между ними? — Я очень люблю тебя. Я полюбил тебя в тот день, когда впервые встретил на том собрании. И никогда не переставал любить тебя все эти годы ни на море, ни в Америке. — Джулиана молчала, и он тяжело вздохнул: — Именно поэтому такой убийственной казалась мне мысль о твоем предательстве. И потом увидеть тебя с этим чертовым английским лордом… — Он застонал.
— Рис, клянусь, он для меня ничего не значит. — Ее голос сорвался. — Абсолютно ничего. Я люблю тебя.
Он схватил ее руку и поцеловал в ладошку.
— Так докажи мне это. — И резким движением он притянул ее к себе. — Докажи мне. Давай любить друг друга прямо сейчас.
— Но, Рис…
Он не дал ей закончить, приникнув к ее губам, овладев ими, побуждая ее откликнуться на вызов. Сначала она сопротивлялась, но его горячий язык разомкнул ее уста, словно цветочный бутон, и Джулиана тихо застонала. Рис завладел ее ртом, как желал бы завладеть и ее сердцем, полностью, без остатка, чтобы не было ни единого уголка, который бы не принадлежал ему. Но Джулиана вырвалась из его рук.
— Рис, это ничего не решит… мы должны поговорить…
Воган дотронулся до ее губ. Его терзало дикое желание заставить ее забыть обо всем и вся, кроме него.
— Ты нужна мне. Разрази меня гром, нужна, и я люблю тебя… больше воздуха… больше жизни. Я должен узнать, насколько я нужен тебе. Я должен знать, что ты меня любишь.
— Я люблю тебя.
— Тогда давай займемся любовью, — хрипло потребовал он. — Докажи мне, что Девоншир ничего для тебя не значит.
Джулиана заколебалась, ее лицо исказилось от невыразимой муки. Рис положил ее руки себе на талию.
— Прошу тебя, — умоляюще прошептал он. Если сейчас она его отвергнет, он этого не переживет.
Их глаза встретились, затем она перевела взгляд на свои пальцы, лежавшие на поясе его шелкового халата. Казалось, она поняла — и приняла, — чего он от нее хотел, и стала развязывать узел.
Он не говорил ничего и не шевелился, пока она снимала с него халат. Видимо, она пришла к какому-то решению, и ее движения стали увереннее. Не говоря ни слова, она сбросила с себя пеньюар, который с легким шелестом соскользнул к ее ногам. Когда она освободилась от сорочки, Рис затаил дыхание, упиваясь открывшимся зрелищем — прекрасными скульптурными формами, женственными линиями и изгибами, нежной соблазнительной кожей.
Чувственно улыбаясь, она положила его руки себе на талию, поднялась на цыпочки и прильнула к нему в поцелуе. Воган задрожал от непереносимого наслаждения, от близости ее тела.
Ее твердые, словно маленькие камешки, соски прижались к его обнаженной груди, и он изо всех сил притянул ее к себе, раскрывая свои губы в ответном поцелуе. Его плоть налилась желанием, вздымаясь под тонкой тканью кальсон. Он с трудом сдерживал себя, боясь излить семя еще до того, как войдет в нее.
И, когда она нерешительно, словно пробуя, продвинула язык между его губ, ему показалось, что он сейчас лишится рассудка. Она делала все точно так, как он хотел, но он и представить себе не мог, как бурно будет реагировать его тело на эти ласки. Джулиана пробежала своим маленьким язычком по чувствительной коже его десен, а затем сладко, вкрадчиво и дразняще принялась играть с его языком.
Рис с жадностью овладел ее ртом, пронзая ее языком все глубже и глубже, в опьянении вдыхая нежный фруктовый аромат ее дыхания. Но он еще не успел насытиться, как она уже оторвалась от него и стала ласкать губами его шею, плечи, постепенно спускаясь к груди.
— Черт побери! — пробормотал он, когда Джулиана прикусила его сосок и провела язычком вниз по его груди, заросшей жесткими завитками волос. Едва она достигла впадинки пупка, Вогана пронзило такое острое наслаждение, что он запустил пальцы в ее густые волосы и прижал к себе ее голову, словно хотел остановить мгновение.
Но она еще не закончила. Ее пальцы стали быстро и ловко расстегивать пуговицы на его кальсонах. И когда они упали к его ногам, на свободу вырвался его пылающий, налитой силой член. Джулиана опустилась на колени, и сквозь туман возбуждения он вдруг осознал, что она собирается делать.
— Нет… — заплетающимся языком предупредил он. Ночное небо за окном внезапно рассекла молния, мгновенной вспышкой осветившая комнату. И когда Джулиана своим горячим язычком дотронулась до самого кончика его плоти и облизала натянутую чувствительную кожу, Рис вскрикнул так, будто его самого поразила молния. Подавив проклятие, он осторожно отстранился. — Нет… нет, это слишком… — Одним движением он сбросил кальсоны и, сгорая от нетерпения, притянул к себе Джулиану.
— Ох, какая же ты соблазнительница! — бормотал он, покрывая поцелуями ее щеки… влажные спутанные волосы… безупречный гладкий лоб.
— Просто я делала то, о чем ты просил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111