То ли рассказ брата вызвал у нее такие эмоции, то ли у нее есть какие-то личные претензии к Лансу.
– О нет, Ланс не холостяк. Три года назад он женился, у него двухлетний сын, и скоро родится второй ребенок.
– Значит, он женатый плейбой, – хмыкнула Реми.
– Давай будем реалистами. – Гейб поспешил встать на защиту кузена. – Представь себе, что ты пришла на банкет и тебя потчуют разными лакомствами. Неужели ты найдешь в себе силы отказаться? С какой стати? Человек слаб, Реми.
– А Ланс тем более.
Интересно, почему у нее это вырвалось? Реми недоуменно подняла брови, но тут же отмахнулась от этого вопроса. Все равно она не знает на него ответа! Лучше поинтересоваться другим.
– Ты говорил, он бухгалтер? – спросила она.
– Да. Как видишь, ни у меня, ни у Ланса не было опыта да и желания стать во главе компании. Поэтому нам и пришлось искать замену отцу на стороне.
В дверь постучали.
– Наверное, кофе принесли, – сказала Реми.
В комнату вплыл официант, с видом фокусника держащий на ладони тяжелый поднос. Воцарилась гнетущая тишина, но официант и глазом не моргнул, а принялся невозмутимо расставлять посуду на журнальном столике: сначала поставил фарфоровые чашки и блюдца, потом молочник со сливками и сахарницу. А посередине водрузил вазу с цветами.
– Налить вам кофе, мадам? – спросил официант, взяв в руки кофейник из нержавеющей стали.
– Нет, спасибо.
– Хорошо, мадам, – высокомерно фыркнул молодой человек, протягивая Реми счет.
Реми торопливо расписалась и вернула ему бумажку. Официант удалился.
– Выпьешь кофейку? – спросила она брата.
– С удовольствием.
Реми налила в чашки дымящийся кофе и потянулась за сливками.
– Ты любишь, чтобы сливок было много, а сахару чуть-чуть, так ведь?
– Совершенно верно, – усмехнулся Гейб. – Я вижу, память к тебе постепенно возвращается.
– Мне тоже хотелось бы в это верить, – с деланной небрежностью откликнулась Реми.
– Но что с тобой все-таки произошло, Реми? Почему ты потеряла память? Я так до конца и не понял. Это был несчастный случай, да?
– Инспектор полиции говорит, я отбивалась от какого-то типа. – Реми отхлебнула кофе и поморщилась, вспомнив, как саднили опухшие губы. – Он меня ударил. Я упала, стукнулась головой о дерево и потеряла сознание. Очнулась уже в больнице. Мне наложили на рану полдюжины швов. Я ничего не помнила. Кто я, где живу, чем занимаюсь – все тонуло в тумане. Врач сказал, что амнезия – это следствие травмы, ведь у меня было сотрясение мозга.
– А мужчину, который на тебя напал, поймали?
– Нет. Он бросился бежать и исчез в толпе. Полиции даже не удалось получить его детального описания, а я… я не могла им помочь. Мне до сих пор не понятно, был это мой знакомый или какой-то чужой человек. – Реми вздохнула. – Послушай, а что тебе известно про события того вечера, Гейб? Как это я оказалась на площади Массена?
– В тот вечер мы собрались в отеле недалеко от площади, – нерешительно произнес Гейб. – Мы – это ты, я, Марк с тетей Кристиной, Ланс с женой Джули, Диана, Кэти и их мужья. – Гейб перехватил недоуменный взгляд сестры и поспешил пояснить: – Диана и Кэти – дочери Марка, они обе младше Ланса. Хоть это и наши двоюродные сестры, надо признаться, я их недолюбливаю. Они пустые и тщеславные, думают только о том, как бы свести знакомства с «нужными людьми», одеться по последней моде и дать детям «приличное образование»… Но что поделаешь? В тот вечер мы праздновали карнавал, и, естественно, не обошлось без наших милых сестричек. В последний раз я тебя видел в толпе родственников. Потом ты куда-то исчезла. Я решил, что ты вернулась на яхту. Меня это не удивило. В конце концов, все эти празднества нам давно осточертели. Ну а на следующий день, когда тебя не оказалось на борту, никто тоже не насторожился. Ты собиралась уезжать, мы об этом знали. Мне – как, впрочем, и остальным – даже в голову не пришло, что с тобой случилось несчастье. Мы бы не улетели из Ниццы, если бы заподозрили неладное.
– Да, конечно.
Неожиданно в номер вошел Коул. При виде его Реми виновато потупилась. Коул остановился в дверях, пристально глядя на нее, но она старалась не встречаться с ним глазами. Она больше не доверяла ему, но в то же время у нее Бог знает почему было смутное ощущение, будто она совершает предательство.
– Ну что? Экипаж готов? – спросил Гейб.
– Да, летчики уже на пути в аэропорт. Нам надо поторопиться. Теперь все зависит от нас.
– Дайте мне на сборы двадцать минут, – попросила Реми и торопливо вышла из комнаты.
8
Реми видела в иллюминатор заходящее солнце, позолотившее на прощание пляжи и здания Ниццы. Чем выше взмывал самолет над заливом, тем меньше казались элегантные гранд-отели на Английском бульваре. Вот уже и «Касл-Хилл», этакий опознавательный знак города, который заметен практически с любой точки, превратился в расплывчатое пятнышко, а зеленые холмы и далекие горы, наоборот, выросли и нависли над Ниццей. Вскоре город исчез. Реми откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
Она возвращалась на родину, в Новый Орлеан… Но при этом не испытывала радости. Наоборот, в ее душе прочно поселилась смутная тревога.
– Устала? – спросил Гейб, сидевший по другую сторону прохода.
– Нет, – печально покачала головой Реми.
Уж лучше бы она валилась с ног от усталости! Тогда ей было бы не до размышлений, которые все равно ни к чему не приводят, а только вгоняют ее в уныние.
Реми опять стало не по себе. Отстегнув ремень, она взяла сумку и собралась пойти в туалет, но тут ее взгляд упал на Коула. Он сидел сзади нее, облокотившись о поручень кресла и задумчиво приложив указательный палец ко рту.
Реми не могла определить, что таилось в глубине его серых глаз. Когда Коул хотел, он умел прекрасно скрывать свои чувства. Реми нерешительно замерла, но потом все же зашла в туалет и внимательно вгляделась в свое отражение в зеркале, по ее лицу можно читать, как по открытой книге. Да-да, она даже чересчур откровенно выражает свои эмоции, решила Реми, вспомнив то, что произошло недавно между ней и Коулом.
Она достала косметичку и подкрасила коричневой тушью кончики ресниц, затем нарумянила щеки и намазала губы оранжевой помадой. Подставив запястья под струю холодной воды, она надеялась хоть немного охладить разгоряченную кровь. Но все усилия оказались напрасны. Наконец Реми сдалась и вытерла руки полотенцем, на котором была вышита монограмма компании.
Выйдя из туалета, она увидела Коула. Он стоял на пороге маленькой кухоньки, чуть наклонив голову, чтобы не удариться о потолок, и держал в одной руке кофейник, а в другой чашку. Когда Реми щелкнула задвижкой, отпирая дверь, Коул повернулся на звук и бесстрастно воззрился на нее.
– Хочешь кофе?
Реми кивнула, но тут же спохватилась – после кофе она не уснет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
– О нет, Ланс не холостяк. Три года назад он женился, у него двухлетний сын, и скоро родится второй ребенок.
– Значит, он женатый плейбой, – хмыкнула Реми.
– Давай будем реалистами. – Гейб поспешил встать на защиту кузена. – Представь себе, что ты пришла на банкет и тебя потчуют разными лакомствами. Неужели ты найдешь в себе силы отказаться? С какой стати? Человек слаб, Реми.
– А Ланс тем более.
Интересно, почему у нее это вырвалось? Реми недоуменно подняла брови, но тут же отмахнулась от этого вопроса. Все равно она не знает на него ответа! Лучше поинтересоваться другим.
– Ты говорил, он бухгалтер? – спросила она.
– Да. Как видишь, ни у меня, ни у Ланса не было опыта да и желания стать во главе компании. Поэтому нам и пришлось искать замену отцу на стороне.
В дверь постучали.
– Наверное, кофе принесли, – сказала Реми.
В комнату вплыл официант, с видом фокусника держащий на ладони тяжелый поднос. Воцарилась гнетущая тишина, но официант и глазом не моргнул, а принялся невозмутимо расставлять посуду на журнальном столике: сначала поставил фарфоровые чашки и блюдца, потом молочник со сливками и сахарницу. А посередине водрузил вазу с цветами.
– Налить вам кофе, мадам? – спросил официант, взяв в руки кофейник из нержавеющей стали.
– Нет, спасибо.
– Хорошо, мадам, – высокомерно фыркнул молодой человек, протягивая Реми счет.
Реми торопливо расписалась и вернула ему бумажку. Официант удалился.
– Выпьешь кофейку? – спросила она брата.
– С удовольствием.
Реми налила в чашки дымящийся кофе и потянулась за сливками.
– Ты любишь, чтобы сливок было много, а сахару чуть-чуть, так ведь?
– Совершенно верно, – усмехнулся Гейб. – Я вижу, память к тебе постепенно возвращается.
– Мне тоже хотелось бы в это верить, – с деланной небрежностью откликнулась Реми.
– Но что с тобой все-таки произошло, Реми? Почему ты потеряла память? Я так до конца и не понял. Это был несчастный случай, да?
– Инспектор полиции говорит, я отбивалась от какого-то типа. – Реми отхлебнула кофе и поморщилась, вспомнив, как саднили опухшие губы. – Он меня ударил. Я упала, стукнулась головой о дерево и потеряла сознание. Очнулась уже в больнице. Мне наложили на рану полдюжины швов. Я ничего не помнила. Кто я, где живу, чем занимаюсь – все тонуло в тумане. Врач сказал, что амнезия – это следствие травмы, ведь у меня было сотрясение мозга.
– А мужчину, который на тебя напал, поймали?
– Нет. Он бросился бежать и исчез в толпе. Полиции даже не удалось получить его детального описания, а я… я не могла им помочь. Мне до сих пор не понятно, был это мой знакомый или какой-то чужой человек. – Реми вздохнула. – Послушай, а что тебе известно про события того вечера, Гейб? Как это я оказалась на площади Массена?
– В тот вечер мы собрались в отеле недалеко от площади, – нерешительно произнес Гейб. – Мы – это ты, я, Марк с тетей Кристиной, Ланс с женой Джули, Диана, Кэти и их мужья. – Гейб перехватил недоуменный взгляд сестры и поспешил пояснить: – Диана и Кэти – дочери Марка, они обе младше Ланса. Хоть это и наши двоюродные сестры, надо признаться, я их недолюбливаю. Они пустые и тщеславные, думают только о том, как бы свести знакомства с «нужными людьми», одеться по последней моде и дать детям «приличное образование»… Но что поделаешь? В тот вечер мы праздновали карнавал, и, естественно, не обошлось без наших милых сестричек. В последний раз я тебя видел в толпе родственников. Потом ты куда-то исчезла. Я решил, что ты вернулась на яхту. Меня это не удивило. В конце концов, все эти празднества нам давно осточертели. Ну а на следующий день, когда тебя не оказалось на борту, никто тоже не насторожился. Ты собиралась уезжать, мы об этом знали. Мне – как, впрочем, и остальным – даже в голову не пришло, что с тобой случилось несчастье. Мы бы не улетели из Ниццы, если бы заподозрили неладное.
– Да, конечно.
Неожиданно в номер вошел Коул. При виде его Реми виновато потупилась. Коул остановился в дверях, пристально глядя на нее, но она старалась не встречаться с ним глазами. Она больше не доверяла ему, но в то же время у нее Бог знает почему было смутное ощущение, будто она совершает предательство.
– Ну что? Экипаж готов? – спросил Гейб.
– Да, летчики уже на пути в аэропорт. Нам надо поторопиться. Теперь все зависит от нас.
– Дайте мне на сборы двадцать минут, – попросила Реми и торопливо вышла из комнаты.
8
Реми видела в иллюминатор заходящее солнце, позолотившее на прощание пляжи и здания Ниццы. Чем выше взмывал самолет над заливом, тем меньше казались элегантные гранд-отели на Английском бульваре. Вот уже и «Касл-Хилл», этакий опознавательный знак города, который заметен практически с любой точки, превратился в расплывчатое пятнышко, а зеленые холмы и далекие горы, наоборот, выросли и нависли над Ниццей. Вскоре город исчез. Реми откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
Она возвращалась на родину, в Новый Орлеан… Но при этом не испытывала радости. Наоборот, в ее душе прочно поселилась смутная тревога.
– Устала? – спросил Гейб, сидевший по другую сторону прохода.
– Нет, – печально покачала головой Реми.
Уж лучше бы она валилась с ног от усталости! Тогда ей было бы не до размышлений, которые все равно ни к чему не приводят, а только вгоняют ее в уныние.
Реми опять стало не по себе. Отстегнув ремень, она взяла сумку и собралась пойти в туалет, но тут ее взгляд упал на Коула. Он сидел сзади нее, облокотившись о поручень кресла и задумчиво приложив указательный палец ко рту.
Реми не могла определить, что таилось в глубине его серых глаз. Когда Коул хотел, он умел прекрасно скрывать свои чувства. Реми нерешительно замерла, но потом все же зашла в туалет и внимательно вгляделась в свое отражение в зеркале, по ее лицу можно читать, как по открытой книге. Да-да, она даже чересчур откровенно выражает свои эмоции, решила Реми, вспомнив то, что произошло недавно между ней и Коулом.
Она достала косметичку и подкрасила коричневой тушью кончики ресниц, затем нарумянила щеки и намазала губы оранжевой помадой. Подставив запястья под струю холодной воды, она надеялась хоть немного охладить разгоряченную кровь. Но все усилия оказались напрасны. Наконец Реми сдалась и вытерла руки полотенцем, на котором была вышита монограмма компании.
Выйдя из туалета, она увидела Коула. Он стоял на пороге маленькой кухоньки, чуть наклонив голову, чтобы не удариться о потолок, и держал в одной руке кофейник, а в другой чашку. Когда Реми щелкнула задвижкой, отпирая дверь, Коул повернулся на звук и бесстрастно воззрился на нее.
– Хочешь кофе?
Реми кивнула, но тут же спохватилась – после кофе она не уснет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81