»
Реми тупо уставилась на пустой стул по правую руку от отца и прошептала:
– Я забыла…
– Ничего страшного! Садись, если хочешь, – любезно предложил Гейб. – Я не возражаю.
– Нет-нет, не надо. – Реми поспешила занять другое место. – Мне и здесь хорошо.
– Как угодно, – пожал плечами брат.
Отец, похоже, не обратил внимания на это маленькое недоразумение и спокойно продолжал:
– Неужто ты не смогла поймать такси возле «Трейд Марта»? По утрам там всегда много машин.
– И сегодня тоже были, – кивнула Реми, – но мне захотелось посмотреть помещения офиса.
– Зачем? – изумился отец, и его рука, потянувшаяся было к бокалу с апельсиновым соком, который поставила перед ним Сибилла, замерла в воздухе.
Реми предпочла не распространяться о своих чувствах, а просто сказала:
– Мне было любопытно. И потом… я надеялась хоть что-нибудь вспомнить.
– Ну и как? Вспомнила? – спросил Гейб.
– Да. Я вспомнила портрет дедушки. Он всегда висел в кабинете, – ответила Реми, но договорить не успела: дверь, соединявшая столовую с кухней, распахнулась, и вошла Нэтти с подносом.
Фрезер Жардин откинулся на спинку стула, и его мрачноватое лицо озарилось улыбкой.
– А вот и завтрак, – весело сказал он. – Какие восхитительные ароматы, Нэтти!
– Еще бы! – хмыкнула кухарка и поставила перед ним тарелку с фаршированными яйцами, политыми лимонно-желтым соусом и украшенными свежей клубникой, ломтиками ананаса и киви. – Я же первоклассная повариха. И вы это прекрасно знаете, мистер Фрезер.
– Да уж, имея такую повариху, трудно сохранить стройную фигуру, – добродушно усмехнулся отец Реми.
Нэтти засмеялась и подала завтрак его жене.
– Кстати, – сказала Реми, разворачивая салфетку и кладя ее на колени, – кто такой Броуди Донован? Коул говорит, он основал «Кресент Лайн». Это правда?
Лицо Фрезера приняло обиженное и сердитое выражение.
– В строгом смысле слова Бьюкенен, пожалуй, прав. – Отец Реми отрезал ломтик вареного яйца. – Донован нажился на войне между Севером и Югом. Он был контрабандистом, незаконно провозил через кордоны атлас, шелк, виски, вино и прочие товары, которые тогда считались роскошью, а потом продавал их по бешеным ценам. И это в то время, когда на Юге люди страдали от голода и холода, когда у них не было даже лекарств! Да, корабли «Кресент Лайн» вначале принадлежали Доновану, но респектабельной компания стала только при Жардинах.
Нэтти скептически усмехнулась.
Фрезер метнул на нее гневный взгляд.
– Что с тобой, Нэтти?
– Со мной-то ничего, – откликнулась негритянка, ставя перед Реми тарелку, и невозмутимо встретилась глазами с хозяином дома. – А вот с вами, по-моему, не все в порядке.
Фрезер злобно посмотрел на нее, но тут в разговор вмешался Гейб:
– Я точно не помню, кто сказал, что в основе крупных капиталов всегда лежит преступление. По-моему, Бальзак, да?
Фрезер Жардин с негодованием повернулся к сыну, и Нэтти, воспользовавшись паузой, успела уйти на кухню с пустым подносом.
– Это вовсе не смешно, Гейб, – возмущенно прошипел отец.
– Извини. – Гейб покаянно опустил голову, но перед этим украдкой подмигнул Реми.
– Все это в прошлом, которого лучше не ворошить, – отрезал отец. – А на мнение Бьюкенена мне лично наплевать.
– Да, но… – Реми хотела спросить, почему Коул сказал, что она должна была бы носить фамилию Донован, а не Жардин.
– Нам следует беспокоиться о настоящем, – перебил ее отец. – И в частности, о твоей амнезии. Надо решить, как с ней быть.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась девушка.
– Когда мне стало известно о твоем состоянии, я позвонил доктору Джону…
– Кому?
– Доктор Джон Себастьян – наш семейный врач. Мы знаем его очень давно. Он лечил еще твоего деда и присутствовал при твоем рождении, – принялся терпеливо объяснять Фрезер. – Пусть ты его не помнишь, но поверь, он прекрасно к тебе относился все эти годы и очень много для тебя сделал. Естественно, узнав о постигшем тебя несчастье, доктор Джон заволновался. Мы с твоей мамой обратились к нему за советом, и он порекомендовал нам одну клинику. Это неподалеку от Хьюстона. У врачей, которые там работают, большой опыт лечения амнезии.
– Доктор Джон говорит, клиника построена в очень живописной местности, – вступила в разговор Сибилла Жардин. – Тихо, спокойно, вокруг ни души – красота, да и только! Каждый… клиент живет в отдельном коттедже, у него есть прислуга, а при желании даже шеф-повар. Это не больница, а санаторий.
– И вы предлагаете мне поехать туда? – Реми не верила своим ушам.
– Доктор Джон уверяет, что лучших условий просто не найти. Он же понимает, как нам важно, чтобы тебе было хорошо. – Отец спокойно отрезал еще один кусочек яйца. – Я думаю, мы отвезем тебя туда завтра. У них есть свой маленький аэродром…
– Нет!
Реми даже саму покоробил ее громкий, сердитый крик.
– Нет?.. Не понимаю, о чем ты?
– Я не поеду, – уже спокойней, но по-прежнему решительно ответила Реми.
– Но почему? – запротестовал отец. – Там за тобой будет отличный уход, врачи постараются поскорее восстановить твою память. Неужели ты этого не хочешь?
– Конечно, хочу!
– Так они же тебе помогут, Реми.
– Они не в состоянии мне помочь, – возразила девушка. – В моем случае не помогают ни таблетки, ни психотерапия, ни гипноз. Поверь, я все перепробовала, пока была в Ницце. Но врач сказал, меня излечит только время. А все остальное как мертвому припарки.
– Мало ли что сказал французский врач? – не унимался Фрезер. – Мы должны выслушать и другое мнение. Тоже мне, великий специалист! Может, он просто не знает про новейшие методы?
– Знает, я проверяла.
Реми ткнула вилкой в ломтик ветчины, залитой голландским соусом. Она почему-то страшно разозлилась. Но на кого? На родителей? Глупости… Они же пекутся лишь о ее благе. Или это осторожная попытка руководить ею, контролировать ее жизнь? Может, они и раньше так поступали? Что ж, тогда ее злость вполне оправданна…
– Если лучшее лекарство для твоей болезни – это время, то в такой клинике тебе создадут идеальные условия, – неожиданно заявила мать. – Ты сможешь отдохнуть, расслабиться, будешь избавлена от стрессов.
– Я и здесь прекрасно отдохну, мама. – Реми отложила вилку в сторону. – Почему вы мечтаете от меня избавиться? Я же только вчера вернулась.
– Да мы просто хотим, чтобы ты поскорее поправилась, Реми! – оскорбленно воскликнула мать. – Поверь, мы рады твоему возвращению. Искренне рады! Но мы думаем не о себе, а о твоем здоровье.
– А мне лучше всего будет дома, – отрезала Реми. – Тем более что в привычной обстановке мне легче вспоминать прошлое. Я ведь уже вспомнила и Гейба, и маму, и…
– Реми права, – неожиданно вступился за сестру Гейб. – Ей лучше с нами не расставаться. Мы будем рядом и, если понадобится, всегда придем на помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Реми тупо уставилась на пустой стул по правую руку от отца и прошептала:
– Я забыла…
– Ничего страшного! Садись, если хочешь, – любезно предложил Гейб. – Я не возражаю.
– Нет-нет, не надо. – Реми поспешила занять другое место. – Мне и здесь хорошо.
– Как угодно, – пожал плечами брат.
Отец, похоже, не обратил внимания на это маленькое недоразумение и спокойно продолжал:
– Неужто ты не смогла поймать такси возле «Трейд Марта»? По утрам там всегда много машин.
– И сегодня тоже были, – кивнула Реми, – но мне захотелось посмотреть помещения офиса.
– Зачем? – изумился отец, и его рука, потянувшаяся было к бокалу с апельсиновым соком, который поставила перед ним Сибилла, замерла в воздухе.
Реми предпочла не распространяться о своих чувствах, а просто сказала:
– Мне было любопытно. И потом… я надеялась хоть что-нибудь вспомнить.
– Ну и как? Вспомнила? – спросил Гейб.
– Да. Я вспомнила портрет дедушки. Он всегда висел в кабинете, – ответила Реми, но договорить не успела: дверь, соединявшая столовую с кухней, распахнулась, и вошла Нэтти с подносом.
Фрезер Жардин откинулся на спинку стула, и его мрачноватое лицо озарилось улыбкой.
– А вот и завтрак, – весело сказал он. – Какие восхитительные ароматы, Нэтти!
– Еще бы! – хмыкнула кухарка и поставила перед ним тарелку с фаршированными яйцами, политыми лимонно-желтым соусом и украшенными свежей клубникой, ломтиками ананаса и киви. – Я же первоклассная повариха. И вы это прекрасно знаете, мистер Фрезер.
– Да уж, имея такую повариху, трудно сохранить стройную фигуру, – добродушно усмехнулся отец Реми.
Нэтти засмеялась и подала завтрак его жене.
– Кстати, – сказала Реми, разворачивая салфетку и кладя ее на колени, – кто такой Броуди Донован? Коул говорит, он основал «Кресент Лайн». Это правда?
Лицо Фрезера приняло обиженное и сердитое выражение.
– В строгом смысле слова Бьюкенен, пожалуй, прав. – Отец Реми отрезал ломтик вареного яйца. – Донован нажился на войне между Севером и Югом. Он был контрабандистом, незаконно провозил через кордоны атлас, шелк, виски, вино и прочие товары, которые тогда считались роскошью, а потом продавал их по бешеным ценам. И это в то время, когда на Юге люди страдали от голода и холода, когда у них не было даже лекарств! Да, корабли «Кресент Лайн» вначале принадлежали Доновану, но респектабельной компания стала только при Жардинах.
Нэтти скептически усмехнулась.
Фрезер метнул на нее гневный взгляд.
– Что с тобой, Нэтти?
– Со мной-то ничего, – откликнулась негритянка, ставя перед Реми тарелку, и невозмутимо встретилась глазами с хозяином дома. – А вот с вами, по-моему, не все в порядке.
Фрезер злобно посмотрел на нее, но тут в разговор вмешался Гейб:
– Я точно не помню, кто сказал, что в основе крупных капиталов всегда лежит преступление. По-моему, Бальзак, да?
Фрезер Жардин с негодованием повернулся к сыну, и Нэтти, воспользовавшись паузой, успела уйти на кухню с пустым подносом.
– Это вовсе не смешно, Гейб, – возмущенно прошипел отец.
– Извини. – Гейб покаянно опустил голову, но перед этим украдкой подмигнул Реми.
– Все это в прошлом, которого лучше не ворошить, – отрезал отец. – А на мнение Бьюкенена мне лично наплевать.
– Да, но… – Реми хотела спросить, почему Коул сказал, что она должна была бы носить фамилию Донован, а не Жардин.
– Нам следует беспокоиться о настоящем, – перебил ее отец. – И в частности, о твоей амнезии. Надо решить, как с ней быть.
– Что ты имеешь в виду? – удивилась девушка.
– Когда мне стало известно о твоем состоянии, я позвонил доктору Джону…
– Кому?
– Доктор Джон Себастьян – наш семейный врач. Мы знаем его очень давно. Он лечил еще твоего деда и присутствовал при твоем рождении, – принялся терпеливо объяснять Фрезер. – Пусть ты его не помнишь, но поверь, он прекрасно к тебе относился все эти годы и очень много для тебя сделал. Естественно, узнав о постигшем тебя несчастье, доктор Джон заволновался. Мы с твоей мамой обратились к нему за советом, и он порекомендовал нам одну клинику. Это неподалеку от Хьюстона. У врачей, которые там работают, большой опыт лечения амнезии.
– Доктор Джон говорит, клиника построена в очень живописной местности, – вступила в разговор Сибилла Жардин. – Тихо, спокойно, вокруг ни души – красота, да и только! Каждый… клиент живет в отдельном коттедже, у него есть прислуга, а при желании даже шеф-повар. Это не больница, а санаторий.
– И вы предлагаете мне поехать туда? – Реми не верила своим ушам.
– Доктор Джон уверяет, что лучших условий просто не найти. Он же понимает, как нам важно, чтобы тебе было хорошо. – Отец спокойно отрезал еще один кусочек яйца. – Я думаю, мы отвезем тебя туда завтра. У них есть свой маленький аэродром…
– Нет!
Реми даже саму покоробил ее громкий, сердитый крик.
– Нет?.. Не понимаю, о чем ты?
– Я не поеду, – уже спокойней, но по-прежнему решительно ответила Реми.
– Но почему? – запротестовал отец. – Там за тобой будет отличный уход, врачи постараются поскорее восстановить твою память. Неужели ты этого не хочешь?
– Конечно, хочу!
– Так они же тебе помогут, Реми.
– Они не в состоянии мне помочь, – возразила девушка. – В моем случае не помогают ни таблетки, ни психотерапия, ни гипноз. Поверь, я все перепробовала, пока была в Ницце. Но врач сказал, меня излечит только время. А все остальное как мертвому припарки.
– Мало ли что сказал французский врач? – не унимался Фрезер. – Мы должны выслушать и другое мнение. Тоже мне, великий специалист! Может, он просто не знает про новейшие методы?
– Знает, я проверяла.
Реми ткнула вилкой в ломтик ветчины, залитой голландским соусом. Она почему-то страшно разозлилась. Но на кого? На родителей? Глупости… Они же пекутся лишь о ее благе. Или это осторожная попытка руководить ею, контролировать ее жизнь? Может, они и раньше так поступали? Что ж, тогда ее злость вполне оправданна…
– Если лучшее лекарство для твоей болезни – это время, то в такой клинике тебе создадут идеальные условия, – неожиданно заявила мать. – Ты сможешь отдохнуть, расслабиться, будешь избавлена от стрессов.
– Я и здесь прекрасно отдохну, мама. – Реми отложила вилку в сторону. – Почему вы мечтаете от меня избавиться? Я же только вчера вернулась.
– Да мы просто хотим, чтобы ты поскорее поправилась, Реми! – оскорбленно воскликнула мать. – Поверь, мы рады твоему возвращению. Искренне рады! Но мы думаем не о себе, а о твоем здоровье.
– А мне лучше всего будет дома, – отрезала Реми. – Тем более что в привычной обстановке мне легче вспоминать прошлое. Я ведь уже вспомнила и Гейба, и маму, и…
– Реми права, – неожиданно вступился за сестру Гейб. – Ей лучше с нами не расставаться. Мы будем рядом и, если понадобится, всегда придем на помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81