«Королева…»
Вдруг снизу послышался шорох. Марина не могла видеть его причину; девушка в один момент покрылась холодным потом; в ушах и подбородке с силой забился пульс. Странный шепот слышала девушка в тот момент. Шепот, периодически повторяющий слово, очень похожее на…
«Королева…»
Шорох становился ближе. Кто-то или что-то шагало к кедру, где нашли себе временный приют люди, и не особо скрывалось. Кто-то или что-то приближалось к кедру, не чувствуя страха, но лишь любопытство вперемежку с иным, непонятным пока чувством. Марина ясно ощущала это приближение, приближение зеленоватого ровного фона любопытства и волнообразного, но непонятного, необычного чувства то ли голода, то ли жажды, то ли совсем другого. Девушка закрыла глаза, стараясь не дышать; так она могла почти видеть эмоциональные волны проявившегося существа: разряженный тусклый туман зеленого цвета, длинными полосами расползающийся снизу, и прибой желтоватых волн. Такие желтоватые волны струятся от сытой собаки, которой кинули еще один большой кусок мяса. Собака не может его съесть, но жадность заставляет ее крутиться вокруг мяса, принюхиваться и пускать слюнки.
Вдруг Марина догадалась: эмоциональный фон характерен для человека. Саймон? Она осторожно, дабы не шуметь, стала разворачиваться на ветвях кедра. В поле зрения попадало все больше пространства под деревом, и вот девушка увидела… Не может быть!
Прямо под нею, в каких-то пяти-шести метрах стояла ее мать, худая высокая женщина в рваном платье, с несколькими глубокими рубцами на обнаженных руках и ключицах. Женщина выглядела совершенно нормальной, здоровой, если упустить темные рубцы. Она медленно поворачивала голову, словно прислушивалась к окружающим звукам. Или принюхивалась.
Марина не торопилась как-то себя обнаружить. Пока не зная почему, девушка чувствовала жуткую панику. Она не могла объяснить причину паники, ведь рядом с нею стояла мать. Я думала, что мама погибла. Не давало покоя сравнение с сытой собакой. Марина еще ни разу за свою восемнадцатилетнюю жизнь не чувствовала таких странных желтоватых волн от человеческого существа.
«Королева…»
Женщина под деревом сделала несколько шагов в сторону. Но уходить не торопилась. А наблюдающая за ней Марина не торопилась позвать родную мать. Что-то не так, верила Марина. Что-то неправильно. Почему мама ходит одна по джунглям в такую глухую ночь? Что она ищет?
На соседней ветке Игорь что-то пробурчал во сне.
Марина замерла. А женщина, бывшая ее матерью, резко повернула голову на звук.
Господи! О, Господи!
Марина чувствовала, как от дикого страха отнялись руки и ноги. Разум словно заплыл туманом, даже глаза немного прослезились от переживаемых в тот момент эмоций. Еще бы, ведь ее мать сейчас смотрела прямо в глаза своей дочери. Ничего не выражающее бледное лицо было расслабленным, на правой щеке темнел широкий рубец, из большой раны на лбу свисали клочья… мозга?
Господи…
Но всё это — ерунда. Марина находилась в состоянии, когда вот-вот потеряет сознание, вовсе не от этого. Она смотрела в глаза собственной матери и не верила в то, что видит.
Женщина бросилась к кедру. В два невероятно длинных прыжка она была уже под деревом и стала карабкаться наверх, к людям. В ее глазах, подобных двум большим ямам на бледном лице, отсутствовали белки.
«Королева…»
Марина закричала. Она стала биться, когда холодные руки матери схватили ее и потащили куда-то. Она извивалась, вертелась, кричала и рыдала одновременно. Марина почти сошла с ума и наверняка сошла бы, но быстро сообразила, что холодные руки матери являются на самом деле теплыми руками Стаса.
— Тихо, тихо, тихо! — повторял парень. — Тебе приснился кошмар. Успокойся.
Они были на земле, все трое. Игорь, нахмурившись и скрестив руки на груди, наблюдал за попытками Стаса успокоить девушку. Когда ужас от пережитого сновидения стал отступать в небытие, Марина взяла себя в руки и стала успокаиваться.
— Ну и перепугала же ты джедая, подруга, — усмехнулся Игорь. Он успел уже сбегать до канавы, в которой вчера обнаружил воду, и теперь протягивал девушке импровизированную чарку из большого пальмового листа. — На-ка, попей, пора прийти в себя.
Перед внутренним взором все еще стояло ужасное, мерзкое лицо женщины с глазами, в которых не было белков, только одна чернота. Это не моя мать, подумала Марина. Это просто сон.
Вода успокоила и освежила. Хотя вкус ее отдавал плесенью и землей, даже такая вода сейчас была желанна и вкусна. Игорь советовал не пить помногу, потому что не знал, насколько опасной здесь может быть не фильтрованная, неочищенная дождевая вода, и Марина ограничила себя лишь парой глотков.
— Мне приснился кошмар, — робко оправдывалась девушка. — Вы уж простите, что перепугала вас.
— Да бог с нами, — махнул Стас, — ты-то как себя чувствуешь?
Игорь гоготнул:
— Ты свалилась прямо ему на голову, когда он мирно стоял под кедром и справлял нужду. Вот смеху-то было.
Стас через плечо недовольно бросил:
— Прекрати паясничать! Я не справлял никакой нужды.
— Ладно, ладно, — замахал руками Игорь. — Уговорил. Пойду сам отолью.
Когда Игорь, бодро что-то насвистывающий (неужели он уже перестал переживать по поводу своего заточения на острове? Неужели он не испытывает тот страх и то отчаяние, какое испытываю я?), скрылся за деревьями, Стас повторил свой вопрос:
— Как ты? Не ушиблась?
— Вроде в порядке, — улыбнулась Марина. — Спасибо, что беспокоишься, но я на самом деле в порядке.
Парень кивнул и поднялся. Оглядевшись, он сказал:
— Надо найти что-то съедобное. Мы голодаем уже третий день, а это не хорошо. — Он обратился к спутнице: — Ты разбираешься в тропических растениях?
— Я представляю примерно, плоды каких растений можно употреблять в пищу. — Девушка поднялась следом за парнем и тоже осмотрелась. Вчера, когда они пришли сюда, не хватило освещения, чтобы как следует рассмотреть то, что растет вокруг. А росло много всего. — Вон те кустарники — виноград, но он дикий. Вчера никто не пожелал его есть, хотя в пищу он вполне годится. Так… Вон там, за теми пальмами, кажется, растет персиковое дерево, видишь?
Стас пригляделся и увидал небольшое деревце, на ветвях которого желтели некрупные плоды.
— Их можно есть? Ну, в смысле, они какие на вкус?
Девушка вместо ответа прошлась до персикового дерева и сорвала один плод. Надкусив, она предложила Стасу.
— Ничего, — одобрительно кивал парень, — есть можно. Я не ожидал, что дикие персики такие сладкие.
— Они кислые, — хихикнула Марина, — просто с голодухи они кажутся тебе сладкими.
Стас пожал плечами, дескать, пусть и кислые, зато вкусные.
— Что тут еще растет?
— На острове может расти что угодно, но надо искать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114