Про то, что у тебя студия сгорела, ты, наверное, еще не слышал?
– Да ладно, она застрахована.
– Да нет, не та, что на реке. Другая – в Устье.
– У меня нет…
– Не хера со мной дурака валять, Баркало. Тут тебе ничего не обломится.
Манки принес еще один стул – точно такой же, на каком сидел Беллерозе.
– Дайте ногам отдохнуть, мистер Баркало, – сказал он.
– Видишь, Нонни, какие вежливые копы в Лос-Анджелесе? А мне это ни к чему. Здесь не моя юрисдикция. И начальства тут надо мной нет. Я частное лицо. Могу, например, переломать тебе руки и ноги, а ты даже не сумеешь обвинить меня в превышении полномочий.
Баркало сел, оскалился.
– Ну, спасибо, что рассказали про пожар. А как это случилось.
– Взорвался бензин, на котором работал генератор. Уничтожил автомобиль «линкольн». И в клочья разнес какого-то злосчастного мудака.
– Интересно, кого бы это?
– Твоего дружка и помощника Дома Пиноле.
Баркало, чмокнув, послал Пиноле прощальный поцелуй.
– Не больно-то ты удивлен.
– Ну хорошо, я не больно удивлен. Дом, бедняга, был глуповат. Я всегда говорил ему, что когда-нибудь он убьется.
– И тела в шкафу, Нонни. Баркало и ухом не повел.
– Мужчина по имени Честер Бухерлейдер. Молодая женщина, которую звали Лоретта Оскановски.
– Никогда не слышал. Это что, взломщики?
– Чиппи Берд и Лейси Огайо. А это тебе что-нибудь говорит?
Баркало покачал головой.
– Попали в пожар и сгорели, да? Но что же они делали в чужом доме?
– Они умерли задолго до пожара. Раздеты догола и мертвы. Интересно, не твои ли поганцы отобрали у них одежду?
– А что? Вполне!
– А может, ты сам?
– Нет! Нет! Меня там не было.
– А мой друг по фамилии Уистлер утверждает, что ты там был. Строго говоря, он стоял на мертвых телах в шкафу, пока ты уговаривал дамочку по имени Шила Эндс потрахаться перед кинокамерой.
– Не знаю никого по фамилии Уистлер.
– Черта с два, – выйдя из затемненной части комнаты, сказал Свистун.
Если сыщики рассчитывали на то, что внезапное появление Свистуна повергнет Баркало в замешательство, то они ошиблись. Он уставился на Свистуна как на постороннего, с которым столкнулся на автобусной остановке.
– Нет, ни хера я его не знаю. И знать не хочу!
– Мы столкнулись в Новом Орлеане около «Бобровой струи».
– Ага. То-то я смотрю: лицо знакомое.
– А эта встреча вас не удивляет?
– А с какой стати она должна меня удивить?
– А разве не ты велел Джикки Роджо замочить меня?
– Да я и не, знал, что Джикки решил тебя грохнуть. – Баркало, крутанув голову, уставился на Манки. – Офицер, арестуйте этого человека. Я думаю, это он убил Дома Пиноле.
– Это дело новоорлеанской полиции, – возразил Манки.
Баркало вновь уставился на Беллерозе.
– Я же тебе объяснил, здесь не моя юрисдикция.
– Сукин сын, – без капли гнева сказал Баркало, поглядев на Свистуна. – В сорочке родился.
– Что же касается тебя, – сказал Беллерозе, – мы ни трудов, ни времени не пожалеем, чтобы повесить на тебя два трупа из шкафа.
– Ну, на эту тему вам надо сначала поговорить с Пиноле и с Роджо, не так ли?
Они посидели в тишине: никто не шевелился, никто даже не осмеливался шумно дышать; все ждали, у кого первого сдадут нервы. У Свистуна создалось впечатление, будто печальная участь Роджо уже не является секретом для Баркало. А почему бы и нет? Если полицейский, оказывающий услуги Кейпу, узнал о смерти Роджо, он сообщил о ней Кейпу. А Кейп, в свою очередь, сообщил Баркало.
– Роджо умер, – сказал Свистун. Баркало выдержал определенную паузу.
– Видать, мне придется поместить объявление о том, что я ищу новых помощников. Ну, а кто из вас соблаговолит отвезти меня обратно в гостиницу?
Он начал было подниматься с места, но Беллерозе, подавшись вперед, ткнул его в грудь, а Канаан похлопал его по плечу.
– На тебе еще убийство вьетнамской проститутки по имени Лим Шу Док.
– Попробуйте докажите.
– И несовершеннолетней мексиканской проститутки по имени Рита Састре.
– Я ее не знаю.
– Ты отрубил ей голову.
– Я уже объяснял вам, мужики. Я с этими бабами ни хера не делал. Только снял на камеру, как они дают и сосут. Но это мой хлеб насущный. И ничего противозаконного в этом нет. Не нравится мое кино, подите перепишите закон.
– Ты отрубил голову Рите Састре и снял это на пленку. И начал торговать фильмами и видеокассетами.
– Это был кинотрюк!
– Никаких трюков, Нонни. Мы нашли не только ошметки твоего дружка Пиноле и обгорелые останки Бухерлейдера и Оскановски. Мы нашли кости Риты Састре. Голову в одном конце студии, а тело в другом. Под полом в твоей студии, Нонни.
Баркало отчаянно заморгал. Он переваривал свежую для себя информацию. Ох, мудаки, ох, злоебучие мудаки, подумал он. Никогда ничего не умели сделать как надо.
Беллерозе поднялся с места.
– Что ж, ладно.
– Ладно, что? – спросил Баркало.
– Определим тебя в камеру.
– Только ваньку-то не валяйте. В камеру так в камеру, но в своем штате или хотя бы в нормальной окружной тюрьме, а не в этом клоповнике. Сажаете только для того, чтобы страху на меня нагнать и слезу вышибить. Знаете же сами, что ни хера не докажете, и я это тоже знаю.
– Кое-что мы докажем, Нонни. Скоро сам увидишь.
Баркало встал. Обдернул рубашку, поправил пиджак.
– А может, мы и арестовывать тебя не будем, – сказал Манки. – Задержим на сорок восемь часов – и все.
– И все будет законно, – добавил Канаан.
– Продержим пару суток. А твой дружок…
– Уолтер Кейп, – подсказал Свистун.
– Уолтер Кейп решит, что ты пошел на сделку с правосудием. А может, ты и впрямь расскажешь нам, как он заказал тебе убийство Лим Шу Док?
– Пошел ты в жопу, – ответил Баркало.
– А ты не горячись. Подумай хорошенько, – заметил Беллерозе. Он полез в карман, достал монету. – Давайте кинем на орла и решку, кому везти этого засранца в гостиницу. – Манки назвал «орла». Выпала решка. Беллерозе посмотрел на Свистуна. – Ах ты, дьявол, вот ведь не повезло!
После того как они высадили Баркало у гостиницы, Свистун отвез Беллерозе к «Милорду». Новоорлеанский сыщик по-прежнему не расставался с алюминиевым тубом.
– А почему вы не показали ему эту штуковину? – спросил Уистлер.
– Вы его видели. Неужели вы думаете, что сгнившая голова женщины, которую он убил, произвела бы на него впечатление?
– Что же нам с ним делать?
– Давить на него надо. Давить.
Глава тридцать девятая
Входя в свой номер, Баркало чувствовал себя препаршиво. Был, однако же, в боевом настроении. Как тот самый аллигатор. Потеря Пиноле, а теперь и Роджо была локальной опасностью, а вовсе не поводом для печали.
Буш валялась на диване, томатный суп остывал в супнице, дольки авокадо и кружки вареных яиц заветривались. Бутылка водки была допита до дна, и начата другая. Пятна пролитой влаги высыхали на ковре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Да ладно, она застрахована.
– Да нет, не та, что на реке. Другая – в Устье.
– У меня нет…
– Не хера со мной дурака валять, Баркало. Тут тебе ничего не обломится.
Манки принес еще один стул – точно такой же, на каком сидел Беллерозе.
– Дайте ногам отдохнуть, мистер Баркало, – сказал он.
– Видишь, Нонни, какие вежливые копы в Лос-Анджелесе? А мне это ни к чему. Здесь не моя юрисдикция. И начальства тут надо мной нет. Я частное лицо. Могу, например, переломать тебе руки и ноги, а ты даже не сумеешь обвинить меня в превышении полномочий.
Баркало сел, оскалился.
– Ну, спасибо, что рассказали про пожар. А как это случилось.
– Взорвался бензин, на котором работал генератор. Уничтожил автомобиль «линкольн». И в клочья разнес какого-то злосчастного мудака.
– Интересно, кого бы это?
– Твоего дружка и помощника Дома Пиноле.
Баркало, чмокнув, послал Пиноле прощальный поцелуй.
– Не больно-то ты удивлен.
– Ну хорошо, я не больно удивлен. Дом, бедняга, был глуповат. Я всегда говорил ему, что когда-нибудь он убьется.
– И тела в шкафу, Нонни. Баркало и ухом не повел.
– Мужчина по имени Честер Бухерлейдер. Молодая женщина, которую звали Лоретта Оскановски.
– Никогда не слышал. Это что, взломщики?
– Чиппи Берд и Лейси Огайо. А это тебе что-нибудь говорит?
Баркало покачал головой.
– Попали в пожар и сгорели, да? Но что же они делали в чужом доме?
– Они умерли задолго до пожара. Раздеты догола и мертвы. Интересно, не твои ли поганцы отобрали у них одежду?
– А что? Вполне!
– А может, ты сам?
– Нет! Нет! Меня там не было.
– А мой друг по фамилии Уистлер утверждает, что ты там был. Строго говоря, он стоял на мертвых телах в шкафу, пока ты уговаривал дамочку по имени Шила Эндс потрахаться перед кинокамерой.
– Не знаю никого по фамилии Уистлер.
– Черта с два, – выйдя из затемненной части комнаты, сказал Свистун.
Если сыщики рассчитывали на то, что внезапное появление Свистуна повергнет Баркало в замешательство, то они ошиблись. Он уставился на Свистуна как на постороннего, с которым столкнулся на автобусной остановке.
– Нет, ни хера я его не знаю. И знать не хочу!
– Мы столкнулись в Новом Орлеане около «Бобровой струи».
– Ага. То-то я смотрю: лицо знакомое.
– А эта встреча вас не удивляет?
– А с какой стати она должна меня удивить?
– А разве не ты велел Джикки Роджо замочить меня?
– Да я и не, знал, что Джикки решил тебя грохнуть. – Баркало, крутанув голову, уставился на Манки. – Офицер, арестуйте этого человека. Я думаю, это он убил Дома Пиноле.
– Это дело новоорлеанской полиции, – возразил Манки.
Баркало вновь уставился на Беллерозе.
– Я же тебе объяснил, здесь не моя юрисдикция.
– Сукин сын, – без капли гнева сказал Баркало, поглядев на Свистуна. – В сорочке родился.
– Что же касается тебя, – сказал Беллерозе, – мы ни трудов, ни времени не пожалеем, чтобы повесить на тебя два трупа из шкафа.
– Ну, на эту тему вам надо сначала поговорить с Пиноле и с Роджо, не так ли?
Они посидели в тишине: никто не шевелился, никто даже не осмеливался шумно дышать; все ждали, у кого первого сдадут нервы. У Свистуна создалось впечатление, будто печальная участь Роджо уже не является секретом для Баркало. А почему бы и нет? Если полицейский, оказывающий услуги Кейпу, узнал о смерти Роджо, он сообщил о ней Кейпу. А Кейп, в свою очередь, сообщил Баркало.
– Роджо умер, – сказал Свистун. Баркало выдержал определенную паузу.
– Видать, мне придется поместить объявление о том, что я ищу новых помощников. Ну, а кто из вас соблаговолит отвезти меня обратно в гостиницу?
Он начал было подниматься с места, но Беллерозе, подавшись вперед, ткнул его в грудь, а Канаан похлопал его по плечу.
– На тебе еще убийство вьетнамской проститутки по имени Лим Шу Док.
– Попробуйте докажите.
– И несовершеннолетней мексиканской проститутки по имени Рита Састре.
– Я ее не знаю.
– Ты отрубил ей голову.
– Я уже объяснял вам, мужики. Я с этими бабами ни хера не делал. Только снял на камеру, как они дают и сосут. Но это мой хлеб насущный. И ничего противозаконного в этом нет. Не нравится мое кино, подите перепишите закон.
– Ты отрубил голову Рите Састре и снял это на пленку. И начал торговать фильмами и видеокассетами.
– Это был кинотрюк!
– Никаких трюков, Нонни. Мы нашли не только ошметки твоего дружка Пиноле и обгорелые останки Бухерлейдера и Оскановски. Мы нашли кости Риты Састре. Голову в одном конце студии, а тело в другом. Под полом в твоей студии, Нонни.
Баркало отчаянно заморгал. Он переваривал свежую для себя информацию. Ох, мудаки, ох, злоебучие мудаки, подумал он. Никогда ничего не умели сделать как надо.
Беллерозе поднялся с места.
– Что ж, ладно.
– Ладно, что? – спросил Баркало.
– Определим тебя в камеру.
– Только ваньку-то не валяйте. В камеру так в камеру, но в своем штате или хотя бы в нормальной окружной тюрьме, а не в этом клоповнике. Сажаете только для того, чтобы страху на меня нагнать и слезу вышибить. Знаете же сами, что ни хера не докажете, и я это тоже знаю.
– Кое-что мы докажем, Нонни. Скоро сам увидишь.
Баркало встал. Обдернул рубашку, поправил пиджак.
– А может, мы и арестовывать тебя не будем, – сказал Манки. – Задержим на сорок восемь часов – и все.
– И все будет законно, – добавил Канаан.
– Продержим пару суток. А твой дружок…
– Уолтер Кейп, – подсказал Свистун.
– Уолтер Кейп решит, что ты пошел на сделку с правосудием. А может, ты и впрямь расскажешь нам, как он заказал тебе убийство Лим Шу Док?
– Пошел ты в жопу, – ответил Баркало.
– А ты не горячись. Подумай хорошенько, – заметил Беллерозе. Он полез в карман, достал монету. – Давайте кинем на орла и решку, кому везти этого засранца в гостиницу. – Манки назвал «орла». Выпала решка. Беллерозе посмотрел на Свистуна. – Ах ты, дьявол, вот ведь не повезло!
После того как они высадили Баркало у гостиницы, Свистун отвез Беллерозе к «Милорду». Новоорлеанский сыщик по-прежнему не расставался с алюминиевым тубом.
– А почему вы не показали ему эту штуковину? – спросил Уистлер.
– Вы его видели. Неужели вы думаете, что сгнившая голова женщины, которую он убил, произвела бы на него впечатление?
– Что же нам с ним делать?
– Давить на него надо. Давить.
Глава тридцать девятая
Входя в свой номер, Баркало чувствовал себя препаршиво. Был, однако же, в боевом настроении. Как тот самый аллигатор. Потеря Пиноле, а теперь и Роджо была локальной опасностью, а вовсе не поводом для печали.
Буш валялась на диване, томатный суп остывал в супнице, дольки авокадо и кружки вареных яиц заветривались. Бутылка водки была допита до дна, и начата другая. Пятна пролитой влаги высыхали на ковре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75