Чайки пикировали вниз полюбоваться на меня, и я боялся, как бы глаза не выклевали, но они оставили меня в покое. Плот осел, в ботинках хлюпала вода. Меня развернуло задом наперед, и я не видел, сколько еще осталось, как вдруг резкий толчок остановил плот – видимо, я наткнулся на изгородь.
42
Все это происходило за год до того, как Малайзия обрела независимость, – пояснил Чабб. – Современная эпоха. Кто бы поверил в такие феодальные распри? Как же они собачились-ла. Как раз эти междоусобицы и спасли меня. Раджа Кесил Бонгсу перегородил фарватер крепкими бамбуковыми шестами, чтобы сдирать пошлину с коммунистов, контрабандистов и всех прочих, кто по своим делам пользовался рекой. Из плавучих бревен он построил шлюзы и приставил к ним своих людей. Не знаю, с какой стати раджа Кесил Бонгсу поселился в захолустье – султану не угодил или здешний пейзаж ему приглянулся. Откуда мне знать? Так или иначе, он выстроил крепость в болотистой низине промеж двух рек и поселил молодых солдат в форте, где стены были восьми футов в высоту и шесть – в толщину. В серебристых кушаках они таскали острые крисы. Не с кого брать налоги? Не беда, можно драться друг с другом. Они спали по верху стен, впритык друг к другу, потому что в прилив пол уходил под воду на два фута.
Построили они и наблюдательную вышку, но лестница сгорела и потому вышкой перестали пользоваться.
Не знаю, сколько я бился о шлюз, пока меня заприметили. Уже на закате целая толпа с криками и воплями пришлепала по воде. Им насрать было на мою мигрень и солнечные ожоги – знай себе тянули и тащили, а когда увидели, что я не вылезаю из ящика, выхватили крисы и перерубили веревку. Не из доброты, мем, – они думали взять с меня пошлину.
Итак, белый человек приплыл к ним на груде хвороста. Кто-нибудь поинтересовался, как я сюда попал? Никто и вопроса не задал – потащили меня по болоту в деревню, и после того, как меня вывернуло наизнанку, представили радже Кесил Бонсгу, который весело приветствовал меня с высоты своего селанга. Вы знаете, что такое «се-ланг»? Это помост, который соединяет две части дома – довольно скромное было жилье, ничего общего с дворцом кайя-кайя. Раджа был молодой человек. Очень изящный, с длинными ресницами и влажными глазами, и по-малайски говорил так томно, что я счел бы его неженкой, если б не видел, как он управляется с людьми. Со мной он заговорил холодно, на изысканном английском. Позднее я узнал, что он закончил Кембридж с отличием.
– Откуда вы?
– Я австралиец.
– Откуда приплыли в мою реку?
– Я был школьным учителем в Пенанге, сбежал со службы и попал в плен в неизвестной мне деревушке. – Единственной приметой послужил «остин-ширлайн».
Брови молодого раджи подскочили, он склонил голову набок и разразился пронзительным смехом.
– «Остин-ширлайн»?
– Именно так.
– И что ты сделал этому человеку из «остин-ширлайна»?
Этот человек был как ртуть, мем, – то смеялся, словно мальчишка, то грозно щурился, будто задумал перерезать мне глотку, так что я величал его туаном, можете не сомневаться.
– Туан, – сказал я. – Я ничего не сделал человеку из «остин-ширлайна». Эти люди похитили мою дочь, туан, и я пытался ее спасти.
– Он похитил твою дочь? Не может быть! – Раджа хлопнул себя рукой по бедру и снова расхохотался, пронзительней прежнего. – Глупец! – воскликнул он. – Какой глупец! Все равно что пират, и проживет не дольше пирата. Извини, я смеюсь не над твоей горестной утратой, а над этим жалким обреченным оранг-кайя-кайя. Иди сюда. Тебе не место там, среди черни.
Он отдал своим людям команду, и вновь его манера переменилась: сохраняя властность, Кесил Бонгсу сделался изысканно любезен.
– Тебя проводят в дом.
Смазливые юные бандиты вложили кинжалы в ножны. Их повадки тоже изменились, и как! «Пожалуйста, сюда, туан!» Они провели меня под домом, между высокими тонкими сваями, и доставили на переднее крыльцо, где раджа Кесил Бонгсу в присутствии своей семьи и армии официально предложил мне свое покровительство. Такой речи и архиепископ Кентерберийский не постыдился бы.
Я устал и вывозился в грязи, словно бродячий пес, но кое-как проковылял по ступенькам, и раджа проводил меня в комнату.
– Ты будешь спать здесь, – сказал он. Я не знал, что мне отвели рума ибу. Вам это слово ничего не говорит. Это главная комната – спальня, гостиная и часовня, все вместе. Поскольку меня поселили в рума ибу, раджа вместе с родными вынужден был спать на веранде.
– Очень мило, – поблагодарил я, – а как насчет стакана воды? – Я понятия не имел, что меня уже одарили по-царски.
Воды? Не вопрос-ла! Тут же послали древнюю старуху-тамилку, и она принесла не только стакан с кувшином и большую миску теплой воды для умывания, но и масленку с какой-то мазью для моих ран. Снадобье пахло гнилой рыбой и манго, но я намазался им, как было велено.
Грязную одежду забрали, и к ужину в маленькую столовую я вышел в саронге и белой рубашке, которыми снабдила меня старшая жена раджи.
Местная пища не пришлась мне по нутру, и тогда раджа позвал младшую жену. «Принеси этому человеку печеных бобов», – что-то в таком роде. После ужина мы расположились на веранде. Стульев, разумеется, не было. Сидишь, скрестив ноги, задницу отсиживаешь. Пошел перечень: все прегрешения владельца «остина». Этот оранг-кайя-кайя – дурной человек, совсем испорченный, глупый, лживый и вороватый.
Я уже помирал, ясное дело, но вынужден был слушать летопись преступлений нашего общего врага.
– Ка йя-кайя, – сказал мне раджа, – содержит наложницу.
– Какой ужас, – содрогнулся я.
– Это бы еще ничего, но он публично отдает ей предпочтение перед женой.
Я сокрушенно прищелкнул языком.
– Нет, и это, в принципе, допустимо, но супруга – королевской крови, ее нельзя унижать безнаказанно. Знатному человеку нелегко утратить доверие народа. Но этот постарался на славу. Родные дети перестали его уважать, они ходят, подогнув пальцы ног, передразнивая утиную походку папаши… Вы же понимаете, – продолжал раджа, – люди всегда готовы подчиняться тем, кто выше их. Мои воины будут стоять на страже всю ночь, повинуясь приказу, но они знают, что я не посрамлю их имени. А этот тип – завзятый лжец, и его людям это известно. Берет в долг и не платит. «Остин-ширлайн» он заприметил на выставке в Джорджтауне. И – вот мерзавец! – сказал, будто хочет прокатиться, испытать машину, а сам удрал и не вернулся. Ограбил китайца. Китаец подал в суд. Как раз в то время я приехал в Куалу-Кангсар сыграть в поло и решил посмотреть, на какие уловки пустится кайя-кайя, чтобы оправдаться. Это оказалось еще смехотворней, чем я мог ожидать, мистер Чабб! Нет, говорил он судье, ничего не было. Китайца он в глаза не видел. «Остина» не брал. Он даже не знает, что такое «остин».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62