Вот что писала Беатрис Маккоркл Вайссу.
– Что из этого следует? Стихи – фальшивка и хозяина у них нет? В любом случае тебе придется получить разрешение, Сара. Ты не можешь взять и украсть эту книгу для вящей славы империи.
– Ты прочел телеграмму?
– Плевать мне на твои телеграммы. Соблюдай этикет, вступи с женщинами в переговоры.
– Сперва мне надо прочесть.
Я потянулась за книгой, но Слейтер не выпускал ее из рук.
– Послушай меня, Микс. Это бедные женщины, у них нет ничего, кроме жалкой ремонтной мастерской. Нельзя с ними так.
– Ладно, – сдалась я и встала. – Пошли.
– Куда?
– Делать дело.
– Сейчас? Они уже заперлись на ночь.
– Придется постучаться, – сказала я.
Слейтер наконец позволил мне завладеть книгой, и мы вместе вышли в ночь.
44
РАЗУМЕЕТСЯ, Я ШЛА НАДЖАЛАН-КЭМПБЕЛЛ С твердой решимостью оставить стихи у себя. Я еще не придумала, как это сделать, знала одно: я – редактор, и стихи обязаны достаться мне. Войдя под мавританский портик с западного конца, я увидела, что велосипедная мастерская отнюдь не заперта – дверь нараспашку, яркий неоновый свет заливает дорожку возле дома, и у порога сидят и хлебают суп Тина с безумной миссис Лим.
Мне до сих пор неловко называть девушку Тиной, поскольку такая фамильярность предполагает близкое знакомство, которое так и не состоялось, или добрые чувства, которых я отнюдь не испытывала. Но никакого другого имени я не знаю и посейчас.
Я вежливо протянула руку, но девушка передала свою миску китаянке и резко, ни слова не говоря, вырвала у меня том.
– Боже! – вскрикнула я.
Слейтер положил мне руку на плечо, успокаивая, а когда я обернулась к нему за помощью, он только идиотски ухмыльнулся.
Неумолимая похитительница – она была одета все в те же белую блузку с серой юбкой и выглядела сущим ребенком – положила свою добычу на пыльное стекло прилавка и тщательно проверила страницу за страницей. Что она искала? Пятна варенья?
Я спросила ее, все ли на месте.
Она держалась официально.
– Ваш друг оранг путе… – начала она.
– Кто-кто?
– Чабб, старушка. Она говорит о «белом человеке».
– Да, – подтвердила она. – ваш друг мистер Чабб на прошлой неделе украл одну страницу.
Она раскрыла книгу и показала мне корешок вырванного листа – вероятно, того самого «образца», который Чабб приносил в отель.
– Вы делаете бизнис со мной, – продолжала девушка. – Не с ним.
Уже легче. Я выдавила улыбку, хотя такие ужимки мне плохо даются. Наверное, я выглядела, словно какая-нибудь тетка де Кунинга .
– Я – редактор поэтического журнала, – сказала я.
– Да. – Темные глаза не мигали. – Но сперва я закрою дверь. Пожалуйста, тихо-ла. Пусть старик спит. А то он сердится.
Мы со Слейтером ждали в хаосе сломанных велосипедов, пока женщины опускали дверь и задвигали засов. Прежде чем я успела хотя бы шепотом воззвать к Слейтеру, они погасили длинную неоновую вывеску и повели нас вглубь мастерской. Я услышала хрипловатое дыхание и поняла, что Кристофер Чабб заснул на своей жесткой постели. Здесь даже воздух пропитался машинным маслом и бензином, однако на лестнице, по которой несколько часов назад пронеслась миссис Лим с мачете в руках, запахи начали меняться. В святилище пахло сосной и сандалом, и к ароматам примешивался другой, отрадный для меня, запах усадебной библиотеки, тысячи девственных томов, неразрезанных, плотно прижатых друг к другу страниц.
Мы со Слейтером остановились в этой чужеродной тьме, а женщины опустили за нами тяжелую крышку люка. Меня охватила паника, страх замкнутого пространства. Куда они спрятали мачете? Но вот свет включили, миссис Лим принесла два складных металлических стула и поставила их друг за другом, точно сиденья в автобусе.
– Садитесь.
Я уселась позади Слейтера, а Тина встала перед нами, прижимая к груди книгу. Чуть в стороне стояла миссис Лим – без оружия.
– Теперь у нас будет бизнис, – сказала девушка, и это прозвучало как угроза.
Слейтер обернулся ко мне и подмигнул, словно озорной школьник.
– Бизнис, – передразнил он.
Тина показала на уставленные книгами стеллажи.
– Это наша семья, – пояснила она.
Господи, мысленно взмолилась я. Только не это. Ненавижу идолопоклонство.
– Наш предок, – дополнила миссис Лим.
Только теперь я начала догадываться, насколько сложными будут переговоры. Мне тоже хотелось кому-нибудь подмигнуть, но Тина не спускала с меня глаз.
– У Боба Маккоркла украли родину, – сказала она. – Когда он приехал сюда, не знал слов, ничего не знал. Мы собрали для него все имена.
– Все имена, – повторил Слейтер. – Поразительно. Неужели вы действительно сделали это, Тина? Уму непостижимо.
Он забавлялся, пытаясь развеселить меня, но заодно и льстил обладательнице книги.
– Боб Маккоркл – дерево, – продолжала она. – Мы – корни. Стихи – цветы. Понимаете, что я говорю? Этот старик украл книгу, он сорвал цветок с дерева. Понимаете?
Я бы обошлась без метафор, но с большим интересом отметила, что, судя по ее словам, Чабб не участвовал в работе. Слейтер тоже не упустил это из виду.
– Значит, теперь стихи ваши? – уточнил он. – Вы можете продать их или оставить себе.
– Мы никогда не продадим книгу, – ощетинилась девушка. – Лучше умереть.
Я утратила дар речи, буквально. Как вести переговоры с упрямой и невежественной девчонкой?
– Конечно, – сказал Слейтер, – но вы же уступите право опубликовать слова из этой книги?
Вместо ответа она обернулась ко мне.
– Мемсахиб, вы принесли сюда свой журнал. «Современное обозрение», да? Когда миссис Лим отдала его мне, она сказала, что леди хочет иметь со мной бизнис. А потом вы начали бизнис со стариком. Может, думали купить дешевле? Чхе! Это не его книга, чтобы продавать!
– Сначала мне нужно прочесть стихи. Я не могу обсуждать их, пока не прочту.
– Боб Маккоркл – гений, так и знайте.
– Может, это мне решать?
– Нет, не вам, но вы скоро сможете прочесть. Миссис Лим и я видели ваш журнал. Но вот чего мы не знаем: сколько денег вы заплатите?
Я рассмеялась:
– Боюсь, Тина, что ни поэты, ни редакторы больших денег не зарабатывают.
– Хорошо. – Она усмехнулась с досадой. – Но Боб Маккоркл – гений, правда?
– Даже гении зарабатывают мало.
Она сердито покосилась на Джона Слейтера.
– А вот вы – богач.
– О нет, вовсе нет!
– Я видела отель. Вы купили костюм, шоколад, наряды для меня.
Наряды?
– Видишь ли, дорогая, я зарабатывал деньги романами. Боб презирал бы меня за это.
– За гения должны платить больше! – Она чуть не плакала.
– Тина, пожалуйста! – вмешалась я. – Не надо горячиться. Дайте мне сначала прочесть.
– Нет, не пожалуйста! Вы ничего не понимаете. Пожалуйста, мистер Слейтер, – попросила она, – пожалуйста, отвернитесь. Закройте глаза.
Слейтер повернулся ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Что из этого следует? Стихи – фальшивка и хозяина у них нет? В любом случае тебе придется получить разрешение, Сара. Ты не можешь взять и украсть эту книгу для вящей славы империи.
– Ты прочел телеграмму?
– Плевать мне на твои телеграммы. Соблюдай этикет, вступи с женщинами в переговоры.
– Сперва мне надо прочесть.
Я потянулась за книгой, но Слейтер не выпускал ее из рук.
– Послушай меня, Микс. Это бедные женщины, у них нет ничего, кроме жалкой ремонтной мастерской. Нельзя с ними так.
– Ладно, – сдалась я и встала. – Пошли.
– Куда?
– Делать дело.
– Сейчас? Они уже заперлись на ночь.
– Придется постучаться, – сказала я.
Слейтер наконец позволил мне завладеть книгой, и мы вместе вышли в ночь.
44
РАЗУМЕЕТСЯ, Я ШЛА НАДЖАЛАН-КЭМПБЕЛЛ С твердой решимостью оставить стихи у себя. Я еще не придумала, как это сделать, знала одно: я – редактор, и стихи обязаны достаться мне. Войдя под мавританский портик с западного конца, я увидела, что велосипедная мастерская отнюдь не заперта – дверь нараспашку, яркий неоновый свет заливает дорожку возле дома, и у порога сидят и хлебают суп Тина с безумной миссис Лим.
Мне до сих пор неловко называть девушку Тиной, поскольку такая фамильярность предполагает близкое знакомство, которое так и не состоялось, или добрые чувства, которых я отнюдь не испытывала. Но никакого другого имени я не знаю и посейчас.
Я вежливо протянула руку, но девушка передала свою миску китаянке и резко, ни слова не говоря, вырвала у меня том.
– Боже! – вскрикнула я.
Слейтер положил мне руку на плечо, успокаивая, а когда я обернулась к нему за помощью, он только идиотски ухмыльнулся.
Неумолимая похитительница – она была одета все в те же белую блузку с серой юбкой и выглядела сущим ребенком – положила свою добычу на пыльное стекло прилавка и тщательно проверила страницу за страницей. Что она искала? Пятна варенья?
Я спросила ее, все ли на месте.
Она держалась официально.
– Ваш друг оранг путе… – начала она.
– Кто-кто?
– Чабб, старушка. Она говорит о «белом человеке».
– Да, – подтвердила она. – ваш друг мистер Чабб на прошлой неделе украл одну страницу.
Она раскрыла книгу и показала мне корешок вырванного листа – вероятно, того самого «образца», который Чабб приносил в отель.
– Вы делаете бизнис со мной, – продолжала девушка. – Не с ним.
Уже легче. Я выдавила улыбку, хотя такие ужимки мне плохо даются. Наверное, я выглядела, словно какая-нибудь тетка де Кунинга .
– Я – редактор поэтического журнала, – сказала я.
– Да. – Темные глаза не мигали. – Но сперва я закрою дверь. Пожалуйста, тихо-ла. Пусть старик спит. А то он сердится.
Мы со Слейтером ждали в хаосе сломанных велосипедов, пока женщины опускали дверь и задвигали засов. Прежде чем я успела хотя бы шепотом воззвать к Слейтеру, они погасили длинную неоновую вывеску и повели нас вглубь мастерской. Я услышала хрипловатое дыхание и поняла, что Кристофер Чабб заснул на своей жесткой постели. Здесь даже воздух пропитался машинным маслом и бензином, однако на лестнице, по которой несколько часов назад пронеслась миссис Лим с мачете в руках, запахи начали меняться. В святилище пахло сосной и сандалом, и к ароматам примешивался другой, отрадный для меня, запах усадебной библиотеки, тысячи девственных томов, неразрезанных, плотно прижатых друг к другу страниц.
Мы со Слейтером остановились в этой чужеродной тьме, а женщины опустили за нами тяжелую крышку люка. Меня охватила паника, страх замкнутого пространства. Куда они спрятали мачете? Но вот свет включили, миссис Лим принесла два складных металлических стула и поставила их друг за другом, точно сиденья в автобусе.
– Садитесь.
Я уселась позади Слейтера, а Тина встала перед нами, прижимая к груди книгу. Чуть в стороне стояла миссис Лим – без оружия.
– Теперь у нас будет бизнис, – сказала девушка, и это прозвучало как угроза.
Слейтер обернулся ко мне и подмигнул, словно озорной школьник.
– Бизнис, – передразнил он.
Тина показала на уставленные книгами стеллажи.
– Это наша семья, – пояснила она.
Господи, мысленно взмолилась я. Только не это. Ненавижу идолопоклонство.
– Наш предок, – дополнила миссис Лим.
Только теперь я начала догадываться, насколько сложными будут переговоры. Мне тоже хотелось кому-нибудь подмигнуть, но Тина не спускала с меня глаз.
– У Боба Маккоркла украли родину, – сказала она. – Когда он приехал сюда, не знал слов, ничего не знал. Мы собрали для него все имена.
– Все имена, – повторил Слейтер. – Поразительно. Неужели вы действительно сделали это, Тина? Уму непостижимо.
Он забавлялся, пытаясь развеселить меня, но заодно и льстил обладательнице книги.
– Боб Маккоркл – дерево, – продолжала она. – Мы – корни. Стихи – цветы. Понимаете, что я говорю? Этот старик украл книгу, он сорвал цветок с дерева. Понимаете?
Я бы обошлась без метафор, но с большим интересом отметила, что, судя по ее словам, Чабб не участвовал в работе. Слейтер тоже не упустил это из виду.
– Значит, теперь стихи ваши? – уточнил он. – Вы можете продать их или оставить себе.
– Мы никогда не продадим книгу, – ощетинилась девушка. – Лучше умереть.
Я утратила дар речи, буквально. Как вести переговоры с упрямой и невежественной девчонкой?
– Конечно, – сказал Слейтер, – но вы же уступите право опубликовать слова из этой книги?
Вместо ответа она обернулась ко мне.
– Мемсахиб, вы принесли сюда свой журнал. «Современное обозрение», да? Когда миссис Лим отдала его мне, она сказала, что леди хочет иметь со мной бизнис. А потом вы начали бизнис со стариком. Может, думали купить дешевле? Чхе! Это не его книга, чтобы продавать!
– Сначала мне нужно прочесть стихи. Я не могу обсуждать их, пока не прочту.
– Боб Маккоркл – гений, так и знайте.
– Может, это мне решать?
– Нет, не вам, но вы скоро сможете прочесть. Миссис Лим и я видели ваш журнал. Но вот чего мы не знаем: сколько денег вы заплатите?
Я рассмеялась:
– Боюсь, Тина, что ни поэты, ни редакторы больших денег не зарабатывают.
– Хорошо. – Она усмехнулась с досадой. – Но Боб Маккоркл – гений, правда?
– Даже гении зарабатывают мало.
Она сердито покосилась на Джона Слейтера.
– А вот вы – богач.
– О нет, вовсе нет!
– Я видела отель. Вы купили костюм, шоколад, наряды для меня.
Наряды?
– Видишь ли, дорогая, я зарабатывал деньги романами. Боб презирал бы меня за это.
– За гения должны платить больше! – Она чуть не плакала.
– Тина, пожалуйста! – вмешалась я. – Не надо горячиться. Дайте мне сначала прочесть.
– Нет, не пожалуйста! Вы ничего не понимаете. Пожалуйста, мистер Слейтер, – попросила она, – пожалуйста, отвернитесь. Закройте глаза.
Слейтер повернулся ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62