Наступал вечер, лампады над престолом, тихо покачиваясь, собирали в темноте последние отблески света. Аннета сидела в каком-то оцепенении, немного зябла в легком шерстяном плаще и согревалась только мыслями о своем солнце. В сердце была священная тишина. Ей рисовалась в мечтах жизнь ее ребенка, полная сладости и покоя, укрытая теплом ее любящих рук.
Ребенок родился в один из первых дней нового года. Сын. Сильвия приехала как раз вовремя, чтобы его принять. Несмотря на боли, исторгавшие у Аннеты по временам стоны (но не слезы), она была сосредоточенно внимательна, заинтересована и немного разочарована, с удивлением замечая, что чувствует себя скорее сторонним наблюдателем события, чем главным действующим лицом. Ожидаемого великого чувства она в себе не находила. С той минуты, как начинаются роды, женщина – в западне. Этой западни никак не избежать, надо идти до конца. И тогда покоряешься и напрягаешь все силы, чтобы это как можно скорее кончилось. Сознаешь все ясно, но энергия души и тела целиком уходит на то, чтобы перетерпеть боль. О ребенке совсем не думаешь. В это время не до нежностей и не до восторгов. Эти чувства, раньше наполнявшие сердце, отходят сейчас на задний план. Роды – поистине «труд», тяжкий, напряженный труд, работа тела и мускулов, в которой нет ничего красивого и благотворного… до той минуты освобождения, когда чувствуешь, что из тебя вдруг выскользнуло маленькое тельце… Наконец-то!
В сердце тотчас снова вспыхивает радость. Стуча зубами, обессиленная, чувствуя, что погружается куда-то на дно ледяного океана, Аннета протягивает оледеневшие руки, чтобы схватить и прижать к своему разбитому телу его живой плод – возлюбленного сына!
Теперь она раздвоилась. Нет больше двух в одной, как прежде. Есть частица, оторвавшаяся от нее и существующая отдельно в пространстве, подобно маленькому спутнику планеты, есть какая-то новая малая величина, психологическое значение которой огромно. И удивительное дело: в этой новой паре, которая возникла благодаря расщеплению одного существа, большой ищет опоры в маленьком чаще, чем маленький – в большом. Крик ее младенца своей беспомощностью придавал Аннете сил. Какими богатыми делает нас любимое существо, когда оно не может обойтись без нас! Из своих отвердевших сосков, которые жадно сосал маленький детеныш, Аннета с наслаждением вливала в тело сына потоки молока и надежды, распиравших ей грудь.
И вот начался первый волнующий цикл этой vita nuova – открытие мира; оно старо, как мир, но его вновь переживает каждая мать, склоненная над колыбелью. Неутомимо бодрствуя над своим спящим красавцем, Аннета с бьющимся сердцем подстерегала его пробуждение. У него были сапфировые глаза, похожие на две темные фиалки и такие блестящие, что Аннета гляделась в них, как в зеркало. Что видел этот взгляд ребенка, неопределенный и бездонный, как великое небесное око, в котором неизвестно что скрыто – пустота или глубина, но в ясной синеве которого заключен целый мир?.. И какие внезапные тени отбрасывают на это чистое зеркало облака страданий, неведомых страстей, тайных бурь, неизвестно откуда налетающих? «Что это, тени моего прошлого или твоего будущего? Лицевая или оборотная сторона той же медали? Мой сын, ты – это я в прошлом. А я – это ты в будущем. Но какой ты будешь? И что такое я сейчас?» – спрашивала Аннета у своего отражения в глазах маленького сфинкса. И, наблюдая час за часом, как его сознание всплывает из бездны, она, сама того не зная, наблюдала в этом гомункулусе повторяющийся вновь и вновь процесс рождения человечества.
Одно за другим отворял свои окна в мир маленький Марк. На ровной поверхности его расплывчатого взгляда уже начинали мелькать более четкие отблески, – как стаи птиц, ищущие, где бы сесть. Через несколько недель на этом живом кусте расцвел первый цветок: улыбка. А там принялись щебетать поселившиеся в его ветвях птицы… Забыт трагический кошмар первых дней! Забыт ужас перед неведомым миром, вопль существа, которое грубо оторвали от материнской плоти и голым, истерзанным выволокли на яркий свет!.. Маленький человечек успокоился и вступил во владение жизнью. Она ему нравилась. Он исследовал ее, ощупывал и жадно пробовал ртом, глазами, ножками, ручками. Он радовался своей добыче и с восторгом развлекался звуками, которые издавала его флейта. Еще новое открытие: голос! Он заслушивался сам себя. Еще большее удовольствие доставляло это пение его матери. Аннета упивалась им. Она слушала слабый голосок, похожий на лепет ручейка, и от его звуков у нее таяло сердце. Даже когда этот голосок поднимался до пронзительного крика, резавшего уши, она испытывала сладострастное наслаждение:
– Кричи, кричи громче, милый! Заявляй о своих правах!
И он заявлял о себе с энергией, которая не нуждалась в поощрении.
Криками на все лады он выражал свою радость, гнев и разные прихоти. Аннета, как неопытная мать и никуда не годная воспитательница, только умилялась и была не в силах устоять против этих деспотических требований.
Она готова была вставать десять раз в ночь, только бы малыш не плакал. И она позволяла этой жадной пиявке сосать себя с утра до вечера. Это и ребенку не шло на пользу, а ей подавно – она чувствовала себя очень плохо.
Весной, навестив сестру, Сильвия заметила, что Аннета похудела, и это ее встревожило. Аннета по-прежнему казалась очень счастливой, но в ее счастье чувствовалось что-то лихорадочное. Каждое ласковое слово вызывало у нее слезы. Она признавалась, что недосыпает, что не умеет требовать от людей услуг и безоружна перед практическими трудностями, с которыми сталкивается в уходе за ребенком и заботах о его здоровье. Аннета говорила это, притворно смеясь над своим малодушием, но в тоне ее уже не было прежней счастливой уверенности. Ее поразило открытие, что она вовсе не так крепка и вынослива, как думала. Она никогда раньше не болела и потому не знала предела своих сил, воображала, что может тратить их без оглядки. А сейчас оказывалось, что запас их невелик и нельзя безнаказанно переходить границы. Какая же это хрупкая штука – человеческая жизнь!
В другое время Аннета не стала бы терзаться этой мыслью, но теперь, когда жизнь ее раздвоилась, когда от ее хрупкой жизни зависит другая, еще более хрупкая… Боже! Что будет, если она умрет? В бессонные ночи Аннета снова и снова возвращалась к этой страшной мысли. Она слушала, как спит ребенок, и стоило ей уловить малейшую перемену – немного учащенное дыхание, стон или минутное затишье, – как у нее замирало сердце. Закравшаяся в сердце тревога поселялась там надолго. Аннета не знала больше священного, бездумного покоя ночных часов; когда, отдыхая от движения и мыслей, тело и душа грезит без сна, подобно водяным цветам, которые тихо покачиваются на поверхности ночного пруда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308
Ребенок родился в один из первых дней нового года. Сын. Сильвия приехала как раз вовремя, чтобы его принять. Несмотря на боли, исторгавшие у Аннеты по временам стоны (но не слезы), она была сосредоточенно внимательна, заинтересована и немного разочарована, с удивлением замечая, что чувствует себя скорее сторонним наблюдателем события, чем главным действующим лицом. Ожидаемого великого чувства она в себе не находила. С той минуты, как начинаются роды, женщина – в западне. Этой западни никак не избежать, надо идти до конца. И тогда покоряешься и напрягаешь все силы, чтобы это как можно скорее кончилось. Сознаешь все ясно, но энергия души и тела целиком уходит на то, чтобы перетерпеть боль. О ребенке совсем не думаешь. В это время не до нежностей и не до восторгов. Эти чувства, раньше наполнявшие сердце, отходят сейчас на задний план. Роды – поистине «труд», тяжкий, напряженный труд, работа тела и мускулов, в которой нет ничего красивого и благотворного… до той минуты освобождения, когда чувствуешь, что из тебя вдруг выскользнуло маленькое тельце… Наконец-то!
В сердце тотчас снова вспыхивает радость. Стуча зубами, обессиленная, чувствуя, что погружается куда-то на дно ледяного океана, Аннета протягивает оледеневшие руки, чтобы схватить и прижать к своему разбитому телу его живой плод – возлюбленного сына!
Теперь она раздвоилась. Нет больше двух в одной, как прежде. Есть частица, оторвавшаяся от нее и существующая отдельно в пространстве, подобно маленькому спутнику планеты, есть какая-то новая малая величина, психологическое значение которой огромно. И удивительное дело: в этой новой паре, которая возникла благодаря расщеплению одного существа, большой ищет опоры в маленьком чаще, чем маленький – в большом. Крик ее младенца своей беспомощностью придавал Аннете сил. Какими богатыми делает нас любимое существо, когда оно не может обойтись без нас! Из своих отвердевших сосков, которые жадно сосал маленький детеныш, Аннета с наслаждением вливала в тело сына потоки молока и надежды, распиравших ей грудь.
И вот начался первый волнующий цикл этой vita nuova – открытие мира; оно старо, как мир, но его вновь переживает каждая мать, склоненная над колыбелью. Неутомимо бодрствуя над своим спящим красавцем, Аннета с бьющимся сердцем подстерегала его пробуждение. У него были сапфировые глаза, похожие на две темные фиалки и такие блестящие, что Аннета гляделась в них, как в зеркало. Что видел этот взгляд ребенка, неопределенный и бездонный, как великое небесное око, в котором неизвестно что скрыто – пустота или глубина, но в ясной синеве которого заключен целый мир?.. И какие внезапные тени отбрасывают на это чистое зеркало облака страданий, неведомых страстей, тайных бурь, неизвестно откуда налетающих? «Что это, тени моего прошлого или твоего будущего? Лицевая или оборотная сторона той же медали? Мой сын, ты – это я в прошлом. А я – это ты в будущем. Но какой ты будешь? И что такое я сейчас?» – спрашивала Аннета у своего отражения в глазах маленького сфинкса. И, наблюдая час за часом, как его сознание всплывает из бездны, она, сама того не зная, наблюдала в этом гомункулусе повторяющийся вновь и вновь процесс рождения человечества.
Одно за другим отворял свои окна в мир маленький Марк. На ровной поверхности его расплывчатого взгляда уже начинали мелькать более четкие отблески, – как стаи птиц, ищущие, где бы сесть. Через несколько недель на этом живом кусте расцвел первый цветок: улыбка. А там принялись щебетать поселившиеся в его ветвях птицы… Забыт трагический кошмар первых дней! Забыт ужас перед неведомым миром, вопль существа, которое грубо оторвали от материнской плоти и голым, истерзанным выволокли на яркий свет!.. Маленький человечек успокоился и вступил во владение жизнью. Она ему нравилась. Он исследовал ее, ощупывал и жадно пробовал ртом, глазами, ножками, ручками. Он радовался своей добыче и с восторгом развлекался звуками, которые издавала его флейта. Еще новое открытие: голос! Он заслушивался сам себя. Еще большее удовольствие доставляло это пение его матери. Аннета упивалась им. Она слушала слабый голосок, похожий на лепет ручейка, и от его звуков у нее таяло сердце. Даже когда этот голосок поднимался до пронзительного крика, резавшего уши, она испытывала сладострастное наслаждение:
– Кричи, кричи громче, милый! Заявляй о своих правах!
И он заявлял о себе с энергией, которая не нуждалась в поощрении.
Криками на все лады он выражал свою радость, гнев и разные прихоти. Аннета, как неопытная мать и никуда не годная воспитательница, только умилялась и была не в силах устоять против этих деспотических требований.
Она готова была вставать десять раз в ночь, только бы малыш не плакал. И она позволяла этой жадной пиявке сосать себя с утра до вечера. Это и ребенку не шло на пользу, а ей подавно – она чувствовала себя очень плохо.
Весной, навестив сестру, Сильвия заметила, что Аннета похудела, и это ее встревожило. Аннета по-прежнему казалась очень счастливой, но в ее счастье чувствовалось что-то лихорадочное. Каждое ласковое слово вызывало у нее слезы. Она признавалась, что недосыпает, что не умеет требовать от людей услуг и безоружна перед практическими трудностями, с которыми сталкивается в уходе за ребенком и заботах о его здоровье. Аннета говорила это, притворно смеясь над своим малодушием, но в тоне ее уже не было прежней счастливой уверенности. Ее поразило открытие, что она вовсе не так крепка и вынослива, как думала. Она никогда раньше не болела и потому не знала предела своих сил, воображала, что может тратить их без оглядки. А сейчас оказывалось, что запас их невелик и нельзя безнаказанно переходить границы. Какая же это хрупкая штука – человеческая жизнь!
В другое время Аннета не стала бы терзаться этой мыслью, но теперь, когда жизнь ее раздвоилась, когда от ее хрупкой жизни зависит другая, еще более хрупкая… Боже! Что будет, если она умрет? В бессонные ночи Аннета снова и снова возвращалась к этой страшной мысли. Она слушала, как спит ребенок, и стоило ей уловить малейшую перемену – немного учащенное дыхание, стон или минутное затишье, – как у нее замирало сердце. Закравшаяся в сердце тревога поселялась там надолго. Аннета не знала больше священного, бездумного покоя ночных часов; когда, отдыхая от движения и мыслей, тело и душа грезит без сна, подобно водяным цветам, которые тихо покачиваются на поверхности ночного пруда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308