– Зачем ты покинула Эдинбург?
От резкого тона Алекса Лорен растерянно заморгала, на ее щеках проступили два красных пятна. Алуин Маккейл держался столь же неприветливо, и она в последней надежде повернулась к Струану Максорли:
– Я совершила ошибку и сама признаюсь в этом, Струан. Я думала... думала, что могу вернуться домой и убедиться, что там ничего не изменилось... но я ошиблась. Люди стали слишком черствыми и жестокими. Они смеялись над моей одеждой, речью... смеялись надо мной. Да, в городе хватало работы для девушек, приехавших в город на заработки. И жилье было, особенно в тавернах, полных солдат, которые охотно покровительствуют девушке – одну ночь или две, пока она им не надоест. Но я не шлюха, Струан. Да, я умею наслаждаться жизнью и брать от нее все, что она может предложить, но я не распутница. – Она умолкла и прикусила пухлую губу. – Я ни в чем не виню тебя, Струан. Я поступила некрасиво, сбежав под покровом ночи, отвернувшись от своих друзей, родных, клана. – Она вскинула голову, сверкающая слеза медленно скатилась по ее щеке и упала на стиснутые ладони. – Но теперь я сожалею об этом и хочу вернуться домой.
– Ты приехала одна? – спросил Алуин, уже узнав в спутниках Лорен солдат из отряда, оставленного на подступах к долине.
– Да, одна. Я мчалась во весь дух. Видишь? – И она показала Алуину свои красные, потрескавшиеся от мороза руки. – Мне удалось раздобыть только эту жалкую клячу и повозку, но никто не согласился отвезти меня в горы. Впрочем, какая теперь разница? Хорошо, что я догнала вас. Остальное уже не важно.
Хрупкая покрасневшая ладошка скользнула по щеке, размазывая слезы и грязь. Алекс и Алуин переглянулись, но Максорли смотрел на Лорен не отрываясь.
– Если вы не согласитесь простить меня, я все пойму, – шепотом продолжала Лорен. – Честное слово, пойму. Но... если бы, если бы только... – Она устремила взгляд огромных сияющих янтарных глаз на Максорли. – Я согласна работать за двоих. Я буду готовить еду, стирать, выполнять самую черную работу не жалуясь. Клянусь, вы не услышите от меня ни слова жалобы! Клянусь душой моей несчастной покойной матери!
Максорли подошел к повозке.
– Поговори с Лохиэлом. Ему решать, останешься ты с нами или уедешь.
– Ладно, Струан, так я и сделаю.
Он прищурил ореховые глаза.
– Было бы лучше, если бы кто-нибудь согласился замолвить за тебя словечко, поручиться за тебя и проследить за тобой.
– Ты... предлагаешь мне покровительство, Струан?
– Мне не нужна ни кухарка, ни прачка, – без обиняков объяснил он. Лорен побледнела и сникла под его взглядом, а он криво усмехнулся: – Если я и приму тебя, то только как жену.
– Твою... жену? – ахнула Лорен.
– Да, как жену, но тебе придется вести себя, как подобает жене, иначе ты узнаешь, что рука у меня тяжелая. Ты ни в чем не будешь нуждаться, желудок у тебя будет полон, ноги – теплы, но я убью любого мужчину, который посмеет посягнуть на собственность Максорли.
– Этого я не заслуживаю, Струан, – пробормотала Лорен, застигнутая врасплох его предложением.
– Да, не заслуживаешь, – хмыкнул он. – Но выбора у тебя нет. Соглашайся или уезжай. Второй раз я не позволю одурачить меня.
Искоса взглянув на лица Алекса и Алуина, Лорен торопливо кивнула:
– Струан, я с радостью принимаю твое великодушное предложение. Более того, я обещаю: ты о нем не пожалеешь. Тебе никогда не придется даже повышать на меня голос. Никогда!
– Хватит слов. – Струан протянул к Лорен крепкие руки, обхватил ее за талию и без труда снял с повозки, но не поставил на землю, а прижал к себе – так, что ее заплаканное лицо оказалось наравне с его лицом. Со сдавленным криком Лорен обвила руками его шею и осыпала поцелуями, вымаливая прощение.
Струан отвечал на поцелуи с не меньшим пылом, но Александера, наблюдавшего за этим воссоединением, не покидало ощущение, что здесь что-то не так. Он перевел взгляд на Маккейла, но тот только пожал плечами.
Краем глаза Лорен уловила эту краткую сцену. Струан чаще всего руководствовался не рассудком, а тем, что находилось ниже пояса, и Лорен знала, что обвести его вокруг пальца проще простого. Лохиэл не останется равнодушным к слезным исповедям и униженным мольбам: он примет ее в лоно семьи и даже благословит ее и Струана. А вот Камерон и Маккейл недоверчивы по натуре – следовательно, поладить с ними будет нелегко.
Но прежде всего Лорен предстояло успокоить неистово бьющееся сердце. Она заволновалась в тот же миг, когда узнала рослого черноволосого горца, преградившего ей путь, и с тех пор волнение только усиливалось. Ее страсть к Камерону была еще жива, несмотря на месяцы разлуки и старания Гамильтона Гарнера занять место в ее сердце. Лорен встревожилась, поняв, что ее боль и желания по-прежнему сильны – как в тот миг, когда она впервые увидела Алаздэра. Напрасно она так долго проторчала в Эдинбурге. Может быть, он уже разлюбил свою жену-англичанку, стал более податливым, стосковался по нежным словам и объятиям...
– Алекс! Алекс, вот ты где! А я тебя ищу. Демиен спрашивал... – Кэтрин раскраснелась от быстрой ходьбы, из ее рта вылетал пар, глаза искрились. Она окинула взглядом Алуина и Струана, виновато покосилась на женщину, стоящую возле повозки, и снова обратилась к мужу: – Демиен спрашивал...
И вдруг она осеклась, глубоко вздохнула и уставилась на женщину, выглядывающую из-за массивного плеча Струана.
А застывшая неподвижно Лорен Камерон потрясенно воззрилась на Кэтрин. Неожиданное появление желтоволосой соперницы в лагере мятежников свело на нет все ее усилия. Она здесь! Эта английская тварь здесь! Не в Англии, не где-нибудь вдали от Алаздэра, как надеялась Лорен, а в Шотландии!
Ярость, ненависть, досада подступили к горлу Лорен, угрожая задушить ее. Хорошо еще, что Струан по-прежнему обнимал ее за талию. Если бы не он, Лорен набросилась бы на соперницу и с наслаждением до крови исцарапала бы ее омерзительно милое и нежное личико.
В душе Кэтрин бушевали не менее сильные чувства. Ей говорили, что Лорен сбежала из лагеря мятежников и осталась в Эдинбурге, и Кэтрин считала, что там ей и место. За краткий миг, пока они еще не успели узнать друг друга, Кэтрин заметила, как жадно и умоляюще Лорен смотрит в глаза Александеру: ее желание было очевидно и понятно Кэтрин. Она уже привыкла к тому, что женщины глазеют на ее мужа, – сказать по правде, Кэтрин самой нравилось смотреть на него, – но чаще всего с уважением к Черному Камерону. А в глазах Лорен не было ни толики уважения – только похоть. Ее влечение к Александеру было таким же неудержимым, как ненависть, которой теперь пылали ее янтарные глаза.
– А, Лорен Камерон! – сумела выговорить Кэтрин с улыбкой. – Какими судьбами? Откуда?
«Из бездны ада, – хотелось завизжать Лорен, – куда я сию же минуту отправила бы тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
От резкого тона Алекса Лорен растерянно заморгала, на ее щеках проступили два красных пятна. Алуин Маккейл держался столь же неприветливо, и она в последней надежде повернулась к Струану Максорли:
– Я совершила ошибку и сама признаюсь в этом, Струан. Я думала... думала, что могу вернуться домой и убедиться, что там ничего не изменилось... но я ошиблась. Люди стали слишком черствыми и жестокими. Они смеялись над моей одеждой, речью... смеялись надо мной. Да, в городе хватало работы для девушек, приехавших в город на заработки. И жилье было, особенно в тавернах, полных солдат, которые охотно покровительствуют девушке – одну ночь или две, пока она им не надоест. Но я не шлюха, Струан. Да, я умею наслаждаться жизнью и брать от нее все, что она может предложить, но я не распутница. – Она умолкла и прикусила пухлую губу. – Я ни в чем не виню тебя, Струан. Я поступила некрасиво, сбежав под покровом ночи, отвернувшись от своих друзей, родных, клана. – Она вскинула голову, сверкающая слеза медленно скатилась по ее щеке и упала на стиснутые ладони. – Но теперь я сожалею об этом и хочу вернуться домой.
– Ты приехала одна? – спросил Алуин, уже узнав в спутниках Лорен солдат из отряда, оставленного на подступах к долине.
– Да, одна. Я мчалась во весь дух. Видишь? – И она показала Алуину свои красные, потрескавшиеся от мороза руки. – Мне удалось раздобыть только эту жалкую клячу и повозку, но никто не согласился отвезти меня в горы. Впрочем, какая теперь разница? Хорошо, что я догнала вас. Остальное уже не важно.
Хрупкая покрасневшая ладошка скользнула по щеке, размазывая слезы и грязь. Алекс и Алуин переглянулись, но Максорли смотрел на Лорен не отрываясь.
– Если вы не согласитесь простить меня, я все пойму, – шепотом продолжала Лорен. – Честное слово, пойму. Но... если бы, если бы только... – Она устремила взгляд огромных сияющих янтарных глаз на Максорли. – Я согласна работать за двоих. Я буду готовить еду, стирать, выполнять самую черную работу не жалуясь. Клянусь, вы не услышите от меня ни слова жалобы! Клянусь душой моей несчастной покойной матери!
Максорли подошел к повозке.
– Поговори с Лохиэлом. Ему решать, останешься ты с нами или уедешь.
– Ладно, Струан, так я и сделаю.
Он прищурил ореховые глаза.
– Было бы лучше, если бы кто-нибудь согласился замолвить за тебя словечко, поручиться за тебя и проследить за тобой.
– Ты... предлагаешь мне покровительство, Струан?
– Мне не нужна ни кухарка, ни прачка, – без обиняков объяснил он. Лорен побледнела и сникла под его взглядом, а он криво усмехнулся: – Если я и приму тебя, то только как жену.
– Твою... жену? – ахнула Лорен.
– Да, как жену, но тебе придется вести себя, как подобает жене, иначе ты узнаешь, что рука у меня тяжелая. Ты ни в чем не будешь нуждаться, желудок у тебя будет полон, ноги – теплы, но я убью любого мужчину, который посмеет посягнуть на собственность Максорли.
– Этого я не заслуживаю, Струан, – пробормотала Лорен, застигнутая врасплох его предложением.
– Да, не заслуживаешь, – хмыкнул он. – Но выбора у тебя нет. Соглашайся или уезжай. Второй раз я не позволю одурачить меня.
Искоса взглянув на лица Алекса и Алуина, Лорен торопливо кивнула:
– Струан, я с радостью принимаю твое великодушное предложение. Более того, я обещаю: ты о нем не пожалеешь. Тебе никогда не придется даже повышать на меня голос. Никогда!
– Хватит слов. – Струан протянул к Лорен крепкие руки, обхватил ее за талию и без труда снял с повозки, но не поставил на землю, а прижал к себе – так, что ее заплаканное лицо оказалось наравне с его лицом. Со сдавленным криком Лорен обвила руками его шею и осыпала поцелуями, вымаливая прощение.
Струан отвечал на поцелуи с не меньшим пылом, но Александера, наблюдавшего за этим воссоединением, не покидало ощущение, что здесь что-то не так. Он перевел взгляд на Маккейла, но тот только пожал плечами.
Краем глаза Лорен уловила эту краткую сцену. Струан чаще всего руководствовался не рассудком, а тем, что находилось ниже пояса, и Лорен знала, что обвести его вокруг пальца проще простого. Лохиэл не останется равнодушным к слезным исповедям и униженным мольбам: он примет ее в лоно семьи и даже благословит ее и Струана. А вот Камерон и Маккейл недоверчивы по натуре – следовательно, поладить с ними будет нелегко.
Но прежде всего Лорен предстояло успокоить неистово бьющееся сердце. Она заволновалась в тот же миг, когда узнала рослого черноволосого горца, преградившего ей путь, и с тех пор волнение только усиливалось. Ее страсть к Камерону была еще жива, несмотря на месяцы разлуки и старания Гамильтона Гарнера занять место в ее сердце. Лорен встревожилась, поняв, что ее боль и желания по-прежнему сильны – как в тот миг, когда она впервые увидела Алаздэра. Напрасно она так долго проторчала в Эдинбурге. Может быть, он уже разлюбил свою жену-англичанку, стал более податливым, стосковался по нежным словам и объятиям...
– Алекс! Алекс, вот ты где! А я тебя ищу. Демиен спрашивал... – Кэтрин раскраснелась от быстрой ходьбы, из ее рта вылетал пар, глаза искрились. Она окинула взглядом Алуина и Струана, виновато покосилась на женщину, стоящую возле повозки, и снова обратилась к мужу: – Демиен спрашивал...
И вдруг она осеклась, глубоко вздохнула и уставилась на женщину, выглядывающую из-за массивного плеча Струана.
А застывшая неподвижно Лорен Камерон потрясенно воззрилась на Кэтрин. Неожиданное появление желтоволосой соперницы в лагере мятежников свело на нет все ее усилия. Она здесь! Эта английская тварь здесь! Не в Англии, не где-нибудь вдали от Алаздэра, как надеялась Лорен, а в Шотландии!
Ярость, ненависть, досада подступили к горлу Лорен, угрожая задушить ее. Хорошо еще, что Струан по-прежнему обнимал ее за талию. Если бы не он, Лорен набросилась бы на соперницу и с наслаждением до крови исцарапала бы ее омерзительно милое и нежное личико.
В душе Кэтрин бушевали не менее сильные чувства. Ей говорили, что Лорен сбежала из лагеря мятежников и осталась в Эдинбурге, и Кэтрин считала, что там ей и место. За краткий миг, пока они еще не успели узнать друг друга, Кэтрин заметила, как жадно и умоляюще Лорен смотрит в глаза Александеру: ее желание было очевидно и понятно Кэтрин. Она уже привыкла к тому, что женщины глазеют на ее мужа, – сказать по правде, Кэтрин самой нравилось смотреть на него, – но чаще всего с уважением к Черному Камерону. А в глазах Лорен не было ни толики уважения – только похоть. Ее влечение к Александеру было таким же неудержимым, как ненависть, которой теперь пылали ее янтарные глаза.
– А, Лорен Камерон! – сумела выговорить Кэтрин с улыбкой. – Какими судьбами? Откуда?
«Из бездны ада, – хотелось завизжать Лорен, – куда я сию же минуту отправила бы тебя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122