.. – начала Кэтрин.
– Которые даже не подозревают, что принц здесь, – перебил Алекс. – И что он один. Впрочем, не совсем один. Когда мы уйдем, воины Ардшиэла займут наше место вокруг дома, а Магилливри не даст скучать солдатам в Инвернессе.
Беспокоиться совершенно не о чем... иначе разве я оставил бы тебя здесь?
– На целую неделю, – капризно напомнила Кэтрин.
– Леди Энн будет только рада компании. Или ты готова променять все это, – он обвел взглядом уютную спальню, – на шаткие палатки и скрипучие складные койки?
– Разве я когда-нибудь жаловалась?
– Вслух нет. Ты держалась стойко... а меня терзали угрызения совести.
– И поделом тебе, – мстительно заявила Кэтрин. Она провела ладонью по его плечу и коснулась серебряной броши с топазом, которой Алекс застегивал на плече шотландку. – Целая неделя! – снова повторила она и наклонила голову так, что коснулась лбом его подбородка.
– Как ты думаешь, ты выдержишь без меня так долго? – с ласковой насмешкой спросил он.
Кэтрин расстегнула брошь, и шерстяная ткань сползла с плеча Алекса.
Посмотрев ему в глаза, она лукаво улыбнулась:
– Ручаюсь, я буду спать крепко, как дитя. Для разнообразия будет даже приятно не просыпаться ни разу за ночь.
Алекс не сопротивлялся, почувствовав, что Кэтрин расстегивает его ремень и просовывает ладонь под складки килта, но и не пытался помочь ей.
– Так я тебе мешаю? – уточнил он, касаясь большими пальцами ее атласной кожи.
– Иногда по нескольку раз за ночь, – подтвердила она, расстегивая пуговицы и распутывая тесемки. – Но я уже привыкла просыпаться всякий раз, когда почувствую руку там, где ей не полагается быть.
– Чью руку – твою или мою?
Глаза Кэтрин блеснули. Она приподнялась, нависая над вздыбленным горячим копьем, а потом медленно опустилась на него, наклонившись так, чтобы проникновение получилось глубоким. При этом она с удовольствием заметила, что Алекс растерянно моргнул. По его телу прошла дрожь, он почувствовал, что внутри она горячая, как расплавленное серебро, и гладкая, как атлас.
– Мадам, ваша изобретательность не перестает изумлять меня, – признался он, сверкнув зубами в усмешке откровенного удовольствия.
– Моя изобретательность? Позвольте напомнить, сэр, что это вы нашли новое применение ваннам, выдержанному бренди и балконным перилам.
Признав ее правоту улыбкой, он подхватил снизу ее грудь и, не трудясь снимать прозрачную кофточку, прильнул к одному, а потом и ко второму соску, лаская их сквозь шелк, пока они не превратились в твердые бусинки, дерзко приподнимающие ткань.
Не желая уступать мужу в изощренности, Кэтрин изогнулась, медленно отстранилась и снова прильнула к нему, извиваясь так, что Алекс тихо чертыхнулся и с силой прижал ее к себе. Внутри ее он стал огромным, заполнил всю влажную пещерку.
– Ты хочешь, чтобы все кончилось за считанные секунды? – хрипло спросил он.
– Я хочу помнить это всю неделю, – ответила Кэтрин, касаясь губами его губ.
– Ваше желание – закон для меня, мадам, – отозвался он и провел ладонями по ее телу, спустился до талии, затем заставил ее согнуть ноги в коленях.
Кэтрин оторвалась от его губ, почувствовав, что комната покачнулась перед ее глазами. Еще одно движение, жаркая волна, легкий приступ головокружения – и она покрепче вцепилась в Алекса, сообразив, что они вдвоем сидят в кресле-качалке.
– Вы не джентльмен, сэр, – упрекнула она. – Вы играете нечестно.
– Мы же давно выяснили, что я не джентльмен, – с усмешкой напомнил он. – И потом, с каких это пор мужчине полагается играть честно, даже если женщина не видит в этом никакой необходимости?
Вздрогнув, Кэтрин начала таять в его объятиях, отдаваясь взрыву ощущений и размеренному ритму движений качалки. Она просунула ладони под расстегнутую рубашку Алекса, провела ими по жестким черным волоскам и тихо застонала, чувствуя, как они щекочут ставшие чувствительными соски. Алекс как завороженный следил за сменой выражений ее лица, пока она не запрокинула голову. Ее густые волосы ритмично покачивались, напоминая жидкое золото, на них плясал отблеск огня, тонкая прозрачная кофточка пропиталась ароматом ее кожи и теперь дразнила Алекса. С приоткрытых губ то и дело срывались вздохи, после которых Кэтрин резко втягивала ртом воздух, застигнутая новым сладостным спазмом. Алекс старался держать себя в руках, не отдаваться ощущениям, не сосредоточивать внимание на коварных маленьких мышцах, которые сжимали его чувствительное орудие, становясь все жарче, влажнее и крепче с каждым движением.
Чтобы отдалить подступающий экстаз, ему дважды приходилось зажмуриваться и втягивать воздух сквозь стиснутые зубы. Он едва сдерживал себя. Его ладони блуждали по ее телу – от колен до талии, от ягодиц до спины, он сжимал ее в объятиях, притягивал к себе, старался отдалить неизбежное, но тело почти не слушалось его. Каждый раз, когда Кэтрин сжималась и вдруг содрогалась в экстазе, он слышал, как она шепчет его имя, и уже почти не владел собой.
А для Кэтрин мир перестал существовать, остались только тени и огонь в камине, глаза Алекса, движения его плоти. О том, что они продолжают качаться в кресле, она догадывалась по тому, что наслаждение накатывало на нее длинными плавными волнами. Она поняла, что больше не выдержит ни секунды: ее тело превратилось в ярко пылающий факел, и более острого и сладкого блаженства она не могла себе представить. Но вскоре выяснилось, что она ошибалась. Выкрикнув ее имя, Алекс еще раз заполнил ее собой, и ее ощущения стали другими. Его стальные руки крепко стиснули ее, его тело затрепетало, с силой сжалось, и все внутри Кэтрин взорвалось блаженством, распространяющим жгучий жар, подобного которому она еще никогда не ощущала. Беззвучно и умоляюще вскрикнув, она запрокинула голову, безвольно опустила руки и отдалась стремительно меняющимся, взвивающимся спиралью ощущениям, доводящим ее до грани безумия.
* * *
Прошло немало времени, а они все еще лежали неподвижно, в сплетении влажных от пота рук и ног. Внезапно Алекс рассмеялся, и Кэтрин мгновенно пришла в себя.
– Хорошо, что я не джентльмен, мадам, иначе сейчас я был бы уже весь седой от потрясения.
Она робко улыбнулась и пошевелила пальцами ног, наслаждаясь восхитительной, блаженной усталостью.
– Значит, и ваш сын родится светловолосым – он-то наверняка потрясен.
– О Господи! – Алекс встрепенулся и перевел взгляд туда, где их тела по-прежнему были соединены. – Тебе больно? Кэтрин, я не подумал...
Она развеяла его опасения поцелуем и томным вздохом.
– Мне ничуть не больно, милорд. А думать вам и не полагалось – только действовать.
Поколебавшись еще мгновение, он расслабился и снова обнял ее.
– Бесстыдница – вот кто ты такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– Которые даже не подозревают, что принц здесь, – перебил Алекс. – И что он один. Впрочем, не совсем один. Когда мы уйдем, воины Ардшиэла займут наше место вокруг дома, а Магилливри не даст скучать солдатам в Инвернессе.
Беспокоиться совершенно не о чем... иначе разве я оставил бы тебя здесь?
– На целую неделю, – капризно напомнила Кэтрин.
– Леди Энн будет только рада компании. Или ты готова променять все это, – он обвел взглядом уютную спальню, – на шаткие палатки и скрипучие складные койки?
– Разве я когда-нибудь жаловалась?
– Вслух нет. Ты держалась стойко... а меня терзали угрызения совести.
– И поделом тебе, – мстительно заявила Кэтрин. Она провела ладонью по его плечу и коснулась серебряной броши с топазом, которой Алекс застегивал на плече шотландку. – Целая неделя! – снова повторила она и наклонила голову так, что коснулась лбом его подбородка.
– Как ты думаешь, ты выдержишь без меня так долго? – с ласковой насмешкой спросил он.
Кэтрин расстегнула брошь, и шерстяная ткань сползла с плеча Алекса.
Посмотрев ему в глаза, она лукаво улыбнулась:
– Ручаюсь, я буду спать крепко, как дитя. Для разнообразия будет даже приятно не просыпаться ни разу за ночь.
Алекс не сопротивлялся, почувствовав, что Кэтрин расстегивает его ремень и просовывает ладонь под складки килта, но и не пытался помочь ей.
– Так я тебе мешаю? – уточнил он, касаясь большими пальцами ее атласной кожи.
– Иногда по нескольку раз за ночь, – подтвердила она, расстегивая пуговицы и распутывая тесемки. – Но я уже привыкла просыпаться всякий раз, когда почувствую руку там, где ей не полагается быть.
– Чью руку – твою или мою?
Глаза Кэтрин блеснули. Она приподнялась, нависая над вздыбленным горячим копьем, а потом медленно опустилась на него, наклонившись так, чтобы проникновение получилось глубоким. При этом она с удовольствием заметила, что Алекс растерянно моргнул. По его телу прошла дрожь, он почувствовал, что внутри она горячая, как расплавленное серебро, и гладкая, как атлас.
– Мадам, ваша изобретательность не перестает изумлять меня, – признался он, сверкнув зубами в усмешке откровенного удовольствия.
– Моя изобретательность? Позвольте напомнить, сэр, что это вы нашли новое применение ваннам, выдержанному бренди и балконным перилам.
Признав ее правоту улыбкой, он подхватил снизу ее грудь и, не трудясь снимать прозрачную кофточку, прильнул к одному, а потом и ко второму соску, лаская их сквозь шелк, пока они не превратились в твердые бусинки, дерзко приподнимающие ткань.
Не желая уступать мужу в изощренности, Кэтрин изогнулась, медленно отстранилась и снова прильнула к нему, извиваясь так, что Алекс тихо чертыхнулся и с силой прижал ее к себе. Внутри ее он стал огромным, заполнил всю влажную пещерку.
– Ты хочешь, чтобы все кончилось за считанные секунды? – хрипло спросил он.
– Я хочу помнить это всю неделю, – ответила Кэтрин, касаясь губами его губ.
– Ваше желание – закон для меня, мадам, – отозвался он и провел ладонями по ее телу, спустился до талии, затем заставил ее согнуть ноги в коленях.
Кэтрин оторвалась от его губ, почувствовав, что комната покачнулась перед ее глазами. Еще одно движение, жаркая волна, легкий приступ головокружения – и она покрепче вцепилась в Алекса, сообразив, что они вдвоем сидят в кресле-качалке.
– Вы не джентльмен, сэр, – упрекнула она. – Вы играете нечестно.
– Мы же давно выяснили, что я не джентльмен, – с усмешкой напомнил он. – И потом, с каких это пор мужчине полагается играть честно, даже если женщина не видит в этом никакой необходимости?
Вздрогнув, Кэтрин начала таять в его объятиях, отдаваясь взрыву ощущений и размеренному ритму движений качалки. Она просунула ладони под расстегнутую рубашку Алекса, провела ими по жестким черным волоскам и тихо застонала, чувствуя, как они щекочут ставшие чувствительными соски. Алекс как завороженный следил за сменой выражений ее лица, пока она не запрокинула голову. Ее густые волосы ритмично покачивались, напоминая жидкое золото, на них плясал отблеск огня, тонкая прозрачная кофточка пропиталась ароматом ее кожи и теперь дразнила Алекса. С приоткрытых губ то и дело срывались вздохи, после которых Кэтрин резко втягивала ртом воздух, застигнутая новым сладостным спазмом. Алекс старался держать себя в руках, не отдаваться ощущениям, не сосредоточивать внимание на коварных маленьких мышцах, которые сжимали его чувствительное орудие, становясь все жарче, влажнее и крепче с каждым движением.
Чтобы отдалить подступающий экстаз, ему дважды приходилось зажмуриваться и втягивать воздух сквозь стиснутые зубы. Он едва сдерживал себя. Его ладони блуждали по ее телу – от колен до талии, от ягодиц до спины, он сжимал ее в объятиях, притягивал к себе, старался отдалить неизбежное, но тело почти не слушалось его. Каждый раз, когда Кэтрин сжималась и вдруг содрогалась в экстазе, он слышал, как она шепчет его имя, и уже почти не владел собой.
А для Кэтрин мир перестал существовать, остались только тени и огонь в камине, глаза Алекса, движения его плоти. О том, что они продолжают качаться в кресле, она догадывалась по тому, что наслаждение накатывало на нее длинными плавными волнами. Она поняла, что больше не выдержит ни секунды: ее тело превратилось в ярко пылающий факел, и более острого и сладкого блаженства она не могла себе представить. Но вскоре выяснилось, что она ошибалась. Выкрикнув ее имя, Алекс еще раз заполнил ее собой, и ее ощущения стали другими. Его стальные руки крепко стиснули ее, его тело затрепетало, с силой сжалось, и все внутри Кэтрин взорвалось блаженством, распространяющим жгучий жар, подобного которому она еще никогда не ощущала. Беззвучно и умоляюще вскрикнув, она запрокинула голову, безвольно опустила руки и отдалась стремительно меняющимся, взвивающимся спиралью ощущениям, доводящим ее до грани безумия.
* * *
Прошло немало времени, а они все еще лежали неподвижно, в сплетении влажных от пота рук и ног. Внезапно Алекс рассмеялся, и Кэтрин мгновенно пришла в себя.
– Хорошо, что я не джентльмен, мадам, иначе сейчас я был бы уже весь седой от потрясения.
Она робко улыбнулась и пошевелила пальцами ног, наслаждаясь восхитительной, блаженной усталостью.
– Значит, и ваш сын родится светловолосым – он-то наверняка потрясен.
– О Господи! – Алекс встрепенулся и перевел взгляд туда, где их тела по-прежнему были соединены. – Тебе больно? Кэтрин, я не подумал...
Она развеяла его опасения поцелуем и томным вздохом.
– Мне ничуть не больно, милорд. А думать вам и не полагалось – только действовать.
Поколебавшись еще мгновение, он расслабился и снова обнял ее.
– Бесстыдница – вот кто ты такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122