Поуп О'Леари подавил усмешку и, закатив глаза к потолку, принялся насвистывать «О, Сюзанна».
— Итак, вместе с лошадкой и мятной палочкой получается двенадцать долларов пятьдесят девять центов, — заявил Джеб Грандж.
— Какой еще мятной палочкой? — удивленно спросила девушка.
— Той самой, что вы положили себе в карман, — презрительно скривив губы, ответил лавочник.
— А что вы скажете на это?! — возмущенно вскричала Хани, выворачивая карман наружу.
Грандж ошарашенно смотрел на пустой карман.
— Черт, клянусь, я видел… — Он осекся. — Что ж… Если не считать палочки, то вы должны мне двенадцать долларов и пятьдесят четыре цента.
— Да, думаю именно столько я вам должна, — хмуро проговорила девушка. — Кстати, если учесть, сколько вы содрали с меня за лошадку, вы были просто обязаны угостить Джоша конфеткой. — Хани схватила с прилавка свою сумку с покупками и вышла из лавки.
Поуп О'Леари поспешил вслед за ней.
— Вы молодчина, моя дорогая. Полагаю, наш добрый торговец встретил достойного противника.
— Вы совершенно правы, — согласилась с ним Хани, вытаскивая конфету из-за отворота рукава. — Во всяком случае, он заслуживает того, что получил, — заявила она. — Маленькая конфетка — это еще слишком малая плата за его воровство.
— Могу я помочь вам донести сумку, мисс Хани? — предложил Поуп.
— Буду весьма признательна вам, мистер О'Леари.
— Поуп, — поправил он ее с усмешкой. Когда они подошли к дому Маккензи, девушка спросила:
— Не хотите ли зайти к нам — выпить чего-нибудь?
Лицо О'Леари засияло от удовольствия, но улыбка быстро погасла, когда Хани добавила:
— У меня на плите всегда стоит наготове кофейник.
— К-кофе? — разочарованно переспросил Поуп. — Нет, пожалуй, в другой раз, дорогая, — кислым тоном добавил он, вручая Хани ее сумку. — Рад был познакомиться с вами. — Он слегка приподнял шляпу. — Вы — как свежий ветерок в нашем захолустье.
Девушка смотрела, как О'Леари побрел прочь нетвердой походкой. «Такой же пьянчужка, как мой отец», — с горечью подумала она. Кроме Синтии Нельсон и этого старика, никто в городе не сказал ей доброго слова.
Хани видела, как О'Леари кивал прохожим или дружелюбно здоровался с ними, но ответом ему были лишь недоуменные взгляды да молчание.
— Мы очень похожи с тобой, Поуп, — с печалью в голосе промолвила девушка, заходя в дом.
Опустив в ящик письмо в «Сакраменто кроникл», Люк поехал домой. Письмо с его объявлением о поиске экономки увезут с полуденным дилижансом. Маккензи надеялся, что на этот раз ему повезет. Ему было жарко, он устал, настроение хуже некуда, а тут еще этот разговор с Джебом Гранджем!
Джош сидел на ступеньках и играл в лошадку-качалку.
— Привет, сынок, — поздоровался шериф, усаживаясь рядом с сыном. — Надо же, эта лошадка так похожа на Аламо. Знаешь, когда я покончу с делами, мы можем прокатиться на Аламо. Хочешь?
Не обращая внимания на отца, мальчик продолжал играть в лошадку. Люк встал и зашел в дом. Похоже, о ленче для него никто не позаботился. Хани, раскрасневшись, измеряла красно-белую ткань, разложенную на столе.
— Ого, вы уже пришли? — бросив на него быстрый взгляд, проговорила девушка.
— Сейчас время ленча, — заметил шериф.
— О Господи, я просто потеряла счет времени! — воскликнула Хани, начав резать ткань. Люк подошел к ней поближе:
— Что это вы делаете?
— Как это что? Я делаю занавески для кухни и спален.
— Занавески? Если бы я счел нужным повесить в доме занавески, они бы уже давно висели на окнах. А откуда материал?
— Из лавки, — пожала плечами Хани.
— Разве можно быть такой транжирой?
— Я отнесла расходы на ваш счет, — невинно взглянув на шерифа, промолвила Хани.
— И как вы собираетесь повесить занавески? На окнах же нет карнизов.
— А вы разве не можете сделать карнизы?
— Это не важно, что я могу, а что — нет, мисс Бер. Вопрос в том, можете ли вы? Кстати, надо полагать, лошадку вы тоже записали на мой счет?
Хани резко выпрямилась и посмотрела Маккензи в глаза.
— Вы правильно полагаете, — дерзко проговорила она. — Джошу она так понравилась, что я не смогла не купить ее.
— Черт! Вы что, решили, что я такой же денежный мешок, как те ребята, которых вам удавалось нагреть?
— К чему приплетать мое прошлое? Какое оно имеет отношение к настоящему? — возмутилась Хани.
— Немалое! Джеб Грандж утверждает, что вы украли у него мятную палочку!
Девушка вздернула подбородок.
— Украла, это верно, — заявила она.
— Вы украли пятицентовую конфету!
— Старый козел всех обвешивает! Думаю, я поступила по справедливости!
— Ах, вы думаете! Конечно, что же вам еще остается делать! Воровать, лгать — вот ваше кредо! Правда, у нас в Стоктоне не принято так вести себя! — Маккензи вытащил из кармана монетку в пять центов и бросил ее на стол. — Немедленно идите в лавку и отдайте ему деньги!
— Да пошел ты к черту, Маккензи! — взорвалась девушка. — И поскорее! — Не глядя на шерифа, Хани выбежала из комнаты.
Все время, пока Люк сидел за ленчем, она пробыла в своей спальне. Когда он постучал к ней и сказал, что уходит, Хани испытала невероятное облегчение — она боялась разговаривать с ним.
Девушка уже разогревала ужин, когда шериф вернулся домой. Услышав его шаги, она вышла ему навстречу. На Хани было узкое черное платье с тоненькими бретельками.
— Еда на плите, — сообщила она. — После ужина Джоша надо выкупать. — Куда это вы направляетесь? — изумленно спросил он.
— Сегодня ведь субботний вечер, вы забыли? Мой выходной, шериф Маккензи.
— Но…
Остановившись в дверях, девушка обернулась:
— Вы нарушаете наше согласие, шериф? Щека Маккензи задергалась, голубые глаза позеленели от гнева.
— Нет, разумеется, не забыл. Когда вы вернетесь? Хани накинула на плечи черную шаль.
— Думаю, это зависит от того, кого я встречу, Маккензи, — бросила она на прощание.
По пути в «Лонг-Бранч» девушка намеренно избегала любопытных и осуждающих взглядов прохожих. Толкнув дверь, она вошла в салун и остановилась, оглядывая присутствующих.
Заведение ничем не отличалось от тех, что ей доводилось видеть. За несколькими из дюжины круглых игральных столов сидели картежники, в углу стояло старенькое пианино с пожелтевшими клавишами, пианист небрежно наигрывал какую-то мелодию.
Хани перевела взгляд на высокую женщину за темной деревянной стойкой, тянувшейся вдоль противоположной стены. Это была та самая особа, которую Хани видела в дверях салуна в день своего приезда в Стоктон.
Потом на глаза Хани попалось еще одно знакомое лицо.
— Привет, Поуп, — сказала она, подходя к старику. О'Леари широко улыбнулся.
— А-а-а… Это вы, мисс Хани! Садитесь рядом со мной! — пригласил он. — Лили, подойди-ка! — крикнул О'Леари высокой женщине.
Та приблизилась к их столику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86