– Я и не думал равнять себя с Уинвудом!
– Как ты скромен, мой дорогой Кросби! Но, по правде говоря, я никогда и не считал тебя мастером фехтования.
– Хорошо, милорд, очень хорошо, но теперь вы сказали мне все, что хотели? Мне предписан отдых, как вам известно.
– Поскольку ты заговорил об этом, – сказал эрл, – я вспомнил, что хотел задать тебе один вопрос. Скажи-ка, Кросби, если, конечно, тебя окончательно не обессилил мой надоедливый визит, почему ты вызвал Пелхэма? Я просто сгораю от любопытства.
Мистер Дрелинкорт бросил на него быстрый взгляд.
– Я сожалею об этом. Мне следовало принять во внимание состояние его светлости. Знаешь, он был чудовищно пьян!
– Ты меня расстраиваешь. Но продолжай, дорогой кузен, умоляю, продолжай!
– Ты сам знаешь, что такое пьяница в припадке гнева. Я убежден – его светлости не понравилась моя шляпа, которую я надеваю, когда играю в карты. Он вел себя очень агрессивно. Короче, прежде чем я успел понять, чего он хочет, он сорвал с моей головы шляпу. Согласись, мне ничего не оставалось, как потребовать удовлетворения.
– Безусловно, – согласился Рул. – Э… полагаю, Кросби, ты удовлетворен?
Мистер Дрелинкорт зыркнул на него глазами. Его светлость закинул ногу на ногу.
– Как порой мы бываем плохо осведомлены! – пожаловался он. – Мне сказал один человек – а я считаю его безусловным авторитетом в области сплетен, – что Пелхэм плеснул тебе в лицо вином.
Наступила неловкая пауза.
– Да, что касается этого, его светлость был несколько не в себе, неуправляем, знаешь ли.
– Так он выплеснул вино тебе в лицо, Кросби?
– Да, о да! Я же сказал: он вел себя очень агрессивно!
– Значит, можно предположить, что он сам навязал тебе эту ссору, так? – продолжал допытываться Рул.
– Вернее сказать, кузен, он стремился к разжиганию ссоры, – пробормотал Дрелинкорт, теребя свою повязку. – Был бы ты там, ты увидел бы, что с ним не было никакого сладу.
– Мой дорогой Кросби, будь я там, – вкрадчиво сказал Рул, – мой юный родственник не нанес бы никаких оскорблений твоей персоне.
– Н-нет, к-кузен? – заикаясь, произнес мистер Дрелинкорт.
– Нет, – сказал Рул, поднимаясь и забирая свои трость и шляпу. – Он бы все предоставил уладить мне. А я, Кросби, воспользовался бы тростью, а не шпагой.
Мистер Дрелинкорт вжался в подушки.
– Я-я не понимаю тебя, Маркус.
– Ты хочешь, чтобы я четче выразил свою мысль?
– Право, я… право, Маркус, этот тон!.. Моя рана… Я должен просить тебя оставить меня! Я не в том состоянии, чтобы продолжать эту беседу. Кроме того, я жду доктора!
– Не тревожься, кузен, – сказал эрл. – Я ухожу. Но запомни мои слова и благодари Господа за эту рану! Ты понял меня?
С этим пожеланием, произнесенным подчеркнуто мягким тоном, он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.
В будуаре витал аромат роз. Вся комната была уставлена чашами с этими цветами – белыми, розовыми и красными. В будуаре, свернувшись калачиком на кушетке и положив щеку на ладошки, спала Горация.
Солнечный луч покоился на ее щеке; увидев его, эрл подошел к окну и задернул занавеску. Горация зашевелилась и открыла глаза. Ее взгляд упал на эрла, и глаза ее широко распахнулись. Горация села.
– Это вы, м-милорд? Я заснула. Я в-вам нужна?
– Да, – сказал Рул. – Но я не хотел будить тебя, Горри.
– О, это н-не имеет значения. – Она в ожидании смотрела на него. – Ты пришел, чтобы побранить меня за игру в. мушку вчера вечером? Знаешь, ведь я выиграла.
– Моя дорогая Горри, какой я, должно быть, скверный муж? – сказал эрл. – Я прихожу, только чтобы бранить тебя.
– Н-нет конечно, но и для этого – тоже; Ведь н-ничего не произошло?
– Едва ли это можно назвать происшествием. Скорее – нечто скучное и утомительное.
– О Боже! – вздохнула Горация. Она с беспокойством взглянула на него: – Вы б-будете скверным мужем, сэр. Знаю, что будете.
– Надеюсь, что нет, – сказал Рул, – но дело в том, что мой кузен связал твое имя с именем Летбриджа.
– С-связал мое имя! – повторила Горация. – Н-ну так Кросби – с-самая противная жаба на свете! Что же он сказал?
– Нечто весьма грубое, – ответил эрл. – Я не стану тебя расстраивать, повторяя это.
– Полагаю, он д-думает, будто я влюблена в Роберта, – глядя ему прямо в глаза, заявила Горация. – Но это не т-так, и мне все равно, что он говорит!
– Безусловно, никому нет дела до того, что говорит Кросби. К несчастью, он это сказал при Пелхэме, и Пелхэм не самым умным образом вызвал его на дуэль. Горация захлопала в ладоши.
– Д-дуэль? О, как чудесно! А с Пелхэмом все в порядке?
– С ним ничего не произошло, а вот с Кросби…
– Очень рада это слышать, – сказала Горация. – Неужели ты думал, что это меня б-будет раздражать? Он улыбнулся:
– Нет. Но боюсь, что это будет раздражать Пелхэма. Необходимо держать Летбриджа подальше. Ты осознаешь это, Горри?
– Нет, – упрямо сказала Горация. – Нет, н-не осознаю!
– Тогда постараюсь объяснить. Ты сделала Летбриджа своим другом, или, скажем так, ты решила стать его другом.
– Это, сэр, одно и то же.
– Напротив, дорогая, это большая разница. Но, как бы то ни было, ты, вероятно, часто бываешь в его компании.
– В этом нет н-ничего особенного, сэр, – сказала Горация; брови ее начали хмуриться.
– Совсем ничего, – спокойно ответил его светлость. – Но мне придется говорить с тобой откровенно, Горри. Поскольку Пелхэм посчитал, что это дело стоит дуэли, мало кто из людей поверит, что за этим. ничего не кроется.
Горация вспыхнула, но твердо ответила:
– Мне в-все равно, чему поверят люди! Ты сам сказал, что в этом ничего такого нет, так что если тебе до этого нет дела, то и другим не должно быть!
Он поднял брови.
– Моя дорогая .Горри, я, кажется, ясно дал тебе понять, что беспокоят меня последствия.
Горация фыркнула. Он посмотрел на нее, затем наклонился и, взяв ее руки в свои, поднял с кресла.
– Не хмурься, Горри, – сказал он. – Сделай мне одолжение, оставь эту дружбу с Летбриджем! – Его руки скользили по ее рукам, он улыбался ей весело и лукаво – Милая моя, я знаю, что довольно стар, но мы могли бы ладить гораздо лучше.
Перед Горацией возник образ леди Мейси. Она отстранилась от эрла и сказала, с трудом сдерживая слезы:
– М-милорд, мы же договаривались, что не будем мешать друг другу. Согласитесь, я н-не вмешиваюсь в ваши дела. Более того, у м-меня нет такого желания, уверяю вас. Я не могу отстранить Р-Роберта т-только из-за того, что могут сказать дурные люди.
Улыбка из его глаз исчезла,
– Понятно… Горри, как ты думаешь, имеет ли право муж приказывать, если он не может просить?
– Вы не м-можете заставить меня п-подчиниться вам, милорд!
– Какое гадкое слово, моя дорогая! – заметил эрл. – никогда никого в жизни не заставлял себе подчиняться. Она пришла в легкое замешательство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57