Полагаю, лишь деликатность заставила ее говорить не со мной, а с тобой.
Он вспыхнул.
– Не забывай, что я помолвлен с мисс Рекстон. При данных обстоятельствах она сочла своим долгом обо всем рассказать мне. Она подумала, что состоит с тобой не в таких отношениях, чтобы спросить у тебя разъяснения.
– Да, это абсолютно верно, – согласилась Софи. – Никто из вас, мой дорогой кузен, не состоит со мной в таких отношениях! И если ты собираешься спрашивать у меня объяснений моих поступков, позволь мне послать тебя к черту!
Он улыбнулся.
– В таком случае, наверно, к лучшему, что Эжени сама не рискнула обратиться к тебе, потому что ее бы очень шокировало, если бы ее послали к черту! А ты всегда говоришь как твой отец, когда выходишь из себя, Софи?
– Нет, не всегда. Прошу прощения! Но это было просто невыносимо!
– Да, наверное, но я бы ни о чем не спросил тебя, если бы ты сама не искала этого разговора.
– Оставь в покое мисс Рекстон! Что же касается выкупа моих сережек, Боже мой, в какое затруднительное положение ты меня поставил!
Пока она говорила, позади нее открылась дверь, и Хьюберт вошел в комнату. Он был неестественно бледен, но полон решимости. Он отрывисто произнес:
– Прошу прощения, но я целый день хотел поговорить с тобой, Софи, и… и с тобой, Чарльз! Поэтому я пришел!
Мистер Ривенхол не сказал ни слова и даже не посмотрел на него своим пронзительным взглядом, но Софи обернулась и протянула руку.
– Да, пожалуйста, входи, Хьюберт! – сказала она, улыбнувшись ему.
Он взял ее за руку и судорожно сжал ее.
– Сесилия рассказала мне про твои серьги и про суматоху… Софи, что это значит? Если то, что я думаю!.. Я не могу и не буду мириться с этим! Я лучше во всем признаюсь Чарльзу!
Прежде чем забрать руку, она вернула ему пожатие. Затем мягко сказала:
– Ты же знаешь, Хьюберт, я всегда считала, что ты совершаешь ошибку, скрывая это от Чарльза. Однажды мистер Вичболд сказал мне, что если попадет в беду, то первым, к кому он обратится, будет Чарльз. И если он может доверять ему, насколько больше у тебя оснований поступать так же! Убеждена, что вы успешно справитесь без меня, поэтому я оставлю вас.
Она не посмотрела на мистера Ривенхола, чтобы узнать, какой эффект ее слова произвели на него, и быстро вышла из комнаты.
А эффект был; мистер Ривенхол тихо сказал:
– Думаю, что я догадываюсь, но все же скажи мне! Ньюмаркет?
– Хуже! О да, я проигрался в Ньюмаркете, но это лишь малая часть всего! – ответил Хьюберт.
Мистер Ривенхол кивнул на стул.
– Садись. Рассказывай, что хуже?
Хьюберт не последовал этому приглашению. Страх заставил его прибегнуть к воинственному тону, который, однако, ничуть не выражал его чувств.
– Ты, вероятно, знаешь, что в прошлом году я рассказал тебе не о всех своих долгах!
– Глупец! – бесстрастно прокомментировал его брат.
– Знаю, но ты сказал… Да ладно, не имеет смысла говорить об этом сейчас!
– Ты бы должен знать, что когда я в гневе, я не всегда говорю то, что думаю. Как бы там ни было, во всем виноват мой язык, я очень сожалею. Продолжай!
– Я знаю, что должен был рассказать тебе, – пробормотал Хьюберт. – И если бы ты знал, как я жалею, что не сделал этого… – Он замолчал, глубоко вздохнул и продолжал. – Я думал, что смогу выпутаться. Я… тебе это не понравится! Не надо говорить мне, что это плохо, я и сам знаю! Но другие ребята…
– Ну ладно! В таком случае, я не буду говорить тебе, что это плохо. Позволь мне, однако, узнать, что произошло, так как я по-прежнему нахожусь в неведении!
– Я поехал с… одним знакомым… в… в одно место на Пэл Мэл. А потом на улицу Святого Джеймса. Рулетка и французские азартные игры! Я проиграл дьявольскую сумму!
– О Боже! – пронзительно воскликнул мистер Ривенхол. – Разве у нас в семье этого еще недостаточно?
Горечь в его голосе, который внезапно стал резким, заставила Хьюберта вздрогнуть и спрятаться за завесу угрюмости.
– Я знал, что ты придешь в ярость, но я не понимаю, чем это было так уж плохо! Очень жаль, что мне столь сильно не везло, но в конце концов, все ведь играют!
Одно мгновение казалось, что его брат съязвит, но тот сдержал себя; вместо этого он подошел к окну и, хмурясь, стал смотреть на улицу. После паузы он отрывисто сказал:
– Ты знаешь полную сумму карточных долгов отца?
Хьюберт удивился, так как эта тема никогда не обсуждалась между ними. Он ответил:
– Нет. То есть, я, конечно, знаю, что она довольно значительна, но я никогда не слышал точной цифры.
Мистер Ривенхол сказал ему.
Хьюберт ошеломленно молчал, но потом произнес:
– Но… но… Боже, Чарльз! Ты… ты не разыгрываешь меня?
Мистер Ривенхол издал короткий смешок.
– Но… Чарльз, ты ведь не заплатил это?
– С трудом. Я погасил часть долга, но имущество все еще заложено. Мне не стоит посвящать тебя в это. Теперь, когда отец передал управление мне, я надеюсь, что смогу вытащить семью из реки Тик. Но улаживание дел с кредитами, поиск путей и способов выкрутиться делают мою жизнь дьявольски трудной!
– О Боже, я думаю! Послушай, Чарльз, мне чертовски жаль, что я еще добавил к твоим проблемам!
Мистер Ривенхол вернулся к столу.
– Да, я знаю. Твой долг не играет особой роли, но если страсть к игре у тебя в крови…
– Нет! Не бойся этого, карты не привлекают меня и, уверяю тебя, у меня нет ни малейшего желания снова идти в эти проклятые игорные дома!
Хьюберт прошелся по комнате, постепенно морщины прочертили его лоб. Он внезапно остановился и воскликнул:
– Почему ты мне не сказал раньше? Черт возьми! Я не ребенок! Ты должен был сказать мне!
Мистер Ривенхол, чуть улыбнувшись, посмотрел на него.
– Да, наверно, я должен был это сделать, – мягко сказал он. – Но чем меньше людей знает, тем лучше. Даже маме известно не все.
– Маме! Нет, конечно! Я думаю! Но я имел право знать, а вместо этого вел себя, как… Это так похоже на тебя, Чарльз взваливать все на свои плечи и думать, что никто, кром! тебя, не сможет справиться! Есть ведь не меньше дюжины способов, как я могу помочь тебе! Я думаю, что должен бросить Оксфорд и найти какую-нибудь приличную работу, или вступить в армию… нет, это не подходит, а то тебе придется покупать мне звание, и даже, если я завербуюсь не в кавалерию и не в гвардию…
– Нет, конечно, это не подходит! – прервал его брат, очень тронутый. – Ты сделаешь мне одолжение, если останешься там, где ты сейчас! Мы еще не дошли до края пропасти. К чему же, по-твоему, юный идиот с куриными мозгами, я стремлюсь, как не к тому, чтобы избавить тебя, Теодора и девочек от последствий отцовского безрассудства? Если ты хочешь помочь мне управлять имуществом, я не имею ничего против и буду очень благодарен тебе, так как Экингтон уже не справляется. Я не могу отказаться от его услуг, так как он провел с нами столько лет, что это разобьет ему сердце, но от него мало пользы, а в юном Бэдсее я еще не очень уверен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Он вспыхнул.
– Не забывай, что я помолвлен с мисс Рекстон. При данных обстоятельствах она сочла своим долгом обо всем рассказать мне. Она подумала, что состоит с тобой не в таких отношениях, чтобы спросить у тебя разъяснения.
– Да, это абсолютно верно, – согласилась Софи. – Никто из вас, мой дорогой кузен, не состоит со мной в таких отношениях! И если ты собираешься спрашивать у меня объяснений моих поступков, позволь мне послать тебя к черту!
Он улыбнулся.
– В таком случае, наверно, к лучшему, что Эжени сама не рискнула обратиться к тебе, потому что ее бы очень шокировало, если бы ее послали к черту! А ты всегда говоришь как твой отец, когда выходишь из себя, Софи?
– Нет, не всегда. Прошу прощения! Но это было просто невыносимо!
– Да, наверное, но я бы ни о чем не спросил тебя, если бы ты сама не искала этого разговора.
– Оставь в покое мисс Рекстон! Что же касается выкупа моих сережек, Боже мой, в какое затруднительное положение ты меня поставил!
Пока она говорила, позади нее открылась дверь, и Хьюберт вошел в комнату. Он был неестественно бледен, но полон решимости. Он отрывисто произнес:
– Прошу прощения, но я целый день хотел поговорить с тобой, Софи, и… и с тобой, Чарльз! Поэтому я пришел!
Мистер Ривенхол не сказал ни слова и даже не посмотрел на него своим пронзительным взглядом, но Софи обернулась и протянула руку.
– Да, пожалуйста, входи, Хьюберт! – сказала она, улыбнувшись ему.
Он взял ее за руку и судорожно сжал ее.
– Сесилия рассказала мне про твои серьги и про суматоху… Софи, что это значит? Если то, что я думаю!.. Я не могу и не буду мириться с этим! Я лучше во всем признаюсь Чарльзу!
Прежде чем забрать руку, она вернула ему пожатие. Затем мягко сказала:
– Ты же знаешь, Хьюберт, я всегда считала, что ты совершаешь ошибку, скрывая это от Чарльза. Однажды мистер Вичболд сказал мне, что если попадет в беду, то первым, к кому он обратится, будет Чарльз. И если он может доверять ему, насколько больше у тебя оснований поступать так же! Убеждена, что вы успешно справитесь без меня, поэтому я оставлю вас.
Она не посмотрела на мистера Ривенхола, чтобы узнать, какой эффект ее слова произвели на него, и быстро вышла из комнаты.
А эффект был; мистер Ривенхол тихо сказал:
– Думаю, что я догадываюсь, но все же скажи мне! Ньюмаркет?
– Хуже! О да, я проигрался в Ньюмаркете, но это лишь малая часть всего! – ответил Хьюберт.
Мистер Ривенхол кивнул на стул.
– Садись. Рассказывай, что хуже?
Хьюберт не последовал этому приглашению. Страх заставил его прибегнуть к воинственному тону, который, однако, ничуть не выражал его чувств.
– Ты, вероятно, знаешь, что в прошлом году я рассказал тебе не о всех своих долгах!
– Глупец! – бесстрастно прокомментировал его брат.
– Знаю, но ты сказал… Да ладно, не имеет смысла говорить об этом сейчас!
– Ты бы должен знать, что когда я в гневе, я не всегда говорю то, что думаю. Как бы там ни было, во всем виноват мой язык, я очень сожалею. Продолжай!
– Я знаю, что должен был рассказать тебе, – пробормотал Хьюберт. – И если бы ты знал, как я жалею, что не сделал этого… – Он замолчал, глубоко вздохнул и продолжал. – Я думал, что смогу выпутаться. Я… тебе это не понравится! Не надо говорить мне, что это плохо, я и сам знаю! Но другие ребята…
– Ну ладно! В таком случае, я не буду говорить тебе, что это плохо. Позволь мне, однако, узнать, что произошло, так как я по-прежнему нахожусь в неведении!
– Я поехал с… одним знакомым… в… в одно место на Пэл Мэл. А потом на улицу Святого Джеймса. Рулетка и французские азартные игры! Я проиграл дьявольскую сумму!
– О Боже! – пронзительно воскликнул мистер Ривенхол. – Разве у нас в семье этого еще недостаточно?
Горечь в его голосе, который внезапно стал резким, заставила Хьюберта вздрогнуть и спрятаться за завесу угрюмости.
– Я знал, что ты придешь в ярость, но я не понимаю, чем это было так уж плохо! Очень жаль, что мне столь сильно не везло, но в конце концов, все ведь играют!
Одно мгновение казалось, что его брат съязвит, но тот сдержал себя; вместо этого он подошел к окну и, хмурясь, стал смотреть на улицу. После паузы он отрывисто сказал:
– Ты знаешь полную сумму карточных долгов отца?
Хьюберт удивился, так как эта тема никогда не обсуждалась между ними. Он ответил:
– Нет. То есть, я, конечно, знаю, что она довольно значительна, но я никогда не слышал точной цифры.
Мистер Ривенхол сказал ему.
Хьюберт ошеломленно молчал, но потом произнес:
– Но… но… Боже, Чарльз! Ты… ты не разыгрываешь меня?
Мистер Ривенхол издал короткий смешок.
– Но… Чарльз, ты ведь не заплатил это?
– С трудом. Я погасил часть долга, но имущество все еще заложено. Мне не стоит посвящать тебя в это. Теперь, когда отец передал управление мне, я надеюсь, что смогу вытащить семью из реки Тик. Но улаживание дел с кредитами, поиск путей и способов выкрутиться делают мою жизнь дьявольски трудной!
– О Боже, я думаю! Послушай, Чарльз, мне чертовски жаль, что я еще добавил к твоим проблемам!
Мистер Ривенхол вернулся к столу.
– Да, я знаю. Твой долг не играет особой роли, но если страсть к игре у тебя в крови…
– Нет! Не бойся этого, карты не привлекают меня и, уверяю тебя, у меня нет ни малейшего желания снова идти в эти проклятые игорные дома!
Хьюберт прошелся по комнате, постепенно морщины прочертили его лоб. Он внезапно остановился и воскликнул:
– Почему ты мне не сказал раньше? Черт возьми! Я не ребенок! Ты должен был сказать мне!
Мистер Ривенхол, чуть улыбнувшись, посмотрел на него.
– Да, наверно, я должен был это сделать, – мягко сказал он. – Но чем меньше людей знает, тем лучше. Даже маме известно не все.
– Маме! Нет, конечно! Я думаю! Но я имел право знать, а вместо этого вел себя, как… Это так похоже на тебя, Чарльз взваливать все на свои плечи и думать, что никто, кром! тебя, не сможет справиться! Есть ведь не меньше дюжины способов, как я могу помочь тебе! Я думаю, что должен бросить Оксфорд и найти какую-нибудь приличную работу, или вступить в армию… нет, это не подходит, а то тебе придется покупать мне звание, и даже, если я завербуюсь не в кавалерию и не в гвардию…
– Нет, конечно, это не подходит! – прервал его брат, очень тронутый. – Ты сделаешь мне одолжение, если останешься там, где ты сейчас! Мы еще не дошли до края пропасти. К чему же, по-твоему, юный идиот с куриными мозгами, я стремлюсь, как не к тому, чтобы избавить тебя, Теодора и девочек от последствий отцовского безрассудства? Если ты хочешь помочь мне управлять имуществом, я не имею ничего против и буду очень благодарен тебе, так как Экингтон уже не справляется. Я не могу отказаться от его услуг, так как он провел с нами столько лет, что это разобьет ему сердце, но от него мало пользы, а в юном Бэдсее я еще не очень уверен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88