Лакей, только недавно поступивший к нему на службу, по неопытности напомнил мистеру Пениквику, что тот сам приказал в гостиной развести слабый огонь в маленьком камине.
– Болван! – воскликнул мистер Пениквик. – К черту этот маленький камин! Не тогда же, когда я сам нахожусь здесь, дурень! – Он знаком приказал слугам удалиться и кивнул своим молодым родственникам. «В общем, здесь я сидеть не буду, – сообщил он им. – Я никогда не сижу нигде, кроме библиотеки, но не хочу, чтобы вы все в ней толпились».
Затем он окинул взглядом комнату, проворчал, что не мешало бы обновить мебель, но он не собирается тратить денежки на комнату, в которую, может быть, не войдет еще целых двенадцать месяцев, и проглотил две таблетки сердечного лекарства. После этого он вдохнул щедрую щепотку табака, который, казалось, освежил его, и сказал:
– Ну, я не случайно попросил вас всех прийти сюда, и если кто-то из вас не хочет делать того, что в его же интересах, то я не настаиваю. Я окажу гостеприимство еще на один день, и будет с вас! Я не намерен задерживать гостей, чтобы меня объедали и опивали. Заметьте, я не говорю, что эти нахалы не получат своего шанса! Пусть они его не заслуживают, но я обещал, что у Китти будет возможность сделать свой выбор, а я человек слова!
– Я понимаю, сэр, – сказал Бедденден, – мы уже догадывались о кое-каких ваших намерениях. Если вам будет угодно вспомнить, то один из нас сегодня не присутствует здесь по не зависящей от него причине.
– Если вы имеете в виду вашего брата Клода, то я только рад, что его здесь нет. Он, конечно, может сделать Китти предложение, если хочет, но я уже сейчас могу вам сказать, что ей будет нечего ему ответить. Ведь она на протяжении многих лет не замечала его! А теперь слушайте меня внимательно. Вот что я хочу вам сказать. Я долго об этом думал и решил, что мне следует сделать. Я сейчас доступно вам все объясню. Долфинтон, ты меня понимаешь?
Лорд Долфинтон, который сидел, сжав руки между колен, с выражением величайшего уныния на лице, встрепенулся и кивнул.
– Я не думаю, что он понимает, – тихим голосом обратился мистер Пениквик к Хью. – Его мать может говорить что угодно, но я всегда думал, что у него не все в порядке с головой! Тем не менее, он такой же мой племянник, как и любой из вас, и я решил не делать между вами никаких различий. – Он сделал паузу и посмотрел на собравшуюся компанию с удовлетворением человека, который собирается обратиться к слушателям, не боясь, что его прервут или будут с ним спорить. – Это о моем завещании, – сказал он. – Я уже старый человек, и впереди у меня не очень много дней. Я не очень переживаю из-за этого, потому что достаточно пожил на свете. Я не сомневаюсь, что и вы будете рады увидеть меня в гробу.
Здесь он опять прервался и дряхлой трясущейся рукой взял еще одну щепотку табака. Это представление все же весьма незначительно повлияло на его племянников. И Долфинтон, и почтенный Хью внимательно смотрели на него, но взгляд Долфинтона можно было определить всего лишь как безжизненный, а взгляд Хью был откровенно скептический. Бедденден был занят тем, что протирал свои очки. В общем-то мистер Пениквик не был так обременен годами, как можно было предположить по его высохшему и морщинистому лицу. Но он действительно оставался последним представителем старшего поколения в семье, о чем и любил сообщать своим посетителям. Ничего особенно удивительного не было в том, что его четыре сестры родились раньше него и умерли раньше. Однако для мистера Пениквика этот, в общем-то естественный факт, казалось, был полон непостижимой глубины и значительности.
– Я последний из своей фамилии! – сказал он, печально качая головой. – Пережил все свое поколение! Никогда не женился! И у меня никогда не было брата!
Патетические ноты подействовали на лорда Долфинтона. Он обратил вопрошающий взгляд в сторону Хью. Тот улыбнулся, стараясь его успокоить, и сказал бесцветным голосом:
– Именно так, сэр!
Мистер Пениквик, поняв, что его притворство никого не проняло, прекратил игру в несчастного старика и сказал со своей обычной резкостью:
– Не думайте, что я пролил много слез, когда мои сестры умерли. Это не так! Это я говорю о вашей бабушке, вы, двое молодцов! Я не очень о ней тужил! Бабушкой Долфинтона была моя бедная сестра Корнелия, глупейшая женщина, доложу я вам, – наплевать и на нее! А вот Рози была лучшей из них. Черт побери, мне нравилась Рози и нравится ее внук Джек! Он на нее очень похож! А почему этого мошенника сейчас нет здесь?
Это воспоминание придало его голосу раздраженные нотки. Он тихо сидел минуту или две, размышляя о нарушении, которое допустил его любимый племянник. Бедденден бросил на своего брата взгляд, выражающий глубокое страдание, но Хью смотрел только на мистера Пениквика, почтительно ожидая продолжения лекции.
– Ну, это еще ничего не значит! – заговорил мистер Пениквик возбужденно. – Как вы понимаете, ничто мне не помешает распорядиться моими деньгами так, как я хочу. У вас нет на них никакого права. И не мечтайте об этом! В то же время я никогда не принадлежал к тем, кто забывает свою родню. Меня не могут обвинить в том, что я не выполнил своих обязанностей по отношению к семье. Я ведь хорошо помню то время, когда я приглашал вас сюда – маленьких, противных и вредных мальчишек, которые, однако, со своими родителями составляли мою семью. Я давал матери Долфинтона множество советов, к которым она внимательно прислушивалась, когда его отец, мой племянник, умер… О чем я говорил? Я люблю родню. Джордж меня понимает. Это единственная черта, которая мне в тебе близка, Джордж. И поэтому я твердо решил, что мои деньги должны перейти к одному из вас. В то же время есть еще Китти, и я не собираюсь отрицать, что хочу, чтобы они достались и ей. И если бы я не осознавал своих обязанностей перед семьей, то оставил бы их ей – без всяких дальнейших церемоний! – Он бросил взгляд на Беддендена и Хью и неожиданно весело хмыкнул. – Мне кажется, вам не дает покоя мысль, не моя ли она дочь? Успокойтесь: не моя! Она вообще нам не родственница. Ее отец – бедняга Том Чаринг. А вы и не подозревали? Увы, она последняя из Чарингов. Том и я были друзьями, но отец Тома завещал ему мало денег, а мой оставил мне большое состояние. Том умер, не увидев, как Китти выросла, и никого из Чарингов не осталось, кроме двух немощных кузенов, – вот я и удочерил девочку. Так что нет ничего, что помешало бы ей выйти замуж за одного из вас, если она захочет. Поэтому я и решил, что один из вас женится на ней и получит мое состояние в придачу.
– Я должен заметить, сэр, что это весьма странное, своеобразное предложение! – заметил Бедденден. – И тот, кто…
– Своеобразное!? – воскликнул Хью тоном, в котором звучало отвращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Болван! – воскликнул мистер Пениквик. – К черту этот маленький камин! Не тогда же, когда я сам нахожусь здесь, дурень! – Он знаком приказал слугам удалиться и кивнул своим молодым родственникам. «В общем, здесь я сидеть не буду, – сообщил он им. – Я никогда не сижу нигде, кроме библиотеки, но не хочу, чтобы вы все в ней толпились».
Затем он окинул взглядом комнату, проворчал, что не мешало бы обновить мебель, но он не собирается тратить денежки на комнату, в которую, может быть, не войдет еще целых двенадцать месяцев, и проглотил две таблетки сердечного лекарства. После этого он вдохнул щедрую щепотку табака, который, казалось, освежил его, и сказал:
– Ну, я не случайно попросил вас всех прийти сюда, и если кто-то из вас не хочет делать того, что в его же интересах, то я не настаиваю. Я окажу гостеприимство еще на один день, и будет с вас! Я не намерен задерживать гостей, чтобы меня объедали и опивали. Заметьте, я не говорю, что эти нахалы не получат своего шанса! Пусть они его не заслуживают, но я обещал, что у Китти будет возможность сделать свой выбор, а я человек слова!
– Я понимаю, сэр, – сказал Бедденден, – мы уже догадывались о кое-каких ваших намерениях. Если вам будет угодно вспомнить, то один из нас сегодня не присутствует здесь по не зависящей от него причине.
– Если вы имеете в виду вашего брата Клода, то я только рад, что его здесь нет. Он, конечно, может сделать Китти предложение, если хочет, но я уже сейчас могу вам сказать, что ей будет нечего ему ответить. Ведь она на протяжении многих лет не замечала его! А теперь слушайте меня внимательно. Вот что я хочу вам сказать. Я долго об этом думал и решил, что мне следует сделать. Я сейчас доступно вам все объясню. Долфинтон, ты меня понимаешь?
Лорд Долфинтон, который сидел, сжав руки между колен, с выражением величайшего уныния на лице, встрепенулся и кивнул.
– Я не думаю, что он понимает, – тихим голосом обратился мистер Пениквик к Хью. – Его мать может говорить что угодно, но я всегда думал, что у него не все в порядке с головой! Тем не менее, он такой же мой племянник, как и любой из вас, и я решил не делать между вами никаких различий. – Он сделал паузу и посмотрел на собравшуюся компанию с удовлетворением человека, который собирается обратиться к слушателям, не боясь, что его прервут или будут с ним спорить. – Это о моем завещании, – сказал он. – Я уже старый человек, и впереди у меня не очень много дней. Я не очень переживаю из-за этого, потому что достаточно пожил на свете. Я не сомневаюсь, что и вы будете рады увидеть меня в гробу.
Здесь он опять прервался и дряхлой трясущейся рукой взял еще одну щепотку табака. Это представление все же весьма незначительно повлияло на его племянников. И Долфинтон, и почтенный Хью внимательно смотрели на него, но взгляд Долфинтона можно было определить всего лишь как безжизненный, а взгляд Хью был откровенно скептический. Бедденден был занят тем, что протирал свои очки. В общем-то мистер Пениквик не был так обременен годами, как можно было предположить по его высохшему и морщинистому лицу. Но он действительно оставался последним представителем старшего поколения в семье, о чем и любил сообщать своим посетителям. Ничего особенно удивительного не было в том, что его четыре сестры родились раньше него и умерли раньше. Однако для мистера Пениквика этот, в общем-то естественный факт, казалось, был полон непостижимой глубины и значительности.
– Я последний из своей фамилии! – сказал он, печально качая головой. – Пережил все свое поколение! Никогда не женился! И у меня никогда не было брата!
Патетические ноты подействовали на лорда Долфинтона. Он обратил вопрошающий взгляд в сторону Хью. Тот улыбнулся, стараясь его успокоить, и сказал бесцветным голосом:
– Именно так, сэр!
Мистер Пениквик, поняв, что его притворство никого не проняло, прекратил игру в несчастного старика и сказал со своей обычной резкостью:
– Не думайте, что я пролил много слез, когда мои сестры умерли. Это не так! Это я говорю о вашей бабушке, вы, двое молодцов! Я не очень о ней тужил! Бабушкой Долфинтона была моя бедная сестра Корнелия, глупейшая женщина, доложу я вам, – наплевать и на нее! А вот Рози была лучшей из них. Черт побери, мне нравилась Рози и нравится ее внук Джек! Он на нее очень похож! А почему этого мошенника сейчас нет здесь?
Это воспоминание придало его голосу раздраженные нотки. Он тихо сидел минуту или две, размышляя о нарушении, которое допустил его любимый племянник. Бедденден бросил на своего брата взгляд, выражающий глубокое страдание, но Хью смотрел только на мистера Пениквика, почтительно ожидая продолжения лекции.
– Ну, это еще ничего не значит! – заговорил мистер Пениквик возбужденно. – Как вы понимаете, ничто мне не помешает распорядиться моими деньгами так, как я хочу. У вас нет на них никакого права. И не мечтайте об этом! В то же время я никогда не принадлежал к тем, кто забывает свою родню. Меня не могут обвинить в том, что я не выполнил своих обязанностей по отношению к семье. Я ведь хорошо помню то время, когда я приглашал вас сюда – маленьких, противных и вредных мальчишек, которые, однако, со своими родителями составляли мою семью. Я давал матери Долфинтона множество советов, к которым она внимательно прислушивалась, когда его отец, мой племянник, умер… О чем я говорил? Я люблю родню. Джордж меня понимает. Это единственная черта, которая мне в тебе близка, Джордж. И поэтому я твердо решил, что мои деньги должны перейти к одному из вас. В то же время есть еще Китти, и я не собираюсь отрицать, что хочу, чтобы они достались и ей. И если бы я не осознавал своих обязанностей перед семьей, то оставил бы их ей – без всяких дальнейших церемоний! – Он бросил взгляд на Беддендена и Хью и неожиданно весело хмыкнул. – Мне кажется, вам не дает покоя мысль, не моя ли она дочь? Успокойтесь: не моя! Она вообще нам не родственница. Ее отец – бедняга Том Чаринг. А вы и не подозревали? Увы, она последняя из Чарингов. Том и я были друзьями, но отец Тома завещал ему мало денег, а мой оставил мне большое состояние. Том умер, не увидев, как Китти выросла, и никого из Чарингов не осталось, кроме двух немощных кузенов, – вот я и удочерил девочку. Так что нет ничего, что помешало бы ей выйти замуж за одного из вас, если она захочет. Поэтому я и решил, что один из вас женится на ней и получит мое состояние в придачу.
– Я должен заметить, сэр, что это весьма странное, своеобразное предложение! – заметил Бедденден. – И тот, кто…
– Своеобразное!? – воскликнул Хью тоном, в котором звучало отвращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89