Теперь скажи мне, прав ли я в своем предположении о том, что моя роль заключается в том, чтобы по возможности разузнать для тебя, кто такой твой шевалье и откуда он взялся?
– Абсолютно, – сказал Фредди, благодарный отцу за догадливость. – Буду очень вам обязан, сэр, если вы это сделаете.
– Сделаю все, что в моих слабых силах, – склонил голову его светлость. – Между тем позволь мне поздравить тебя с теми переменами, которых ты добился во внешности Китти. Насколько я понял, именно ты направляешь ее: увы! как только я увидел ее в тот вечер, я сразу понял, что не бедняжка Мег повлияла на выбор ее нарядов.
Это понравилось Фредди.
– В ней прибавилось элегантности, правда? – Он нахмурился. – Не надо было ей надевать топазы. Никак не хотела, чтобы я подарил ей гранатовые украшения. Жаль.
Лорд Леджервуд, отметив про себя непонятное нежелание мисс Чаринг принимать подарки от своего нареченного, воздержался от комментариев. Протирая свой монокль, он просто сказал:
– Будь так любезен, Фредди, ответь мне на вопрос, часто ли бывает на Беркли-сквер Джек Веструтер?
Фредди помрачнел.
– Слишком часто, на мой взгляд. Но вы можете не беспокоиться. Я с Мег глаз не спускаю.
Лорд Леджервуд, выдержав и этот удар, сказал слабым голосом:
– Правда?
– Будьте уверены. Более того, подозреваю, куда ветер дует. – Он многозначительно кивнул, но пояснил, – не хочу говорить об этом: не мое дело! Беда в том – я начинаю подозревать, что он дает себе слишком много воли!
– То же самое я говорю о нем последние семь лет, – сказал лорд Леджервуд.
– Неужели? – Фредди посмотрел на отца с любовной гордостью. – Сэр, я всегда считал вас самым умным человеком из всех, кого я знаю. Ни один скандал не пройдет мимо вас.
– Фредди, ты меня убиваешь, – сказал отец, глубоко тронутый. – Смею надеяться, никто не может назвать меня тугодумом, но должен признаться, я был счастлив узнать, что ты… э… присматриваешь за своей сестрой.
– Да, и вам нечего беспокоиться, что какой-нибудь сопляк проникнет через черный ход, – брякнул Фредди. – Во-первых, это невозможно ввиду увеличения размеров Мег; во-вторых, Джек положил глаз на одну премиленькую штучку. Но не думаю, что он перейдет к действиям: не такой он дурак.
Лорду Леджервуду пришлось удовлетвориться этим уверением, поскольку приступ откровенности сына иссяк. Фредди не счел нужным посвящать своего родителя в то, как он был потрясен, когда узнал, что мисс Чаринг неизвестно какими путями познакомилась с девицей, которую он немедленно окрестил «премиленькой штучкой». Его и так беспокоила ее дружба с неприятной особой явно плебейского происхождения, а когда он зашел на Беркли-сквер и застал в гостях у своей невесты мисс Броти, он так и застыл на пороге с открытым ртом и выпученными глазами. Когда же мисс Броти, наконец, удалилась, он отважился выразить Китти свое неудовольствие и объяснить ей, что дружба с дочерью дамы, которую он вряд ли назвал бы аббатиссой, хотя никогда ее и не видел, никоим образом не пойдет ей на пользу. – Так не годится, Кит. Поверьте мне.
Почувствовав на себе взгляд сияющих, широко открытых и недоуменных глаз мисс Чаринг, он сильно смутился.
– А что такое аббатисса, Фредди? – спросила она.
Он совсем смешался и торопливо сказал, – Так, пустяки! Все равно не поймете. Штука в том, что ее мамаша намерена сбыть ее с рук как можно выгоднее. Мне не следовало говорить вам такие вещи, но ничего не поделаешь.
– Мне об этом известно, – как ни в чем не бывало отвечала Китти. – Более противную особу трудно себе представить. Мне так жаль бедняжку Оливию! Я уверена, Фредди, что если бы вы знали всю правду, вы бы тоже пожалели ее.
– Не сомневаюсь в этом. Ей можно посочувствовать, но дружить с ней не следует.
– Но, Фредди, какие тут могут быть возражения! Пусть нам не нравится мисс Броти, но сама Оливия благородного происхождения, ведь она в родстве с леди Баттерстоун, которая, насколько мне известно, дружит с твоей матерью.
– Беда в том, – вздохнул Фредди, – что вы, Кит, еще совсем недавно появились в нашем обществе и не знаете скрытых опасностей. Таких прохиндеев, как Оливер Броти, свет не видывал, судя по всему, что я о нем слышал, а то, что он приходится леди Баттерстоун троюродным братом, ничего не значит. Между прочим, он на самом деле ее троюродный брат, но я повторяю то, что уже говорил вам: в семье не без урода! В нашей семье тоже! Штука в том, что нечего протаскивать их в высшее общество.
Китти наморщила лобик.
– Действительно, похоже на то, что леди Баттерстоун не слишком благоволит к Броти. Но я не могу отделаться от ощущения, что если бы она приблизила к себе Оливию, бедняжка могла бы найти себе подходящую партию. Ведь вы согласитесь со мной, Фредди, она очень красива.
– Этого еще недостаточно, – сказал многомудрый мистер Станден.
– Иной раз и этого хватает, – возразила Китти. – Оливия рассказала мне о сестрах-красавицах Ганнинг, у которых связей было не больше, чем у нее. Но когда они с матерью приехали в Лондон, они буквально покорили свет, а одна из сестер вышла замуж за двух герцогов.
– Это уж слишком, Кит, – взмолился мистер Станден. – Явный обман! Этого не может быть!
– Но это чистая правда! Сначала она вышла замуж за герцога Гамильтонского, а когда он умер, ее мужем стал герцог Арджильский.
– А, когда тот умер! – с облегчением сказал Фредди, к радости которого этот сомнительный момент прояснился. – Это другое дело. Я не хочу сказать, что эта птичка не может выйти замуж за герцога или за двоих сразу. Я только вот что хочу сказать вам, Кит. Не знаю, какие были нравы, когда сестры Ганнинг появились в свете, но единственный известный мне неженатый герцог, это герцог Девонширский, и охотиться на него – бесполезное занятие, поскольку все знают, что его интересует принцесса Шарлотта. Вряд ли он променяет ее на Оливию.
– Я вовсе не хотела сказать, что она непременно должна выйти за герцога, – ответила Китти. – Только будет ужасно, если ее продадут – а это никак нельзя назвать иначе – такому человеку, как сэр Генри Осфорд! – Она заметила, что ее слова произвели глубокое впечатление, и торжествующе сказала: – Вы шокированы, но уверяю вас…
– Еще бы не шокирован! – прервал ее Фредди. – Не хотите ли вы сказать мне, что этот тип захаживает к Мег?
– Нет, что вы!
– Тогда где же, черт побери, вы с ним познакомились?
– Я с ним незнакома. Однажды, когда мы катались в парке, мне его показала Мег, но она сказала мне, что это противный старый повеса и она даже из вежливости не раскланивается с ним на улице! Это Оливия рассказала мне про него все, и я уверена, Фредди, что вы тоже посочувствовали бы ей, если бы услышали ее рассказ. Он прямо-таки преследует ее, а поскольку он очень богат, а леди Баттерстоун и пальцем не пошевельнет для того, чтобы у Оливии появились более подходящие кавалеры, миссис Броти поощряет его притязания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Абсолютно, – сказал Фредди, благодарный отцу за догадливость. – Буду очень вам обязан, сэр, если вы это сделаете.
– Сделаю все, что в моих слабых силах, – склонил голову его светлость. – Между тем позволь мне поздравить тебя с теми переменами, которых ты добился во внешности Китти. Насколько я понял, именно ты направляешь ее: увы! как только я увидел ее в тот вечер, я сразу понял, что не бедняжка Мег повлияла на выбор ее нарядов.
Это понравилось Фредди.
– В ней прибавилось элегантности, правда? – Он нахмурился. – Не надо было ей надевать топазы. Никак не хотела, чтобы я подарил ей гранатовые украшения. Жаль.
Лорд Леджервуд, отметив про себя непонятное нежелание мисс Чаринг принимать подарки от своего нареченного, воздержался от комментариев. Протирая свой монокль, он просто сказал:
– Будь так любезен, Фредди, ответь мне на вопрос, часто ли бывает на Беркли-сквер Джек Веструтер?
Фредди помрачнел.
– Слишком часто, на мой взгляд. Но вы можете не беспокоиться. Я с Мег глаз не спускаю.
Лорд Леджервуд, выдержав и этот удар, сказал слабым голосом:
– Правда?
– Будьте уверены. Более того, подозреваю, куда ветер дует. – Он многозначительно кивнул, но пояснил, – не хочу говорить об этом: не мое дело! Беда в том – я начинаю подозревать, что он дает себе слишком много воли!
– То же самое я говорю о нем последние семь лет, – сказал лорд Леджервуд.
– Неужели? – Фредди посмотрел на отца с любовной гордостью. – Сэр, я всегда считал вас самым умным человеком из всех, кого я знаю. Ни один скандал не пройдет мимо вас.
– Фредди, ты меня убиваешь, – сказал отец, глубоко тронутый. – Смею надеяться, никто не может назвать меня тугодумом, но должен признаться, я был счастлив узнать, что ты… э… присматриваешь за своей сестрой.
– Да, и вам нечего беспокоиться, что какой-нибудь сопляк проникнет через черный ход, – брякнул Фредди. – Во-первых, это невозможно ввиду увеличения размеров Мег; во-вторых, Джек положил глаз на одну премиленькую штучку. Но не думаю, что он перейдет к действиям: не такой он дурак.
Лорду Леджервуду пришлось удовлетвориться этим уверением, поскольку приступ откровенности сына иссяк. Фредди не счел нужным посвящать своего родителя в то, как он был потрясен, когда узнал, что мисс Чаринг неизвестно какими путями познакомилась с девицей, которую он немедленно окрестил «премиленькой штучкой». Его и так беспокоила ее дружба с неприятной особой явно плебейского происхождения, а когда он зашел на Беркли-сквер и застал в гостях у своей невесты мисс Броти, он так и застыл на пороге с открытым ртом и выпученными глазами. Когда же мисс Броти, наконец, удалилась, он отважился выразить Китти свое неудовольствие и объяснить ей, что дружба с дочерью дамы, которую он вряд ли назвал бы аббатиссой, хотя никогда ее и не видел, никоим образом не пойдет ей на пользу. – Так не годится, Кит. Поверьте мне.
Почувствовав на себе взгляд сияющих, широко открытых и недоуменных глаз мисс Чаринг, он сильно смутился.
– А что такое аббатисса, Фредди? – спросила она.
Он совсем смешался и торопливо сказал, – Так, пустяки! Все равно не поймете. Штука в том, что ее мамаша намерена сбыть ее с рук как можно выгоднее. Мне не следовало говорить вам такие вещи, но ничего не поделаешь.
– Мне об этом известно, – как ни в чем не бывало отвечала Китти. – Более противную особу трудно себе представить. Мне так жаль бедняжку Оливию! Я уверена, Фредди, что если бы вы знали всю правду, вы бы тоже пожалели ее.
– Не сомневаюсь в этом. Ей можно посочувствовать, но дружить с ней не следует.
– Но, Фредди, какие тут могут быть возражения! Пусть нам не нравится мисс Броти, но сама Оливия благородного происхождения, ведь она в родстве с леди Баттерстоун, которая, насколько мне известно, дружит с твоей матерью.
– Беда в том, – вздохнул Фредди, – что вы, Кит, еще совсем недавно появились в нашем обществе и не знаете скрытых опасностей. Таких прохиндеев, как Оливер Броти, свет не видывал, судя по всему, что я о нем слышал, а то, что он приходится леди Баттерстоун троюродным братом, ничего не значит. Между прочим, он на самом деле ее троюродный брат, но я повторяю то, что уже говорил вам: в семье не без урода! В нашей семье тоже! Штука в том, что нечего протаскивать их в высшее общество.
Китти наморщила лобик.
– Действительно, похоже на то, что леди Баттерстоун не слишком благоволит к Броти. Но я не могу отделаться от ощущения, что если бы она приблизила к себе Оливию, бедняжка могла бы найти себе подходящую партию. Ведь вы согласитесь со мной, Фредди, она очень красива.
– Этого еще недостаточно, – сказал многомудрый мистер Станден.
– Иной раз и этого хватает, – возразила Китти. – Оливия рассказала мне о сестрах-красавицах Ганнинг, у которых связей было не больше, чем у нее. Но когда они с матерью приехали в Лондон, они буквально покорили свет, а одна из сестер вышла замуж за двух герцогов.
– Это уж слишком, Кит, – взмолился мистер Станден. – Явный обман! Этого не может быть!
– Но это чистая правда! Сначала она вышла замуж за герцога Гамильтонского, а когда он умер, ее мужем стал герцог Арджильский.
– А, когда тот умер! – с облегчением сказал Фредди, к радости которого этот сомнительный момент прояснился. – Это другое дело. Я не хочу сказать, что эта птичка не может выйти замуж за герцога или за двоих сразу. Я только вот что хочу сказать вам, Кит. Не знаю, какие были нравы, когда сестры Ганнинг появились в свете, но единственный известный мне неженатый герцог, это герцог Девонширский, и охотиться на него – бесполезное занятие, поскольку все знают, что его интересует принцесса Шарлотта. Вряд ли он променяет ее на Оливию.
– Я вовсе не хотела сказать, что она непременно должна выйти за герцога, – ответила Китти. – Только будет ужасно, если ее продадут – а это никак нельзя назвать иначе – такому человеку, как сэр Генри Осфорд! – Она заметила, что ее слова произвели глубокое впечатление, и торжествующе сказала: – Вы шокированы, но уверяю вас…
– Еще бы не шокирован! – прервал ее Фредди. – Не хотите ли вы сказать мне, что этот тип захаживает к Мег?
– Нет, что вы!
– Тогда где же, черт побери, вы с ним познакомились?
– Я с ним незнакома. Однажды, когда мы катались в парке, мне его показала Мег, но она сказала мне, что это противный старый повеса и она даже из вежливости не раскланивается с ним на улице! Это Оливия рассказала мне про него все, и я уверена, Фредди, что вы тоже посочувствовали бы ей, если бы услышали ее рассказ. Он прямо-таки преследует ее, а поскольку он очень богат, а леди Баттерстоун и пальцем не пошевельнет для того, чтобы у Оливии появились более подходящие кавалеры, миссис Броти поощряет его притязания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89