«Дорогой дядюшка!
– начиналось оно, и без всякого перехода: – Какова точка зрения закона, разделяемая Вашей фирмой, касательно систематических махинаций со счетами, которыми занимается один из чиновников? Я вывел на чистую воду это ничтожество Мезурьера и намерен начать против него судебное преследование, но хотел бы я знать, как обстоят дела, перед тем, как действовать. Я вызывал его, и он имел наглость надеяться, что я его прощу, так как, видите ли, он отдает назад эту, как он выразился, «ссуду» в установленные им сроки. Уменьшает ли это мои шансы? Большую часть украденных денег он все еще не отдал. Наверняка ли я выиграю дело? Не отвечайте мне сентиментальной чушью; подлец обручился с этой проклятой дурочкой Антонией, и я хочу вывести его на чистую воду. Будьте добры, займитесь этим делом незамедлительно и подайте мне совет».
Суперинтендант прочел письмо с присущей ему вдумчивостью и сказал:
– Да, оно в самом деле кстати… Вы совершенно правы. Пожалуй, он слишком суров в отношении этого парня Мезурьера, а?
Мистер Каррингтон, который снова охотился за чем-то в дебрях своего стола, временно прервал свои занятия и, крутанув стул, повернулся к Ханнасайду:
– Суров? Дьявольски мстителен, сэр, таков – таким был – мой племянник Арнольд. – Он помолчал и ворчливо прибавил: – De mortuis nil nisi bonum, как своего рода отпущение грехов. Но я в жизни не встречал парня с худшим сердцем, или такого упрямого осла…
– Ну, это вы уж слишком, сэр, – возразил Джайлз.
– Не перебивай, – сердито сказал мистер Каррингтон и переключил свое внимание на Ханнасайда: – Можете оставить у себя письмо. Насколько я могу судить, вы человек здравомыслящий. У меня нет желания навлекать беду на этого Мезурьера, но у меня еще меньше желания смотреть на то, как вы, люди из Ярда, идете по ложному следу. Я вовсе не подыгрываю этому юному кретину, моему племяннику, даже и не знаю, почему я называю его своим племянником; слава тебе, Господи, никакой он мне не племянник! Но насколько я его знаю… Да, в чем дело? В дверь постучали, вошел клерк и тихо сказал:
– К мистеру Джайлзу, сэр.
– Да? – повернул голову Джайлз. – Что-нибудь срочное?
– Пришел мистер Кеннет Верикер, сэр, и будет рад, если вы уделите ему несколько минут. Он говорит, что это очень срочно.
– Скажите ему, что в данную минуту я занят, но, если он согласен подождать, я позже готов его принять.
Ханнасайд весь устремился вперед.
– Вы не возражаете, если я повидаюсь с мистером Кеннетом Верикером? – спросил он.
Глаза Джайлза встретились на мгновение с глазами отца. Чарльз Каррингтон лаконично сказал:
– Скажите мистеру Верикеру, что здесь находится суперинтендант Ханнасайд, который хотел бы с ним увидеться.
– Хорошо, сэр. Клерк вышел.
Через две минуты появился Кеннет в истрепанных штанах из серой фланели, в рубашке с мягким воротником и галстуком в виде шарфа и в старом твидовом пиджаке. Черный завиток падал на бровь, глаза смотрели живо, с любопытством.
– Привет, дядюшка! Привет, Джайлз! – беззаботно произнес он. – А где же этот ягненок-полицейский? Боже милостивый, в вас нет ничего от ягненка! Еще одна фантазия Тони! Между прочим, я пришел к выводу, что мне хорошо было бы обеспечить себе защиту. Прочел вчера в «Ньюс оф зе уорлд», и мне показалось, что это хорошая мысль.
– Хотелось бы, – сказал мистер Каррингтон брюзгливо, – чтобы ты не приходил в мою контору в облачении третьесортного художника из Челси.
– Почему? – заинтересовался Кеннет.
– Потому что мне это не нравится, – ответил сбитый с толку мистер Каррингтон. – И не нравится этот бабий галстук.
– Ну, если на то пошло, мне не нравится ваш, – сказал Кеннет. – По-моему, просто ужасный галстук, но я бы никогда не сказал этого, если бы вы не принялись за мой, ибо я верю в права личности. Но, на самом деле, я пришел сюда отчасти по поводу моей одежды. – Он повернулся к Ханнасайду и вежливо спросил: – Вы ведь не будете возражать, если я сперва покончу со своим делом?
– Вовсе нет, – ответил Ханнасайд. Несмотря на равнодушный вид, он не упустил ни единого жеста, ни одной интонации. – Если вы хотите поговорить с мистером Каррингтоном с глазу на глаз, я могу выйти.
– О Боже, нет! Ничего личного! – заверил его Кеннет. Просто о деньгах Арнольда. Я наследник, ведь правда, Джайлз? Черт возьми, должно быть так! Он не мог нарушить завещание отца. Так вот, нельзя ли получить вперед? Прежде всего, мне нужны рубашки, и я не могу получить их в кредит, поскольку Арнольд сказал, что он не отвечает за мои долги, черт бы его подрал! Кроме того, от Макстона ко мне прислали какого-то вонючку, заявившего, что если я не заплачу по счетам, они примут меры. А если «принять меры» означает тюрягу, то мне нельзя туда отправиться по крайней мере еще недели две, поскольку я работаю над картиной. А посему не выложите ли вы на бочку необходимую наличность?
Было невозможно остановить этот поток гибельного красноречия. Джайлз было попытался – предостерегающе нахмурился, но потом оставил попечение и только слушал разглагольствования своего клиента. Мистер Чарльз Каррингтон застыл в своем кресле, руки его лежали на подлокотниках, он наблюдал за суперинтендантом, тихонько барабаня пальцами. Когда племянник остановился, чтобы перевести дух, он повернул голову и с мягкостью, напоминающей его сына, спросил:
– Сколько ты хочешь, Кеннет?
– Пятьсот фунтов, – выпалил Кеннет. – Триста очень срочно, а если с пятьюстами не выгорит, обойдусь и тремя. Но сотня мне нужна, чтобы купить кольцо, и еще сотня, чтобы пожить в свое удовольствие. Я ведь смогу за сотню купить кольцо, правда, Джайлз?
– И не одно, по-моему, – ответил Джайлз.
– Оно должно быть с бриллиантами, – объяснил Кеннет. – Большими, кричащими. Понимаете: такое, от которого тошнит. Это для Вайолет. Я ей не дал еще кольца, а вкус у нее плохой, вкус служанки. Я бы не удивился, если бы она возмечтала о рубиновой диадеме, раз уж я получаю Арнольдовы миллионы. Господи, прости ее вульгарное сердечко!
Джайлз прервал его:
– Мы поговорим об этом позже. Я могу дать тебе немного взаймы, чтобы ты обернулся. Ты из-за этого пришел?
– А разве это не повод? У Мергатройд идея, что судебные исполнители вот-вот начнут штурмовать нашу квартиру. Понятия не имею, что это значит, поскольку они у нас не появляются, но она и слушать не желает, и на самом деле, я полагаю, они были бы просто ни к чему. Потому что, понимаете, у нас ведь только одна гостиная.
– Хорошо. Я приду сегодня вечером, и мы как-нибудь это уладим, – обещал Джайлз. – А сейчас суперинтендант Ханнасайд хочет кое-что у тебя спросить.
– Я просто хотел узнать, где вы были в субботу вечером, – любезно осведомился Ханнасайд.
– Я знал, что вы это спросите, но Джайлз говорит, вы не поверите ни одному слову из моего рассказа, – сообщил Кеннет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63