– Я вам не доверяю, – прямодушно сказал Ханнасайд. – Вам ничего не стоит скрыть от меня какую-то важную улику.
– О, нет! – возразил Джайлз. – Разве только я решу, что это может привести к семейному скандалу. Но не беспокойтесь, я не обнаружил никакой важной улики.
Ханнасайд посмотрел на него подозрительно и попросил своего гостеприимного хозяина не пытаться предпринимать никаких хитроумных штучек в духе Ватсона во время своего любительского расследования, больше он ничего не добавил.
Почти сразу же после ужина он попрощался и ушел, буквально столкнувшись на лестнице с Антонией Верикер, которая поспешно поднималась в сопровождении одной из своих собак.
Она нисколько не смутилась при встрече с Ханнасайдом, только сказала «привет» в свойственной ей небрежной манере, добавив мрачно, что она всегда знала, что ее кузен ведет двойную игру.
– Я бы не удивился, – согласился Ханнасайд, нагнувшись, чтобы погладить Билла. – Я только что сказал ему, что сам ему не доверяю.
Она улыбнулась и сказала непосредственно:
– Правда ведь, он милый?
– Очень.
Взгляд у Ханнасайда был насмешливый, хотя голос оставался совершенно серьезным. Антония, как ни в чем не бывало, продолжала:
– Все это ему порядком наскучило, – сказала она. – Тем более, что он всегда относился к нам с некоторым неодобрением. Но что поделаешь? – Она дружески кивнула и стала подниматься по лестнице.
Суперинтендант продолжал спускаться, удивляясь, по какому признаку (скрытому от его опытного глаза) мисс Верикер определила, что ее кузен неодобрительно к ней относится.
Но чувство, отразившееся на лице Джайлза Каррингтона, когда Антонию провели в его гостиную, явно имело мало общего с неодобрением. Он быстро поднялся из глубокого кресла и протянул руку.
– Тони! Дорогое мое дитя, что же привело тебя сюда? Что-нибудь случилось?
– О нет! – ответила Антония. – Только у нас мне все надоели, и я подумала, не зайти ли мне посмотреть, дома ли ты. Можно мне немного кофе?
– Ну конечно. Но ты ведь знаешь – тебе неудобно здесь оставаться. Сразу же после кофе я провожу тебя домой.
Антония вздохнула.
– Извини, если хочешь, я могу сразу уйти. Просто мне вдруг стало невмоготу, а пойти не к кому. Если только к Лесли, но она злится, что появился Роджер и спутал все карты Кеннета, и стала вроде них. Ну это не имеет значения, если тебе надоели наши проклятые дела.
– Садись, – сказал Джайлз, пододвигая ей другое кресло. – Ты ведь знаешь, что мне не надоели ваши дела. Что случилось, цыпленок?
Она вспыхнула и посмотрела на него; глаза ее выражали удивление.
– О Джайлз, ты тысячу лет не называл меня так! – произнесла она.
– Разве? – Он улыбнулся. – Впрочем, возможно.
– Ты же прекрасно знаешь, что ненавидел меня с тех пор, как поступил как подлая тварь по отношению к Джону Фодерингему! – сказала Антония.
– Положим, это только один из способов описать то, что случилось, – сказал Джайлз.
– Единственный способ, – сказала Антония твердо. – На самом деле, после того, что ты мне сказал, я практически решила никогда больше не разговаривать с тобой.
– А ты со мной и не разговаривала, Тони, больше года.
– Нет, разговаривала, – возразила Антония. – Я разговаривала с тобой на танцах у Досонов и однажды была вынуждена позвонить по поводу моих страховых акций. Если б это было можно, то не стала бы. Только потом я влипла в эту ужасную историю, и пришлось послать за тобой, чтобы выпутаться.
Джайлз загадочно посмотрел на нее.
– Почему, Тони? Она улыбнулась ему.
– Ну… ну… за кем же я могла еще послать? – спросила она удивленно.
– А за братом… за женихом?.. – предположил Джайлз.
Было очевидно, что раньше это не приходило ей в голову.
– Да, наверное, – с сомнением сказала она, – но какой от них толк. Во всяком случае, я о них не подумала. И я очень рада, что послала за тобой; по правде говоря, мне до смерти надоела эта ссора, и ты очень мило вел себя по отношению ко мне с тех пор, как все это случилось. Так что я могу признать, я в самом деле ошибалась в отношении Джона, хотя все равно считаю, что ты вел себя страшно гадко во всей этой истории. – Она помолчала и затем добавила: – Когда убили Арнольда, мне так захотелось похоронить всё это. В тот день, в Ханборо, я как раз собиралась выяснить с тобой отношения, но стоило тебе появиться, этой вражды как не бывало, и я позабыла. Но потом подумала: вдруг ты втайне все еще дуешься на меня – лучше уж поговорить.
– Тони, – сказал вдруг Джайлз, – ты по-прежнему обручена с Мезурьером?
– Да, и это мука мученическая, – ответила она с обычной потрясающей откровенностью. – Сказать по правде, я сегодня убралась оттуда отчасти потому, что он появился.
– Тони, что же, в конце концов, заставило тебя обручиться с этим типом?
– Сама не знаю. Все это очень странно, и я склонна думать, что просто была не в себе. Но в самом деле, Джайлз, я думала, что он мне страшно нравится. К тому же Кеннет как раз подцепил Вайолет, а жизнь казалась такой тусклой, что… что я обручилась с Рудольфом. Самое смешное, что я продолжала думать, что так будет всегда, и не обращала внимания на вещи, на которые мне указывал Кеннет: на то, как он показывает зубы, когда улыбается, как он наряжается, совсем не по-мужски. И не видела, какой он весь напоказ, пока меня вдруг не осенило. Действительно, совершенно внезапно. Я даже могу сказать точно когда. Это было в воскресенье, на следующий день после убийства Арнольда, когда мы все были в мастерской. И ты тоже был, и Вайолет. Это нашло на меня как… морской прилив, совершенно без причины. И теперь я чувствую себя отвратительно, потому что он ведь ничего такого не сделал, чтобы так от него сбегать.
– Как бы ты отвратительно себя ни чувствовала, Тони, необходимо разорвать помолвку. Понимаешь?
– Ну конечно, понимаю. Но я не могу ее разорвать, пока есть вероятность, что ему пришьют убийство. Это было бы ужасной подлостью.
– Еще большая подлость подавать ему надежду, не собираясь выходить за него замуж.
Поразмыслив над этим, она ответила:
– Нет, не думаю. Будет некрасиво, если я его брошу, когда он под подозрением.
– Тони, а если он это сделал? – спросил Джайлз.
– Ну тогда мне придется быть верной ему, – сказала она. – Однако, когда я уходила, он всем доказывал, что это невозможно, значит, наверное, не он. К тому же вид у него был такой самодовольный. Это было почище всего остального, и я слиняла. – Тут в комнату вошел слуга Джайлза с подносом, она обернулась и подождала, пока он поставит кофе на низкий столик возле ее кресла. – Спасибо. Это сливки? Да? Замечательно!
– Почище чего? – спросил Джайлз, когда дверь снова закрылась.
– Сейчас расскажу. Я положила два куска сахара в твой кофе. Достаточно? Так вот, когда сегодня днем ты ушел, принесло Лесли Риверс, поэтому я отослала Роджера заказать еще виски – ты же знаешь, он поглощает совершенно невероятное количество виски – и тут ее понесло… Вообще-то она тихое и совершенно благоразумное существо, но – между нами, Джайлз – она совершенно теряет рассудок, когда дело касается Кеннета;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63