Думаю, тетя Хейгар выдержит переезд из «Келли Грейндж» к нам.
Перспектива рождественских праздников сразу приобрела для меня заманчивость, и я стала прикидывать, когда мне лучше выбраться в Хэрроугейт или в Райпон за подарками. Подумать только, в прошлое Рождество я была еще в Дижоне! А там на праздниках мне всегда бывало одиноко. Почти все мои соученицы разъезжались по домам, и в школе нас оставалось человек пять-шесть. Но мы вкладывали в праздники всю душу, а на Рождество всегда самозабвенно веселились.
— Надо выяснить, рискнет ли тетя Хейгар выбраться к нам, — продолжала Руфь, — да сказать слугам, чтобы хорошенько проветрили ее постель. В прошлый раз она жаловалась, что простыни были сырые.
И тут я вспомнила.
— Да, кстати, — проговорила я, — что сталось с грелкой, которая висела в моей спальне?
На лице Руфи выразилось удивление.
— Она куда-то запропала. Мэри Джейн не знает, где она.
— Так что, грелка исчезла?
— Ну, я вижу, вы ничего не знаете. Я-то думала, вы распорядились ее убрать.
Руфь покачала головой:
— Наверное, ее убрал кто-то из слуг. Я выясню. Когда похолодает, грелка вам понадобится, а холод непременно наступит. Вряд ли можно ждать, что такая теплынь продержится долго.
— Спасибо, — поблагодарила я, — между прочим, я собираюсь поехать в Хэрроугейт или в Райпон. Мне надо кое-что купить.
Руфь подняла брови и окинула меня внимательным взглядом:
— Думаете, вы сможете поехать? Ведь время идет. Может быть, вы доверите сделать ваши покупки кому-нибудь из нас?
Я покачала головой:
— Нет-нет, спасибо. Я прекрасно себя чувствую, и мне хочется поехать самой.
Руфь вынуждена была сдаться:
— Ну что ж, вам решать. Впрочем, можно поехать всем вместе. Мне давно хочется заглянуть в магазины, а Люк, по-моему, говорил, что ему надо вывезти Дамарис за рождественскими покупками.
— Замечательно! Поедем все вместе. Вот хорошо!
На следующий день, решив воспользоваться тем, что дождь перестал и засияло солнце, я собралась прогуляться и встретила Руфь на лестнице.
— Решили пройтись? — спросила она. — На дворе хорошо. Совсем тепло. Да, между прочим, мне не удалось выяснить, куда девалась ваша грелка.
— Как странно.
— Видно, кто-то взял ее и забыл. — Руфь тихо рассмеялась и как-то слишком пристально посмотрела на меня.
Но я тут же вышла из дому. За дверями меня ожидало такое великолепное утро, что я сразу забыла об исчезнувшей грелке. У живой изгороди я заметила даже несколько не успевших замерзнуть цветков — пастушью сумку и чистец, и, хотя до пустоши не дошла, мне показалось, что вдали золотится в бледном солнечном свете дрок.
Помня наставления Руфи, я не позволила себе гулять долго и вскоре повернула к дому. По дороге я бросила взгляд на руины. Последнее время меня не тянуло к аббатству. Я подозревала, что не смогу теперь гулять среди развалин, не думая о посетившем меня монахе, и поэтому старалась обходить руины стороной, что не совсем вязалось с моим утверждением, будто я ничего не боюсь.
Остановившись под дубом, я поймала себя на том, что вглядываюсь в узоры на его коре. Когда-то отец рассказывал мне, что древние бритты считали, будто извилины дубовой коры — свидетельство, что в дереве обитает какое-то сверхъестественное существо. Я водила по коре пальцем — этих бриттов легко можно, понять, мало ли, какие фантазии лезут в голову. В них ничего не стоит поверить.
Стоя под дубом, я вдруг услышала чей-то смех над головой и испуганно подняла глаза, ожидая увидеть нечто устрашающее. Но увидела просто зеленого дятла.
Я поспешила в дом. Войдя в столовую, я обнаружила, что за столом сидят только сэр Мэтью, Сара и Люк. Руфи не было. Они тоже недоумевали, где она может быть.
— Она никогда не опаздывает, — сказал сэр Мэтью.
— Но у Руфи столько дел, — возразила тетя Сара. — Она так беспокоится о Рождестве, думает, какие комнаты выберут Хейгар и Саймон, если решат пробыть здесь несколько дней.
— Хейгар будет жить в своей бывшей комнате, — сказал сэр Мэтью. — А Саймон расположится там, где всегда располагается, так что Руфи нечего беспокоиться.
— Ну, наверное, она немного побаивается Хейгар. Ты же знаешь, как с Хейгар трудно. Будет совать свой длинный нос во все углы и укорять нас, что мы плохо следим за домом, не то что в те времена, когда был жив отец.
— Хейгар вечно лезет куда не надо, — проворчал сэр Мэтью. — Если ей здесь не нравится, может не приезжать. Обойдемся без ее указаний.
И тут вошла Руфь. Она немного раскраснелась.
— А мы попять не можем, что с тобой, — укоризненно сказал сэр Мэтью.
— Подумайте только, какая нелепость, — начала Руфь и беспомощно оглядела нас всех. — Я зашла в комнату Габриэля и заметила что-то под покрывалом. И как вы думаете, что это было?
Я не могла отвести от нее глаз и почувствовала, что краснею, мне трудно было сдерживать свои чувства — я уже все поняла.
— Грелка из вашей комнаты, Кэтрин. — Руфь обличающе смотрела на меня. — Кто мог ее туда занести?
— Удивительно! — услышала я свой голос.
— Что ж, вот она и нашлась. Наверное, все это время там лежала. — Руфь обернулась к остальным. — У Кэтрин из комнаты исчезла грелка, — пояснила она. — Кэтрин предположила, что это я велела кому-то из слуг забрать грелку. Но кто мог додуматься засунуть ее в кровать в комнате Габриэля?
— Надо выяснить! — резко проговорила я.
— Я опросила слуг. Совершенно очевидно, что они ничего не знают.
— Но кто-то же отнес ее туда? — Я услышала в своем голосе несвойственные мне визгливые нотки.
Руфь пожала плечами.
— Все равно надо выяснить, — настаивала я. — Кто-то задумал зло шутить надо мной. Разве не ясно? Так же как с задернутыми занавесками.
— С какими занавесками?
Я подосадовала на себя. Ведь о случае с занавесками кроме нас с Мэри Джейн знал только тот, кто их задернул. А теперь придется объяснять. И я вкратце рассказала, что имела в виду.
— Кто же задернул занавески? — заверещала тетя Сара. — Кто спрятал грелку в кровать Габриэля? Да, кстати, ведь и вы спали в этой постели, правда, Кэтрин? Это же ваша супружеская кровать!
— Я бы много дала, чтобы узнать, кто это! — гневно выкрикнула я.
— Да, кто-то проявил редкостную рассеянность, — заметил как бы невзначай Люк.
— Не думаю, что тут дело в рассеянности, — отрезала я.
— Но, Кэтрин, — увещсвающе заговорила Руфь, — кому надо задергивать занавески у вашей кровати и прятать вашу грелку?
— Вот и я хотела бы это знать!
— Давайте забудем эту историю, — воззвал к нам сэр Мэтью. — В конце концов, пропажа нашлась.
— Но зачем? Почему? — не могла успокоиться я.
— Вы слишком возбуждены, дорогая, — шепнула мне Руфь.
— Я хочу выяснить, что за странности творятся у меня в комнате.
— Утка остывает, — напомнил сэр Мэтью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Перспектива рождественских праздников сразу приобрела для меня заманчивость, и я стала прикидывать, когда мне лучше выбраться в Хэрроугейт или в Райпон за подарками. Подумать только, в прошлое Рождество я была еще в Дижоне! А там на праздниках мне всегда бывало одиноко. Почти все мои соученицы разъезжались по домам, и в школе нас оставалось человек пять-шесть. Но мы вкладывали в праздники всю душу, а на Рождество всегда самозабвенно веселились.
— Надо выяснить, рискнет ли тетя Хейгар выбраться к нам, — продолжала Руфь, — да сказать слугам, чтобы хорошенько проветрили ее постель. В прошлый раз она жаловалась, что простыни были сырые.
И тут я вспомнила.
— Да, кстати, — проговорила я, — что сталось с грелкой, которая висела в моей спальне?
На лице Руфи выразилось удивление.
— Она куда-то запропала. Мэри Джейн не знает, где она.
— Так что, грелка исчезла?
— Ну, я вижу, вы ничего не знаете. Я-то думала, вы распорядились ее убрать.
Руфь покачала головой:
— Наверное, ее убрал кто-то из слуг. Я выясню. Когда похолодает, грелка вам понадобится, а холод непременно наступит. Вряд ли можно ждать, что такая теплынь продержится долго.
— Спасибо, — поблагодарила я, — между прочим, я собираюсь поехать в Хэрроугейт или в Райпон. Мне надо кое-что купить.
Руфь подняла брови и окинула меня внимательным взглядом:
— Думаете, вы сможете поехать? Ведь время идет. Может быть, вы доверите сделать ваши покупки кому-нибудь из нас?
Я покачала головой:
— Нет-нет, спасибо. Я прекрасно себя чувствую, и мне хочется поехать самой.
Руфь вынуждена была сдаться:
— Ну что ж, вам решать. Впрочем, можно поехать всем вместе. Мне давно хочется заглянуть в магазины, а Люк, по-моему, говорил, что ему надо вывезти Дамарис за рождественскими покупками.
— Замечательно! Поедем все вместе. Вот хорошо!
На следующий день, решив воспользоваться тем, что дождь перестал и засияло солнце, я собралась прогуляться и встретила Руфь на лестнице.
— Решили пройтись? — спросила она. — На дворе хорошо. Совсем тепло. Да, между прочим, мне не удалось выяснить, куда девалась ваша грелка.
— Как странно.
— Видно, кто-то взял ее и забыл. — Руфь тихо рассмеялась и как-то слишком пристально посмотрела на меня.
Но я тут же вышла из дому. За дверями меня ожидало такое великолепное утро, что я сразу забыла об исчезнувшей грелке. У живой изгороди я заметила даже несколько не успевших замерзнуть цветков — пастушью сумку и чистец, и, хотя до пустоши не дошла, мне показалось, что вдали золотится в бледном солнечном свете дрок.
Помня наставления Руфи, я не позволила себе гулять долго и вскоре повернула к дому. По дороге я бросила взгляд на руины. Последнее время меня не тянуло к аббатству. Я подозревала, что не смогу теперь гулять среди развалин, не думая о посетившем меня монахе, и поэтому старалась обходить руины стороной, что не совсем вязалось с моим утверждением, будто я ничего не боюсь.
Остановившись под дубом, я поймала себя на том, что вглядываюсь в узоры на его коре. Когда-то отец рассказывал мне, что древние бритты считали, будто извилины дубовой коры — свидетельство, что в дереве обитает какое-то сверхъестественное существо. Я водила по коре пальцем — этих бриттов легко можно, понять, мало ли, какие фантазии лезут в голову. В них ничего не стоит поверить.
Стоя под дубом, я вдруг услышала чей-то смех над головой и испуганно подняла глаза, ожидая увидеть нечто устрашающее. Но увидела просто зеленого дятла.
Я поспешила в дом. Войдя в столовую, я обнаружила, что за столом сидят только сэр Мэтью, Сара и Люк. Руфи не было. Они тоже недоумевали, где она может быть.
— Она никогда не опаздывает, — сказал сэр Мэтью.
— Но у Руфи столько дел, — возразила тетя Сара. — Она так беспокоится о Рождестве, думает, какие комнаты выберут Хейгар и Саймон, если решат пробыть здесь несколько дней.
— Хейгар будет жить в своей бывшей комнате, — сказал сэр Мэтью. — А Саймон расположится там, где всегда располагается, так что Руфи нечего беспокоиться.
— Ну, наверное, она немного побаивается Хейгар. Ты же знаешь, как с Хейгар трудно. Будет совать свой длинный нос во все углы и укорять нас, что мы плохо следим за домом, не то что в те времена, когда был жив отец.
— Хейгар вечно лезет куда не надо, — проворчал сэр Мэтью. — Если ей здесь не нравится, может не приезжать. Обойдемся без ее указаний.
И тут вошла Руфь. Она немного раскраснелась.
— А мы попять не можем, что с тобой, — укоризненно сказал сэр Мэтью.
— Подумайте только, какая нелепость, — начала Руфь и беспомощно оглядела нас всех. — Я зашла в комнату Габриэля и заметила что-то под покрывалом. И как вы думаете, что это было?
Я не могла отвести от нее глаз и почувствовала, что краснею, мне трудно было сдерживать свои чувства — я уже все поняла.
— Грелка из вашей комнаты, Кэтрин. — Руфь обличающе смотрела на меня. — Кто мог ее туда занести?
— Удивительно! — услышала я свой голос.
— Что ж, вот она и нашлась. Наверное, все это время там лежала. — Руфь обернулась к остальным. — У Кэтрин из комнаты исчезла грелка, — пояснила она. — Кэтрин предположила, что это я велела кому-то из слуг забрать грелку. Но кто мог додуматься засунуть ее в кровать в комнате Габриэля?
— Надо выяснить! — резко проговорила я.
— Я опросила слуг. Совершенно очевидно, что они ничего не знают.
— Но кто-то же отнес ее туда? — Я услышала в своем голосе несвойственные мне визгливые нотки.
Руфь пожала плечами.
— Все равно надо выяснить, — настаивала я. — Кто-то задумал зло шутить надо мной. Разве не ясно? Так же как с задернутыми занавесками.
— С какими занавесками?
Я подосадовала на себя. Ведь о случае с занавесками кроме нас с Мэри Джейн знал только тот, кто их задернул. А теперь придется объяснять. И я вкратце рассказала, что имела в виду.
— Кто же задернул занавески? — заверещала тетя Сара. — Кто спрятал грелку в кровать Габриэля? Да, кстати, ведь и вы спали в этой постели, правда, Кэтрин? Это же ваша супружеская кровать!
— Я бы много дала, чтобы узнать, кто это! — гневно выкрикнула я.
— Да, кто-то проявил редкостную рассеянность, — заметил как бы невзначай Люк.
— Не думаю, что тут дело в рассеянности, — отрезала я.
— Но, Кэтрин, — увещсвающе заговорила Руфь, — кому надо задергивать занавески у вашей кровати и прятать вашу грелку?
— Вот и я хотела бы это знать!
— Давайте забудем эту историю, — воззвал к нам сэр Мэтью. — В конце концов, пропажа нашлась.
— Но зачем? Почему? — не могла успокоиться я.
— Вы слишком возбуждены, дорогая, — шепнула мне Руфь.
— Я хочу выяснить, что за странности творятся у меня в комнате.
— Утка остывает, — напомнил сэр Мэтью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81