Устремив взор на стол, Сара радостно воскликнула:
— Подарки! Это всегда самое интересное, верно, Хейгар?
— Ты никогда не повзрослеешь, Сара, — упрекнула ее сестра.
Но Сара уже повернулась ко мне:
— А вы, Кэтрин, любите подарки? Наверное, любите. У нас с вами столько общего! Мы с ней это выяснили, — начала объяснять она сестре, — когда… когда…
К счастью, на лестнице появился Саймон. Мне впервые довелось видеть его одетым по-вечернему. Красавцем я его, пожалуй, не назвала бы, но по крайней мере он производил внушительное впечатление.
— Ага! — воскликнула Хейгар. — Значит, ты, внучок, уступил-таки традициям!
Саймон поднес ее руку к губам, и я заметила, какая довольная улыбка осветила ее лицо.
— Бывают случаи, — пояснил он, — когда нельзя не подчиниться обычаю.
И вдруг над залитым светом холлом, где мы все стояли, поплыли звуки скрипки — кто-то играл на галерее!
Все мгновенно замолчали и подняли глаза. На галерее было темно, но скрипка продолжала играть, и мотив, выводимый смычком, был мне хорошо знаком. Первой опомнилась Хейгар.
— Кто там? — осведомилась она. Ответом ей были только жалобы скрипки. Тогда встрепенулся Саймон:
— Сейчас выясню!
Но только он двинулся к лестнице, как на балконе появилась фигура. Длинные светлые волосы почти закрывали лицо. Это был Люк.
— Я решил, что в такой вечер вы заслуживаете серенады, — объявил он.
И, аккомпанируя себе на скрипке, запел. У него оказался мягкий, очень приятный тенор.
Как ветер с дерева листы
Безжалостной рукой срывает,
Друзей любимые черты
Жестоко время похищает.
На пире жизни я брожу
Один, как в опустевшем зале,
Знакомых лиц не нахожу,
Огонь погас… Цветы увяли…
Он поклонился, положил скрипку, сбежал с лестницы и присоединился к нам.
— Фурор, да и только! — сухо пробормотал Саймон.
— Ты весь в деда, Люк, — заявила Хейгар. — Любишь, чтобы тобой восторгались.
— Уймись, Хейгар, — засмеялся сэр Мэтью. — Вечно ты ко мне придираешься.
— Я давно говорила, — ласково заметила Руфь, — что Люку надо больше заниматься музыкой.
Мы сели за стол и, пока Уильям с горничными обносили нас блюдами, занялись подарками. Сара, как малый ребенок, взвизгивала от восторга, остальные благовоспитанно рассматривали подарки, обменивались учтивыми благодарностями.
Из пакетов, лежавших передо мной, один особенно заинтриговал меня. На обертке размашистым почерком Хейгар было написано: «С пожеланиями счастливого Рождества от Хейгар и Саймона Рокуэлл-Редверз». Я не совсем понимала, почему они решили сделать мне общий подарок, и с некоторым разочарованием подумала, что, вероятно, у Саймона не нашлось для меня ничего, и Хейгар присоединила его имя к своему, чтобы спасти положение. Но, открыв коробочку, я замерла от изумления: в ней лежало кольцо. Я сразу поняла, что оно старинное и очень дорогое. Вероятно, фамильная драгоценность — рубин, окруженный бриллиантами. Вынув кольцо из коробочки, я перевела взгляд с Хейгар на Саймона. Он внимательно наблюдал за мной, а Хейгар улыбнулась той улыбкой, которую она обычно приберегала для внука.
— Но оно же невероятно… невероятно… — заикаясь, пробормотала я.
Я видела, что глаза всех присутствующих обращены на меня и кольцо.
— Это кольцо всегда хранилось у нас в семье, — сказал Саймон. — В семье Редверз.
— Какое красивое!
— Что ж, и Редверзам есть чем похвалиться, — отозвался Саймон. — Не одним только Рокуэллам.
— Но я совсем не это хотела сказать…
— Мы знаем, дорогая, что вы хотели сказать, — вмешалась Хейгар. — Саймон вас просто дразнит. Ну-ка, наденьте кольцо, мне хочется посмотреть, впору ли оно.
Сначала я попробовала надеть кольцо на средний палец правой руки. Оно оказалось мало, но для безымянного подошло идеально.
— Оно вам идет, верно? — громогласно спросила Хейгар, обводя взглядом всех сидевших за столом, будто вызывала их поспорить с ней.
— Великолепное кольцо, — тихо согласилась Руфь.
— Ну, Кэтрин, это знак, что вас допустили ко двору Редверзов, — пошутил Люк.
— Как мне вас отблагодарить? — почти шепотом спросила я, не отводя глаз от Хейгар, так как была не в силах посмотреть на Саймона. Я чувствовала, что кольцо дарят мне неспроста и все это понимают, хотя у меня самой голова шла кругом.
Ясно было одно: кольцо очень дорогое и, вручая его, Хейгар и Саймон демонстрируют свое расположение ко мне. Может быть, они даже хотели намекнуть этим моему преследователю, что отныне он имеет дело не только со мной, но и с ними.
— Носите его. Это будет лучше всякой благодарности, — ответил на мой вопрос Саймон.
— Слушайте, Кэтрин, это же талисман! — вскричал Люк. — Пока кольцо у вас на пальце, оно защитит вас от любой опасности. Таково семейное предание. Над ним тяготеет проклятие. Да нет, что это я болтаю? Наоборот, оно несет с собой благословение! Дух кольца защитит вас от злых сил.
— Значит, оно мне дорого вдвойне, — шутливо отозвалась я, — ведь кроме защиты от злых сил оно еще и красиво! Как я благодарна вам, Хейгар, за этот чудесный подарок!
— Да, рядом с ним наши ничтожные дары просто меркнут, — вздохнул Люк. — Но не забывайте, Кэтрин, важен не подарок, а то, с каким чувством его преподносят.
— Да, это помнить всегда полезно, — решительно прогудела Хейгар.
Боясь выдать чувства, которые вызвал у меня этот подарок, я решила больше ничего не говорить при всех, а еще раз поблагодарить Хейгар и Саймона наедине. Поэтому я поскорее взялась за поданный Уильямом суп, и к тому времени, как торжественно внесли рождественскую фаршированную каштанами индейку, прониклась приятным ощущением тихого и радостного семейного праздника.
Наконец пришел черед и рождественского пудинга — украшенный гирляндой остролиста, с лихо воткнутой в середину веточкой омелы, он поражал великолепием. Уильям облил его бренди, а сэр Мэтью, сидевший во главе стола, поджег.
— В прошлое Рождество, — вздохнула Сара, — все было по-другому. Съехалось множество гостей, а там, где вы сейчас сидите, Кэтрин, сидел Габриэль.
— Не будем говорить о печальном, — прервал ее сэр Мэтью. — Ведь сегодня первый день Рождества!
— Вот в Рождество и надо вспоминать тех, кого нет с нами, — запротестовала Сара. — Самое время.
— Разве? — усомнилась Руфь.
— Конечно! — воскликнула Сара. — Помнишь, Хейгар, тот рождественский ужин, на котором нам в первый раз позволили присутствовать?
— Помню, — отозвалась Хейгар.
Сара оперлась на стол обоими локтями, взгляд ее был прикован к голубому пламени над пудингом.
— Прошлой ночью, — проговорила она глухим голосом, — я лежала и вспоминала все рождественские праздники, которые были в моей жизни. Первый я запомнила, потому что проснулась среди ночи от звуков музыки. Мне было тогда три года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Подарки! Это всегда самое интересное, верно, Хейгар?
— Ты никогда не повзрослеешь, Сара, — упрекнула ее сестра.
Но Сара уже повернулась ко мне:
— А вы, Кэтрин, любите подарки? Наверное, любите. У нас с вами столько общего! Мы с ней это выяснили, — начала объяснять она сестре, — когда… когда…
К счастью, на лестнице появился Саймон. Мне впервые довелось видеть его одетым по-вечернему. Красавцем я его, пожалуй, не назвала бы, но по крайней мере он производил внушительное впечатление.
— Ага! — воскликнула Хейгар. — Значит, ты, внучок, уступил-таки традициям!
Саймон поднес ее руку к губам, и я заметила, какая довольная улыбка осветила ее лицо.
— Бывают случаи, — пояснил он, — когда нельзя не подчиниться обычаю.
И вдруг над залитым светом холлом, где мы все стояли, поплыли звуки скрипки — кто-то играл на галерее!
Все мгновенно замолчали и подняли глаза. На галерее было темно, но скрипка продолжала играть, и мотив, выводимый смычком, был мне хорошо знаком. Первой опомнилась Хейгар.
— Кто там? — осведомилась она. Ответом ей были только жалобы скрипки. Тогда встрепенулся Саймон:
— Сейчас выясню!
Но только он двинулся к лестнице, как на балконе появилась фигура. Длинные светлые волосы почти закрывали лицо. Это был Люк.
— Я решил, что в такой вечер вы заслуживаете серенады, — объявил он.
И, аккомпанируя себе на скрипке, запел. У него оказался мягкий, очень приятный тенор.
Как ветер с дерева листы
Безжалостной рукой срывает,
Друзей любимые черты
Жестоко время похищает.
На пире жизни я брожу
Один, как в опустевшем зале,
Знакомых лиц не нахожу,
Огонь погас… Цветы увяли…
Он поклонился, положил скрипку, сбежал с лестницы и присоединился к нам.
— Фурор, да и только! — сухо пробормотал Саймон.
— Ты весь в деда, Люк, — заявила Хейгар. — Любишь, чтобы тобой восторгались.
— Уймись, Хейгар, — засмеялся сэр Мэтью. — Вечно ты ко мне придираешься.
— Я давно говорила, — ласково заметила Руфь, — что Люку надо больше заниматься музыкой.
Мы сели за стол и, пока Уильям с горничными обносили нас блюдами, занялись подарками. Сара, как малый ребенок, взвизгивала от восторга, остальные благовоспитанно рассматривали подарки, обменивались учтивыми благодарностями.
Из пакетов, лежавших передо мной, один особенно заинтриговал меня. На обертке размашистым почерком Хейгар было написано: «С пожеланиями счастливого Рождества от Хейгар и Саймона Рокуэлл-Редверз». Я не совсем понимала, почему они решили сделать мне общий подарок, и с некоторым разочарованием подумала, что, вероятно, у Саймона не нашлось для меня ничего, и Хейгар присоединила его имя к своему, чтобы спасти положение. Но, открыв коробочку, я замерла от изумления: в ней лежало кольцо. Я сразу поняла, что оно старинное и очень дорогое. Вероятно, фамильная драгоценность — рубин, окруженный бриллиантами. Вынув кольцо из коробочки, я перевела взгляд с Хейгар на Саймона. Он внимательно наблюдал за мной, а Хейгар улыбнулась той улыбкой, которую она обычно приберегала для внука.
— Но оно же невероятно… невероятно… — заикаясь, пробормотала я.
Я видела, что глаза всех присутствующих обращены на меня и кольцо.
— Это кольцо всегда хранилось у нас в семье, — сказал Саймон. — В семье Редверз.
— Какое красивое!
— Что ж, и Редверзам есть чем похвалиться, — отозвался Саймон. — Не одним только Рокуэллам.
— Но я совсем не это хотела сказать…
— Мы знаем, дорогая, что вы хотели сказать, — вмешалась Хейгар. — Саймон вас просто дразнит. Ну-ка, наденьте кольцо, мне хочется посмотреть, впору ли оно.
Сначала я попробовала надеть кольцо на средний палец правой руки. Оно оказалось мало, но для безымянного подошло идеально.
— Оно вам идет, верно? — громогласно спросила Хейгар, обводя взглядом всех сидевших за столом, будто вызывала их поспорить с ней.
— Великолепное кольцо, — тихо согласилась Руфь.
— Ну, Кэтрин, это знак, что вас допустили ко двору Редверзов, — пошутил Люк.
— Как мне вас отблагодарить? — почти шепотом спросила я, не отводя глаз от Хейгар, так как была не в силах посмотреть на Саймона. Я чувствовала, что кольцо дарят мне неспроста и все это понимают, хотя у меня самой голова шла кругом.
Ясно было одно: кольцо очень дорогое и, вручая его, Хейгар и Саймон демонстрируют свое расположение ко мне. Может быть, они даже хотели намекнуть этим моему преследователю, что отныне он имеет дело не только со мной, но и с ними.
— Носите его. Это будет лучше всякой благодарности, — ответил на мой вопрос Саймон.
— Слушайте, Кэтрин, это же талисман! — вскричал Люк. — Пока кольцо у вас на пальце, оно защитит вас от любой опасности. Таково семейное предание. Над ним тяготеет проклятие. Да нет, что это я болтаю? Наоборот, оно несет с собой благословение! Дух кольца защитит вас от злых сил.
— Значит, оно мне дорого вдвойне, — шутливо отозвалась я, — ведь кроме защиты от злых сил оно еще и красиво! Как я благодарна вам, Хейгар, за этот чудесный подарок!
— Да, рядом с ним наши ничтожные дары просто меркнут, — вздохнул Люк. — Но не забывайте, Кэтрин, важен не подарок, а то, с каким чувством его преподносят.
— Да, это помнить всегда полезно, — решительно прогудела Хейгар.
Боясь выдать чувства, которые вызвал у меня этот подарок, я решила больше ничего не говорить при всех, а еще раз поблагодарить Хейгар и Саймона наедине. Поэтому я поскорее взялась за поданный Уильямом суп, и к тому времени, как торжественно внесли рождественскую фаршированную каштанами индейку, прониклась приятным ощущением тихого и радостного семейного праздника.
Наконец пришел черед и рождественского пудинга — украшенный гирляндой остролиста, с лихо воткнутой в середину веточкой омелы, он поражал великолепием. Уильям облил его бренди, а сэр Мэтью, сидевший во главе стола, поджег.
— В прошлое Рождество, — вздохнула Сара, — все было по-другому. Съехалось множество гостей, а там, где вы сейчас сидите, Кэтрин, сидел Габриэль.
— Не будем говорить о печальном, — прервал ее сэр Мэтью. — Ведь сегодня первый день Рождества!
— Вот в Рождество и надо вспоминать тех, кого нет с нами, — запротестовала Сара. — Самое время.
— Разве? — усомнилась Руфь.
— Конечно! — воскликнула Сара. — Помнишь, Хейгар, тот рождественский ужин, на котором нам в первый раз позволили присутствовать?
— Помню, — отозвалась Хейгар.
Сара оперлась на стол обоими локтями, взгляд ее был прикован к голубому пламени над пудингом.
— Прошлой ночью, — проговорила она глухим голосом, — я лежала и вспоминала все рождественские праздники, которые были в моей жизни. Первый я запомнила, потому что проснулась среди ночи от звуков музыки. Мне было тогда три года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81