— Я… я увидела огонь, — раздался мой запинающийся голос. — Я была с Элис. И я сказала, что надо пойти посмотреть.
— И вы пошли совершенно одна? — в его голосе прозвучала насмешка. — Вы очень храбрая женщина. Но ведь совсем недавно… — он еще крепче сжал мне плечо, — вы забрались в тот домик и не смогли сами оттуда выбраться. Ради Бога, будьте осторожны.
— Такие вещи могут случиться только раз в жизни.
— Есть люди, с которыми вечно происходят несчастные случаи.
— Без всякой причины?
— Возможно, их не так легко распознать.
— Звучит очень загадочно. — Я уже овладела собой, и страх прошел. В его присутствии со мной происходила странная метаморфоза: я ощущала приятную приподнятость, от которой все мои страхи улетучивались.
— Вы пришли сюда, чтобы узнать, отчего здесь появляется свет? — спросила я.
— Да, — ответил Нейпьер.
— И ничего не обнаружили?
— «Привидение» всегда оказывается проворнее меня. Каждый раз я прихожу слишком поздно.
— Вы кого-нибудь подозреваете?
— Я знаю только, что это делает тот, кому очень хочется, чтобы меня изгнали из Лоувет Стейси.
— Но как могут этого добиться?
— Создавая тревожную обстановку, такую неприятную, чтобы мне ничего не оставалось, как уехать.
— Никогда бы не подумала, что вы из тех, кого можно выгнать, создав неприятную обстановку.
— Вы правы, миссис Верлейн. Но все это не дает забыть о прошлом, заставляет отца все время вспоминать о той злосчастной истории. А ведь именно он может принять решение снова меня изгнать. Как он это сделал раньше. Я ведь здесь не очень любим, миссис Верлейн.
— Очень жаль.
— О, не надо меня жалеть. Я привык к этому. И меня это нисколько не трогает.
Мне стало за него больно, ведь я знала, что он говорит не правду.
— Может быть, нам лучше не разговаривать сейчас? — сказала я. — Мы можем спугнуть «привидение».
— Нет, я думаю, что он… или она уже кончили на сегодняшнюю ночь изображать привидение.
— Не знаю, как ему… или ей удается все это проделывать. Давайте все же подождем немного…
Он взял меня за руку, и мы вошли под тень стены. Меня охватило почти непереносимое волнение. Прислонившись к холодной влажной стене, я посмотрела на его профиль. Жесткий, резко очерченный в неярком свете звезд, печальный и напряженный. Все мои чувства к нему смешались, и я ничего не могла в них понять. Я лишь знала, что никогда не смогу забыть лицо этого человека, каким я увидела его в ту ночь, и что охватившее меня страстное желание помочь ему было похоже на то чувство любви, которое я когда-то испытывала к Пьетро. Возможно, в их основе было одно и то же — желание уберечь, защитить!
Как мне хотелось тогда, чтобы тот, кто здесь разыгрывал привидение, все-таки себя обнаружил, чтобы мы смогли, наконец, поймать его, разоблачить, положить конец его стараниям бередить старую рану.
Я так хотела, чтобы Нейпьер смог чувствовать себя уверенно в Лоувет Стейси, чтобы он мог спокойно заниматься тем делом, которое так ему подходит. Мне очень хотелось видеть его счастливым.
Он внезапно посмотрел на меня и шепотом сказал:
— Я верю, что вам действительно жаль меня.
Я не смогла ответить, так как от волнения у меня перехватило горло.
— Но почему? Почему?
— Тише! — сказала я. — «Привидение» может нас услышать. И мы не сможем его поймать.
— Я хочу знать, почему вы жалеете меня, и это для меня даже важнее «привидения».
— Мне жаль вас, потому что произошла несправедливость, — сказала я, — трагическая случайность… но из-за нее ваша жизнь оказалась разбита.
— Это слишком сильно сказано.
— Нет, — ответила я твердо. — С вами поступили очень жестоко, обвинив и выслав вас из дома.
— Не все столь добросердечны, как вы.
Я рассмеялась. Я уже не думала о привидении. Теперь мне тоже казалось более важным, чтобы мы смогли понять друг друга.
— Вы были тогда еще так юны.
— Семнадцать лет — не так уж мало. Я был достаточно взрослым, чтобы убить… и поэтому достаточно взрослым, чтобы со мной соответственно поступили.
— Если вам тяжело, то давайте лучше не будем говорить об этом.
— Почему мне должно быть тяжело? Ведь это я лишил его жизни. Я должен признать это. Он был таким… полным сил и радости, и теперь он… мертв. А я жив и прожил после его смерти уже тринадцать лет. Разве это мне должно быть тяжело?
— Но ведь произошла случайность. Почему вы забываете об этом? Почему для всех это не имеет значения?
— Как горячо вы выступаете в мою защиту. Вам бы стать адвокатом.
— Зато вы сейчас говорите слишком дерзко. Но вам не обмануть меня. Теперь я знаю, что это помогает вам скрыть, насколько глубоко вы переживаете.
— Я очень рад, что этот случай заставил вас проявить ко мне такое горячее участие. Верно говорят, нет худа без добра.
Мы стояли совсем близко друг к другу, и Нейпьер взял меня за руку.
— Я очень вам благодарен, — сказал он.
— Не думаю, что я чем-то действительно заслужила вашу благодарность.
— Я бы не стал так говорить, если бы не считал, что вы ее не заслуживаете.
— Не понимаю, что я такого сделала.
Он наклонился ко мне и мягко произнес.
— То, что вы здесь.
— Возможно, нам лучше войти в часовню, — сказала я, чувствуя неловкость. — Привидение не появится, если услышит наши голоса.
— Так редко теперь выпадает возможность поговорить с вами.
— Да… Многое изменилось с тех пор, как Эдит ушла.
— Очень многое. Вас мучают сомнения. И как может быть иначе. Но это всего лишь сомнения, что уже хорошо. Вы не спешите судить. И приговор не будет вынесен до тех пор, пока не подтвердятся все подозрения.
— Вы не правы. Я не выношу, когда люди осуждают других. Они не могут знать досконально каждую деталь того, что привело к несчастью… а очень часто важную роль играют именно детали.
— Я часто думаю о вас, — сказал Нейпьер. — Вернее, я думаю о вас все время.
Я промолчала, и Нейпьер продолжил:
— Между нами так много общего. Вам ведь известно, не так ли, что многие считают, будто я постарался избавиться от Эдит. Меня это не удивляет. Я сам знал, что из этого брака ничего не получится, Эдит тоже это понимала. Я, конечно, знал, что она влюблена в викария и, наверное, презирал за то, что она согласилась выйти за меня замуж… Так же, как я презирал себя. Но я искренне пытался как-то наладить наши отношения, но, видимо, действовал как-то не так. Я старался сделать из нее ту женщину, которой мог бы восхищаться. Ее покорность раздражала меня, так же как ее робость, ее страхи. Конечно, это не оправдание. Мое поведение заслуживает всяческого порицания. Но вы же знаете, что я за человек. Не столь уж добродетельный. Но почему я все это объясняю вам?
— Я все понимаю.
— Но понимаете ли вы, что я не хочу, чтобы вы оказались вовлечены во все это… особенно сейчас.
— Но каким образом я могу быть вовлечена?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94