Именно это обстоятельство временно изменило его поведение. Я искренне считала, что такие вещи возможны. Но кошелек… Он все еще немного беспокоил меня. Конечно, грабители могли испугаться, что убили Обри, и решили оттащить его в какое-нибудь уединенное место и запереть там, а сами тем временем удрали. Слишком смелое предположение, но все же я должна попытаться найти какой-то ответ на мучившие меня догадки, если собираюсь вести себя нормально, если хочу усыпить себя мыслью, что между нами ничего не изменилось. На самом деле изменилось многое, но мне следует спокойно проанализировать создавшуюся ситуацию. Я замужем за Обри, связана с ним навеки перед Богом и людьми. Что бы он ни сделал, мой долг – оставаться с ним до конца. Непозволительно презирать его из-за одного только случая, который к тому же мог явиться результатом временного помутнения рассудка. Люди, оказавшиеся в необычных обстоятельствах, зачастую ведут себя странно.
Надо быть очень осторожной и деликатной в обращении с мужем.
Мы переночевали в доме моего отца, затем отправились в Минстер. Отец был страшно рад видеть нас, и я не могла позволить себе беспокоить его рассказом о том, что произошло между мной и мужем.
Он выглядел вполне довольным. Полли и Джейн оказались настоящим сокровищем, дом был расположен очень удобно – вблизи Военного министерства, дела в котором шли по заведенному порядку, – и было видно, что отец гораздо счастливее в Лондоне, чем в Индии, хотя теперь ему, привыкшему к полной лишений действительной армейской службе, приходилось выполнять бумажную работу.
Плакетка с изображением Данте привела его в восторг, и мы решили повесить ее на стене его кабинета, чтобы он мог всегда любоваться ею.
Утром Обри и я уехали в Минстер. Амелии очень понравился подаренный мною браслет. Она выглядела прекрасно и была уверена, что на этот раз беременность окончится благополучно. В довершение всех радостей, и Стивен как будто почувствовал себя лучше. По мнению докторов, известия о предстоящем рождении ребенка, несомненно, совершили чудо.
Я спросила Амелию, не надеются ли врачи на выздоровление Стивена.
Она сразу опечалилась и покачала головой.
– Болезнь никуда не отступила. Она продолжает развиваться, и однажды наступит конец. По крайней мере, он не страдает, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы он прожил счастливо то недолгое время, которое ему отпущено. Молю Бога, чтобы он увидел свое дитя!
– Я тоже буду молиться об этом, – сказала я.
Стивену было очень приятно, что мы не забыли о нем во время медового месяца. От репродукции Рафаэля он пришел в настоящий восторг.
– Откуда вы знаете, что я всегда боготворил работы этого мастера? – спросил он меня.
– Интуиция, – со смехом отвечала я.
Стивен все больше нравился мне, и я чувствовала, что он так же относится ко мне. У меня вошло в привычку каждый день ненадолго заходить в его комнату, и, по словам Амелии, ему это доставляло удовольствие. Со временем я обнаружила, что мой деверь – большой любитель музыки, искусства и литературы. Он был гораздо серьезнее Обри, и в разговоре с ним становилось совершенно очевидно, что он считает младшего брата капризным малым, с которого нельзя спускать глаз.
Он дал мне понять, что в прошлом именно так и поступал, а теперь предполагал передать эту обязанность мне, так как, по его словам, я завоевала его полное доверие.
– Я рад, что вы будете жить здесь, – как-то сказал мне Стивен. – Берегите Амелию!
– Я полагаю, Амелия сама может позаботиться о себе.
– Я рад, что вы будете рядом, – повторил он. – В вас чувствуется какая-то сила.
Сила! Я вспомнила, какой беспомощной была в ту ночь, когда пропал Обри, и безуспешные попытки решить, что мне делать; через какое ужасное испытание он заставил меня пройти – испытание, с которым до сих пор нет сил примириться. Нет, на самом деле я была слабой, покорно принимая то, что мне преподносила жизнь, и откладывая до лучших времен обдумывание мучивших меня проблем. Я не могла заставить себя задумываться над некоторыми вещами и событиями из страха прийти к такому решению, которое, возможно, будет пострашней самих этих проблем.
И это меня-то деверь называл сильной! Если бы он знал… Но как я могу рассказать ему такое? Как могу я рассказать это кому бы то ни было?!..
– А когда родится ребенок, – продолжал рассуждать Стивен, – вы будете любить его. Возможно, у вас появятся и свои дети. Я хочу, чтобы вы относились к нашему с Амелией ребенку как к своему собственному.
– Обещаю вам это.
Мы, конечно, часто и подолгу говорили о нападении на Обри в Венеции. Невозможно было обойти подобное событие молчанием. Обри по моему настоянию посетил доктора, и тот объявил, что травма фактически осталась без последствий.
Однажды Стивен начал рассказывать мне, как в юности он мечтал о путешествиях.
– Но у меня никогда не хватало для этого времени, – посетовал он. – Все мое свободное время принадлежало Минстеру. Тогда я начал путешествовать… мысленно. По ночам, когда меня мучила бессонница, я много читал. Книги стали моим ковром-самолетом. Индия… Аравия… я побывал во всех этих странах. Я прочел поистине замечательные книги. Один мой друг написал пару таких книжек. Вы должны обязательно прочитать их, ведь родились там.
– Ну да, я провела там первые десять лет своей жизни. Но когда я вернулась в Индию после школы, все там показалось мне совсем другим.
– Это вполне естественно. Вы слышали о великом Ричарде Бартоне?
– По-моему, он был исследователем?
– Совершенно верно. Он написал несколько книг о своих приключениях в Индии и Аравии. Они просто завораживают, эти книги! Изменив внешность, он бродил с местными племенами и вел такой же образ жизни, как и они. Я полагаю, это единственный способ узнать этих людей по-настоящему. Представьте себе, как я, сидя в кресле, мысленно путешествовал вместе с ним! Бартон обладал прекрасным даром описывать все так живо, мне казалось, я пережил то, что прочел. Его исследования дали блестящие результаты. Вы должны непременно прочесть его труды! Подойдите, пожалуйста, к полкам – там вы найдете некоторые из его книг.
Я сделала то, о чем просил Стивен.
– Мои любимцы стоят именно здесь, – продолжал он. – Я хочу, чтобы они постоянно были у меня под рукой.
На полках я действительно увидела несколько книг Ричарда Бартона, но мое внимание привлекла еще одна.
Мне показалось, что стоявшее на корешке имя – «Д-р Дамиен» – мне смутно знакомо.
– Доктор Дамиен, – задумчиво произнесла я, доставая книгу с полки.
– Ах да! Это тоже мой старый друг. Он большой поклонник и приятель Бартона. Они вместе путешествовали. Бартон был дипломатом, Дамиен – врачом. Его особенно интересовали различные методы лечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
Надо быть очень осторожной и деликатной в обращении с мужем.
Мы переночевали в доме моего отца, затем отправились в Минстер. Отец был страшно рад видеть нас, и я не могла позволить себе беспокоить его рассказом о том, что произошло между мной и мужем.
Он выглядел вполне довольным. Полли и Джейн оказались настоящим сокровищем, дом был расположен очень удобно – вблизи Военного министерства, дела в котором шли по заведенному порядку, – и было видно, что отец гораздо счастливее в Лондоне, чем в Индии, хотя теперь ему, привыкшему к полной лишений действительной армейской службе, приходилось выполнять бумажную работу.
Плакетка с изображением Данте привела его в восторг, и мы решили повесить ее на стене его кабинета, чтобы он мог всегда любоваться ею.
Утром Обри и я уехали в Минстер. Амелии очень понравился подаренный мною браслет. Она выглядела прекрасно и была уверена, что на этот раз беременность окончится благополучно. В довершение всех радостей, и Стивен как будто почувствовал себя лучше. По мнению докторов, известия о предстоящем рождении ребенка, несомненно, совершили чудо.
Я спросила Амелию, не надеются ли врачи на выздоровление Стивена.
Она сразу опечалилась и покачала головой.
– Болезнь никуда не отступила. Она продолжает развиваться, и однажды наступит конец. По крайней мере, он не страдает, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы он прожил счастливо то недолгое время, которое ему отпущено. Молю Бога, чтобы он увидел свое дитя!
– Я тоже буду молиться об этом, – сказала я.
Стивену было очень приятно, что мы не забыли о нем во время медового месяца. От репродукции Рафаэля он пришел в настоящий восторг.
– Откуда вы знаете, что я всегда боготворил работы этого мастера? – спросил он меня.
– Интуиция, – со смехом отвечала я.
Стивен все больше нравился мне, и я чувствовала, что он так же относится ко мне. У меня вошло в привычку каждый день ненадолго заходить в его комнату, и, по словам Амелии, ему это доставляло удовольствие. Со временем я обнаружила, что мой деверь – большой любитель музыки, искусства и литературы. Он был гораздо серьезнее Обри, и в разговоре с ним становилось совершенно очевидно, что он считает младшего брата капризным малым, с которого нельзя спускать глаз.
Он дал мне понять, что в прошлом именно так и поступал, а теперь предполагал передать эту обязанность мне, так как, по его словам, я завоевала его полное доверие.
– Я рад, что вы будете жить здесь, – как-то сказал мне Стивен. – Берегите Амелию!
– Я полагаю, Амелия сама может позаботиться о себе.
– Я рад, что вы будете рядом, – повторил он. – В вас чувствуется какая-то сила.
Сила! Я вспомнила, какой беспомощной была в ту ночь, когда пропал Обри, и безуспешные попытки решить, что мне делать; через какое ужасное испытание он заставил меня пройти – испытание, с которым до сих пор нет сил примириться. Нет, на самом деле я была слабой, покорно принимая то, что мне преподносила жизнь, и откладывая до лучших времен обдумывание мучивших меня проблем. Я не могла заставить себя задумываться над некоторыми вещами и событиями из страха прийти к такому решению, которое, возможно, будет пострашней самих этих проблем.
И это меня-то деверь называл сильной! Если бы он знал… Но как я могу рассказать ему такое? Как могу я рассказать это кому бы то ни было?!..
– А когда родится ребенок, – продолжал рассуждать Стивен, – вы будете любить его. Возможно, у вас появятся и свои дети. Я хочу, чтобы вы относились к нашему с Амелией ребенку как к своему собственному.
– Обещаю вам это.
Мы, конечно, часто и подолгу говорили о нападении на Обри в Венеции. Невозможно было обойти подобное событие молчанием. Обри по моему настоянию посетил доктора, и тот объявил, что травма фактически осталась без последствий.
Однажды Стивен начал рассказывать мне, как в юности он мечтал о путешествиях.
– Но у меня никогда не хватало для этого времени, – посетовал он. – Все мое свободное время принадлежало Минстеру. Тогда я начал путешествовать… мысленно. По ночам, когда меня мучила бессонница, я много читал. Книги стали моим ковром-самолетом. Индия… Аравия… я побывал во всех этих странах. Я прочел поистине замечательные книги. Один мой друг написал пару таких книжек. Вы должны обязательно прочитать их, ведь родились там.
– Ну да, я провела там первые десять лет своей жизни. Но когда я вернулась в Индию после школы, все там показалось мне совсем другим.
– Это вполне естественно. Вы слышали о великом Ричарде Бартоне?
– По-моему, он был исследователем?
– Совершенно верно. Он написал несколько книг о своих приключениях в Индии и Аравии. Они просто завораживают, эти книги! Изменив внешность, он бродил с местными племенами и вел такой же образ жизни, как и они. Я полагаю, это единственный способ узнать этих людей по-настоящему. Представьте себе, как я, сидя в кресле, мысленно путешествовал вместе с ним! Бартон обладал прекрасным даром описывать все так живо, мне казалось, я пережил то, что прочел. Его исследования дали блестящие результаты. Вы должны непременно прочесть его труды! Подойдите, пожалуйста, к полкам – там вы найдете некоторые из его книг.
Я сделала то, о чем просил Стивен.
– Мои любимцы стоят именно здесь, – продолжал он. – Я хочу, чтобы они постоянно были у меня под рукой.
На полках я действительно увидела несколько книг Ричарда Бартона, но мое внимание привлекла еще одна.
Мне показалось, что стоявшее на корешке имя – «Д-р Дамиен» – мне смутно знакомо.
– Доктор Дамиен, – задумчиво произнесла я, доставая книгу с полки.
– Ах да! Это тоже мой старый друг. Он большой поклонник и приятель Бартона. Они вместе путешествовали. Бартон был дипломатом, Дамиен – врачом. Его особенно интересовали различные методы лечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133