Когда он плюхнулся в кресло, я думала, оно сломается: такой раздался треск.
– Просто у тебя хилое кресло, Лиз.
– Ничего, зато я купила его на свои сбережения, – с гордостью заявила Лиззи.
– Лиззи, ты просто прелесть! О, если бы Его Королевскому Высочеству повезло в любви так же, как мне!..
* * *
Чарлз пообещал помочь… это было уже кое-что… Однако ситуация казалась принцу чертовски сложной, а посему он решил попросить помощи у своей обожаемой герцогини.
Георгиана отнеслась к нему с огромным сочувствием, и, порыдав немного в прекрасной гостиной ее Девонширского дворца, разительно отличавшегося от скромной обители в Чертси, принц потребовал от Георгианы совета: пусть скажет, что ему теперь делать.
Георгиана покачала головой.
– Похоже, Мария непреклонна. Он закрыл лицо руками.
– Не горюйте, Ваше Высочество. Должен же быть какой-то выход из этой ситуации!
– Но какой, Георгиана, какой?
Георгиана молчала. Ну зачем эта женщина явилась ко двору? Почему она не могла выйти замуж еще за одного старика и нянчиться с ним, безвылазно сидя в деревне? Ведь ее подобная жизнь вполне устраивала!
«Конечно, она по-своему красива, – подумала Георгиана, – но ничего такого уж особенного в ней нет. Нос длинноват и крючковат… в нем есть что-то агрессивное…»
Георгиана поражалась тому, что принц этого не замечает… Она мысленно сравнила нос Марии со своим, прелестным, хорошеньким носиком, и подумала о том, насколько она красивее… Причуда принца была ей решительно непонятна! С какой стати он влюбился в эту… в эту матрону?! Другого слова для нее и не подобрать! Детей она, правда, на свет не произвела, но в ее облике все равно есть что-то материнское. Всего через несколько лет она растолстеет, предрекла Георгиана… И потом… ей ведь уже двадцать девять или даже тридцать, а принцу лишь двадцать два! Все это смеху подобно! Нет, не то, чтобы Георгиана недолюбливала Марию Фитцерберт… Вовсе нет! Мария – забавное, прелестное создание. Но слишком уж она добродетельна, это, право же, немного надоедает. В конце концов, роман с принцем Уэльским ей бы не повредил, а, поступившись целомудрием, Мария взамен снискала бы уважение светского общества.
Бедняжка принц, он так растерян… ах, милый, испорченный мальчик, он пришел в полное замешательство, столкнувшись с женщиной, которая не упала к нему в объятия, стоило баловню с мольбой протянуть к ней свои руки.
Правда, она, Георгиана, тоже отказывала принцу, и это подогревало его страсть, но то было совсем другое: от Марии Фитцерберт он потерял голову, герцогиней Девонширской он так не увлекался…
Однако, вдруг обнаружив, что принц Уэльский ей вовсе не безразличен, она не должна позволить досаде взять верх над дружескими чувствами!
– У меня есть идея! – заявила Георгиана.
– Так, так…
– Я очень люблю Марию…
Принц схватил руки Георгианы и покрыл их поцелуями! Обожаемая Георгиана! До чего же она рассудительна!.. Умна!.. Она не только красива… это самая мудрая, самая чудесная женщина на свете… конечно, не считая Марии!
– Думаю, я смогла бы поговорить с ней. Я постараюсь выяснить, есть ли какой-нибудь выход… вероятно, мне удастся побеседовать с Марией более откровенно на столь щекотливую тему, чем это сделали бы вы… если вы мне, разумеется, позволите…
– Дорогая, дражайшая Георгиана! Я верю, вы станете моей спасительницей!
– Вы должны знать: я сделаю все, что в моей власти, лишь бы помочь вам.
– Я знаю. Да благословит вас бог! И он снова залился слезами.
* * *
Карета герцогини направлялась в Ричмонд.
Георгиана думала о предстоящей беседе с красоткой из Ричмонд-Хилл… Хотя… не такая уж она и красотка. С ветреной красавицей Георгиане было бы намного легче.
– Моя милая Мария!
– Добро пожаловать, герцогиня!
Герцогиня окинула Марию оценивающим взором. Да, все дело в том, что она так непохожа на других. Вот в чем причина! Впрочем, глаза и волосы у нее, конечно, красивые… и кожа чистая, юная… да и бюст превосходен, ничего не скажешь! Два мраморных холма… Но при этом грудь такая мягкая, так зазывно вздымается. Он сможет вдосталь нарыдаться, прильнув к ней.
– Мария, вы, должно быть, догадываетесь, зачем я приехала. Меня недавно навестил принц.
Мария вздохнула.
«Эта женщина достойна восхищения, – подумала Георгиана. – Она не притворяется. Она искренне не желает становиться его любовницей!»
– Его Высочество в очень плачевном состоянии.
Мария провела герцогиню в гостиную, элегантную, но, конечно же, крохотную, она не шла ни в какое сравнение с гостиными Девонширского дворца и Карлтон-хауса.
– Я долго думала, как мне лучше поступить, и пришла к выводу, что, если я уеду на некоторое время, принц, вероятно, обратит внимание на какую-нибудь другую женщину.
Мария говорила таким будничным тоном! Какая же это спокойная, разумная женщина! Насколько она отличается от ужасной актрисы, которая, похоже, всегда воображала себя на сцене. Георгиана вспомнила, как эта вульгарная выскочка пыталась отнять у нее – Георгианы! – титул законодательницы моды… Ее это даже сейчас бесило… Только подумать: нахалка являлась в «Молл», «Пантеон» или «Ротонду» в самых возмутительных нарядах – и все это лишь для того, чтобы люди глазели на нее, а не на герцогиню Девонширскую!
Георгиана разгладила бархатные юбки, сшитые по ее собственным рисункам. Мария Фитцерберт подобными глупостями заниматься не будет, можно не бояться. Она действительно очень приятная, здравомыслящая женщина. В ней нет ни капли притворства – сплошная искренность. Георгиана поняла, что приехала напрасно; по дороге сюда она льстила себя надеждой, что, если предложить Марии приличное вознаграждение, она уступит и ей, Георгиане, удастся осчастливить принца. Но – нет! Мария искренне не желала вступать в предосудительную связь с принцем.
– Куда бы вы ни направились, он последует за вами, – сказала герцогиня.
– Не последует, если я поеду за границу. Он не может покинуть страну без согласия короля. Мне довелось прожить много лет во Франции. Там я получила образование, а когда мой второй муж заболел, я повезла его в Ниццу. Мы провели в тех краях почти год. Я говорю по-французски не хуже, чем по-английски. Так что… мой выбор вполне естествен.
– И когда вы намерены уехать?
– В ближайшие дни. Вообще-то я уже подготовилась к отъезду.
– Один бог знает, что сделает принц.
Мария улыбнулась с некоторой грустью; Георгиана это заметила и поспешно спросила:
– Он вам нравится?
– Разве я могла перед ним устоять? – Мария отличалась природной искренностью. – Все это было так… лестно. Он вел себя со мной просто обворожительно. Меня поражало, что человек, занимающий столь высокое положение, может быть таким… таким смиренным… скромным… и добрым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Просто у тебя хилое кресло, Лиз.
– Ничего, зато я купила его на свои сбережения, – с гордостью заявила Лиззи.
– Лиззи, ты просто прелесть! О, если бы Его Королевскому Высочеству повезло в любви так же, как мне!..
* * *
Чарлз пообещал помочь… это было уже кое-что… Однако ситуация казалась принцу чертовски сложной, а посему он решил попросить помощи у своей обожаемой герцогини.
Георгиана отнеслась к нему с огромным сочувствием, и, порыдав немного в прекрасной гостиной ее Девонширского дворца, разительно отличавшегося от скромной обители в Чертси, принц потребовал от Георгианы совета: пусть скажет, что ему теперь делать.
Георгиана покачала головой.
– Похоже, Мария непреклонна. Он закрыл лицо руками.
– Не горюйте, Ваше Высочество. Должен же быть какой-то выход из этой ситуации!
– Но какой, Георгиана, какой?
Георгиана молчала. Ну зачем эта женщина явилась ко двору? Почему она не могла выйти замуж еще за одного старика и нянчиться с ним, безвылазно сидя в деревне? Ведь ее подобная жизнь вполне устраивала!
«Конечно, она по-своему красива, – подумала Георгиана, – но ничего такого уж особенного в ней нет. Нос длинноват и крючковат… в нем есть что-то агрессивное…»
Георгиана поражалась тому, что принц этого не замечает… Она мысленно сравнила нос Марии со своим, прелестным, хорошеньким носиком, и подумала о том, насколько она красивее… Причуда принца была ей решительно непонятна! С какой стати он влюбился в эту… в эту матрону?! Другого слова для нее и не подобрать! Детей она, правда, на свет не произвела, но в ее облике все равно есть что-то материнское. Всего через несколько лет она растолстеет, предрекла Георгиана… И потом… ей ведь уже двадцать девять или даже тридцать, а принцу лишь двадцать два! Все это смеху подобно! Нет, не то, чтобы Георгиана недолюбливала Марию Фитцерберт… Вовсе нет! Мария – забавное, прелестное создание. Но слишком уж она добродетельна, это, право же, немного надоедает. В конце концов, роман с принцем Уэльским ей бы не повредил, а, поступившись целомудрием, Мария взамен снискала бы уважение светского общества.
Бедняжка принц, он так растерян… ах, милый, испорченный мальчик, он пришел в полное замешательство, столкнувшись с женщиной, которая не упала к нему в объятия, стоило баловню с мольбой протянуть к ней свои руки.
Правда, она, Георгиана, тоже отказывала принцу, и это подогревало его страсть, но то было совсем другое: от Марии Фитцерберт он потерял голову, герцогиней Девонширской он так не увлекался…
Однако, вдруг обнаружив, что принц Уэльский ей вовсе не безразличен, она не должна позволить досаде взять верх над дружескими чувствами!
– У меня есть идея! – заявила Георгиана.
– Так, так…
– Я очень люблю Марию…
Принц схватил руки Георгианы и покрыл их поцелуями! Обожаемая Георгиана! До чего же она рассудительна!.. Умна!.. Она не только красива… это самая мудрая, самая чудесная женщина на свете… конечно, не считая Марии!
– Думаю, я смогла бы поговорить с ней. Я постараюсь выяснить, есть ли какой-нибудь выход… вероятно, мне удастся побеседовать с Марией более откровенно на столь щекотливую тему, чем это сделали бы вы… если вы мне, разумеется, позволите…
– Дорогая, дражайшая Георгиана! Я верю, вы станете моей спасительницей!
– Вы должны знать: я сделаю все, что в моей власти, лишь бы помочь вам.
– Я знаю. Да благословит вас бог! И он снова залился слезами.
* * *
Карета герцогини направлялась в Ричмонд.
Георгиана думала о предстоящей беседе с красоткой из Ричмонд-Хилл… Хотя… не такая уж она и красотка. С ветреной красавицей Георгиане было бы намного легче.
– Моя милая Мария!
– Добро пожаловать, герцогиня!
Герцогиня окинула Марию оценивающим взором. Да, все дело в том, что она так непохожа на других. Вот в чем причина! Впрочем, глаза и волосы у нее, конечно, красивые… и кожа чистая, юная… да и бюст превосходен, ничего не скажешь! Два мраморных холма… Но при этом грудь такая мягкая, так зазывно вздымается. Он сможет вдосталь нарыдаться, прильнув к ней.
– Мария, вы, должно быть, догадываетесь, зачем я приехала. Меня недавно навестил принц.
Мария вздохнула.
«Эта женщина достойна восхищения, – подумала Георгиана. – Она не притворяется. Она искренне не желает становиться его любовницей!»
– Его Высочество в очень плачевном состоянии.
Мария провела герцогиню в гостиную, элегантную, но, конечно же, крохотную, она не шла ни в какое сравнение с гостиными Девонширского дворца и Карлтон-хауса.
– Я долго думала, как мне лучше поступить, и пришла к выводу, что, если я уеду на некоторое время, принц, вероятно, обратит внимание на какую-нибудь другую женщину.
Мария говорила таким будничным тоном! Какая же это спокойная, разумная женщина! Насколько она отличается от ужасной актрисы, которая, похоже, всегда воображала себя на сцене. Георгиана вспомнила, как эта вульгарная выскочка пыталась отнять у нее – Георгианы! – титул законодательницы моды… Ее это даже сейчас бесило… Только подумать: нахалка являлась в «Молл», «Пантеон» или «Ротонду» в самых возмутительных нарядах – и все это лишь для того, чтобы люди глазели на нее, а не на герцогиню Девонширскую!
Георгиана разгладила бархатные юбки, сшитые по ее собственным рисункам. Мария Фитцерберт подобными глупостями заниматься не будет, можно не бояться. Она действительно очень приятная, здравомыслящая женщина. В ней нет ни капли притворства – сплошная искренность. Георгиана поняла, что приехала напрасно; по дороге сюда она льстила себя надеждой, что, если предложить Марии приличное вознаграждение, она уступит и ей, Георгиане, удастся осчастливить принца. Но – нет! Мария искренне не желала вступать в предосудительную связь с принцем.
– Куда бы вы ни направились, он последует за вами, – сказала герцогиня.
– Не последует, если я поеду за границу. Он не может покинуть страну без согласия короля. Мне довелось прожить много лет во Франции. Там я получила образование, а когда мой второй муж заболел, я повезла его в Ниццу. Мы провели в тех краях почти год. Я говорю по-французски не хуже, чем по-английски. Так что… мой выбор вполне естествен.
– И когда вы намерены уехать?
– В ближайшие дни. Вообще-то я уже подготовилась к отъезду.
– Один бог знает, что сделает принц.
Мария улыбнулась с некоторой грустью; Георгиана это заметила и поспешно спросила:
– Он вам нравится?
– Разве я могла перед ним устоять? – Мария отличалась природной искренностью. – Все это было так… лестно. Он вел себя со мной просто обворожительно. Меня поражало, что человек, занимающий столь высокое положение, может быть таким… таким смиренным… скромным… и добрым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106