– Появление такой прелестной англичанки везде, куда бы она ни направилась, вызовет пересуды.
Принц в тоске стиснул руки, подумав о бесконечно желанной Марии, оказавшейся в стране, где мужчины славятся своей галантностью. А что, если один из них предложит ей то, что он, принц, предложить не в состоянии – законный брак?..
– Я должен ее разыскать! – вскричал принц. – Я хочу ей сказать, что я все отдам… все на свете, лишь бы жениться на ней!
Герцог сочувственно кивнул. А про себя подумал, что принц – болван, который несет какую-то чушь. Отдать королевство за обладание пухлой матроной?.. Сам герцог Орлеанский давно положил глаз на французскую корону, и, судя по донесениям шпионов, которыми была наводнена Франция – а особенно Пале-Рояль, – события в его стране подходили к кульминационному моменту, предвещая благоприятный исход для герцога.
Герцог Орлеанский отличался огромным честолюбием; ему не было еще и сорока лет, но он вел такую разгульную жизнь, что где-то подцепил отвратительную кожную болезнь, ставшую причиной раннего облысения и изуродовавшую лицо так, что скрыть это не представлялось возможным. Однако на успехах герцога в обществе это почти не сказывалось, поскольку его недостатки заслонялись богатством и родством с французскими королями.
Внезапно герцогу пришло в голову, что ему следует поскорее вернуться во Францию: если там суждено разыграться каким-либо интересным событиям, лучше при сем присутствовать.
Он вернется в Париж, станет законодателем новой моды, щеголяя в розовом камзоле, высоких сапогах и кожаных бриджах; он будет разъезжать в английском экипаже, будет активно поддерживать скачки на лошадях и одновременно внушать людям, что дела в Англии обстоят гораздо лучше, нежели во Франции.
Тем более что сейчас у него появился прекрасный предлог для возвращения домой! Он вернется не потому, что события принимают интересный оборот, не из-за того, что, судя по донесениям, полученным от шпионов, ему следует быть начеку, и не потому, что ему хочется быть поблизости, дабы расстроить планы короля, доводившегося ему кузеном, и французской королевы, самой ненавистной женщины во всем мире… нет, он вернется, желая помочь принцу Уэльскому, своему другу и родственнику, который мечтает разыскать убежавшую возлюбленную!..
– Я не сомневаюсь, что примерно через неделю мне удастся установить ее местонахождение.
– Неужели это возможно?
– Да, если я отправлюсь во Францию и сам прослежу за ходом поисков.
– Но… вам, должно быть, не хочется покидать Англию…
– Ради того, чтобы услужить моему дорогому другу, я готов на все!
– Вы хотите сказать, что могли бы… Герцог отвесил изящный поклон.
– Ради вас, мой милый друг и принц, я готов горы свернуть! Принц бросился герцогу на шею и сжал его в объятиях, на мгновение позабыв про ужасную кожную болезнь, которой страдал его собеседник.
И герцог, в голове которого роилось множество планов, милостиво изволил отбыть во Францию, дабы ввести там английскую моду, расшатать престол и разыскать Марию Фитцерберт.
Как он и предсказывал, последнее оказалось делом довольно нетрудным.
Герцог выяснил, что миссис Фитцерберт сначала отправилась в Эйкс-ла-Шапель, но затем пересекла границу и прибыла в Гаагу: во-первых, ей не хотелось надолго задерживаться на одном месте, а во-вторых, она понимала, что преследователи, наслышанные о том, как хорошо она знает Францию, прежде всего кинутся искать ее там.
* * *
Теперь, когда принцу стало известно, где скрывается Мария, он всей душой рвался в Голландию. Но сперва нужно было погасить долги. Король уже несколько недель подряд, словно наседка, высиживал решение оплатить долги сына, однако никак не оплачивал. Поэтому принц снова поехал повидаться с отцом.
В облике принца появилось что-то новое, и король это сразу заметил. Держался он не так уж и дерзко, был бледен и даже – да-да! – немножко похудел.
«Значит, хоть в каком-то смысле эта история пошла ему на пользу», – подумал король.
– Сир, вы обещали погасить мои долги.
– Сначала я хочу получить подробный отчет о том, как эти долги были сделаны. Такое я вам поставил условие.
«О Господи! – поморщился принц. – Ну что он несет?»
– Я хочу получить исчерпывающее объяснение: кому и при каких обстоятельствах вы задолжали двадцать пять тысяч фунтов.
– Но я понятия не имею!
– Вы должны иметь понятие, когда речь идет о… о таких суммах. Как вы можете влезать в столь огромные долги и даже не знать, за что и кому вы должны? А? Я вас спрашиваю!
– Говорю вам, я не имею ни малейшего понятия.
– Тогда отправляйтесь назад и поразмыслите над этим. Я не верю, что вам не известно, как вы потратили такую огромную сумму. Если же вы стыдитесь рассказать мне… что ж, тогда я не буду оплачивать ваши долги.
– Сир, я хочу поехать за границу.
– Позвольте вам напомнить, сир, что вы не можете сделать это без моего согласия. А я вам его не даю. Вы меня понимаете, а? Понимаете, я вас спрашиваю?
Принц пал духом и, затаив в сердце страшную злобу против отца, отправился восвояси.
* * *
Но хотя бы ему теперь было известно, где она прячется, и он мог утешаться, взявшись за перо. Принц строчил Марии послания и сам получал от этого удовольствие. Запершись в своих покоях, он исписывал лист за листом. Выйдя из отроческого возраста, принц уже не раз увлекался женщинами, однако столь глубокой любви он еще никогда не испытывал. Самым удивительным было то, что он хранил Марии верность! Остальные красавицы его совершенно не интересовали. Всю зиму он утешался лишь тем, что рассказывал друзьям о своей преданности Марии, писал ей страстные письма и отправлял гонцов туда и сюда через всю Европу. Нередко их арестовывали, приняв за шпионов, и лишь заступничество герцога Орлеанского спасало бедняг от тюрьмы. Стоило герцогу объяснить, что эти люди вовсе не лазутчики, а вестники любви, как их немедленно освобождали и всеми силами старались им помочь добраться до Марии.
Однако она упорно, невзирая на мольбы принца, отказывалась вернуться в Англию, и теперь уже всем было понятно, что Мария Фитцерберт вовсе не играет с принцем в кошки-мышки, надеясь, что он отважится на безрассудство. Нет, она действительно была глубоко религиозной женщиной и не желала жить с принцем Уэльским иначе как в законном браке.
Сэр Джеймс Харрис, бывший английским посланником в Гааге, приехал по делам службы в Лондон, и принц, воспользовавшись удобным случаем, пригласил его к себе во дворец.
Харрис дружил с принцем, а, очутившись в Голландии – стране, из-за господства над которой французы и англичане постоянно соперничали, – он нередко оказывался в гуще интриг. Поэтому Харрис близко общался с королем и его министрами и был посвящен не только во множество государственных дел, но и в неурядицы королевского семейства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Принц в тоске стиснул руки, подумав о бесконечно желанной Марии, оказавшейся в стране, где мужчины славятся своей галантностью. А что, если один из них предложит ей то, что он, принц, предложить не в состоянии – законный брак?..
– Я должен ее разыскать! – вскричал принц. – Я хочу ей сказать, что я все отдам… все на свете, лишь бы жениться на ней!
Герцог сочувственно кивнул. А про себя подумал, что принц – болван, который несет какую-то чушь. Отдать королевство за обладание пухлой матроной?.. Сам герцог Орлеанский давно положил глаз на французскую корону, и, судя по донесениям шпионов, которыми была наводнена Франция – а особенно Пале-Рояль, – события в его стране подходили к кульминационному моменту, предвещая благоприятный исход для герцога.
Герцог Орлеанский отличался огромным честолюбием; ему не было еще и сорока лет, но он вел такую разгульную жизнь, что где-то подцепил отвратительную кожную болезнь, ставшую причиной раннего облысения и изуродовавшую лицо так, что скрыть это не представлялось возможным. Однако на успехах герцога в обществе это почти не сказывалось, поскольку его недостатки заслонялись богатством и родством с французскими королями.
Внезапно герцогу пришло в голову, что ему следует поскорее вернуться во Францию: если там суждено разыграться каким-либо интересным событиям, лучше при сем присутствовать.
Он вернется в Париж, станет законодателем новой моды, щеголяя в розовом камзоле, высоких сапогах и кожаных бриджах; он будет разъезжать в английском экипаже, будет активно поддерживать скачки на лошадях и одновременно внушать людям, что дела в Англии обстоят гораздо лучше, нежели во Франции.
Тем более что сейчас у него появился прекрасный предлог для возвращения домой! Он вернется не потому, что события принимают интересный оборот, не из-за того, что, судя по донесениям, полученным от шпионов, ему следует быть начеку, и не потому, что ему хочется быть поблизости, дабы расстроить планы короля, доводившегося ему кузеном, и французской королевы, самой ненавистной женщины во всем мире… нет, он вернется, желая помочь принцу Уэльскому, своему другу и родственнику, который мечтает разыскать убежавшую возлюбленную!..
– Я не сомневаюсь, что примерно через неделю мне удастся установить ее местонахождение.
– Неужели это возможно?
– Да, если я отправлюсь во Францию и сам прослежу за ходом поисков.
– Но… вам, должно быть, не хочется покидать Англию…
– Ради того, чтобы услужить моему дорогому другу, я готов на все!
– Вы хотите сказать, что могли бы… Герцог отвесил изящный поклон.
– Ради вас, мой милый друг и принц, я готов горы свернуть! Принц бросился герцогу на шею и сжал его в объятиях, на мгновение позабыв про ужасную кожную болезнь, которой страдал его собеседник.
И герцог, в голове которого роилось множество планов, милостиво изволил отбыть во Францию, дабы ввести там английскую моду, расшатать престол и разыскать Марию Фитцерберт.
Как он и предсказывал, последнее оказалось делом довольно нетрудным.
Герцог выяснил, что миссис Фитцерберт сначала отправилась в Эйкс-ла-Шапель, но затем пересекла границу и прибыла в Гаагу: во-первых, ей не хотелось надолго задерживаться на одном месте, а во-вторых, она понимала, что преследователи, наслышанные о том, как хорошо она знает Францию, прежде всего кинутся искать ее там.
* * *
Теперь, когда принцу стало известно, где скрывается Мария, он всей душой рвался в Голландию. Но сперва нужно было погасить долги. Король уже несколько недель подряд, словно наседка, высиживал решение оплатить долги сына, однако никак не оплачивал. Поэтому принц снова поехал повидаться с отцом.
В облике принца появилось что-то новое, и король это сразу заметил. Держался он не так уж и дерзко, был бледен и даже – да-да! – немножко похудел.
«Значит, хоть в каком-то смысле эта история пошла ему на пользу», – подумал король.
– Сир, вы обещали погасить мои долги.
– Сначала я хочу получить подробный отчет о том, как эти долги были сделаны. Такое я вам поставил условие.
«О Господи! – поморщился принц. – Ну что он несет?»
– Я хочу получить исчерпывающее объяснение: кому и при каких обстоятельствах вы задолжали двадцать пять тысяч фунтов.
– Но я понятия не имею!
– Вы должны иметь понятие, когда речь идет о… о таких суммах. Как вы можете влезать в столь огромные долги и даже не знать, за что и кому вы должны? А? Я вас спрашиваю!
– Говорю вам, я не имею ни малейшего понятия.
– Тогда отправляйтесь назад и поразмыслите над этим. Я не верю, что вам не известно, как вы потратили такую огромную сумму. Если же вы стыдитесь рассказать мне… что ж, тогда я не буду оплачивать ваши долги.
– Сир, я хочу поехать за границу.
– Позвольте вам напомнить, сир, что вы не можете сделать это без моего согласия. А я вам его не даю. Вы меня понимаете, а? Понимаете, я вас спрашиваю?
Принц пал духом и, затаив в сердце страшную злобу против отца, отправился восвояси.
* * *
Но хотя бы ему теперь было известно, где она прячется, и он мог утешаться, взявшись за перо. Принц строчил Марии послания и сам получал от этого удовольствие. Запершись в своих покоях, он исписывал лист за листом. Выйдя из отроческого возраста, принц уже не раз увлекался женщинами, однако столь глубокой любви он еще никогда не испытывал. Самым удивительным было то, что он хранил Марии верность! Остальные красавицы его совершенно не интересовали. Всю зиму он утешался лишь тем, что рассказывал друзьям о своей преданности Марии, писал ей страстные письма и отправлял гонцов туда и сюда через всю Европу. Нередко их арестовывали, приняв за шпионов, и лишь заступничество герцога Орлеанского спасало бедняг от тюрьмы. Стоило герцогу объяснить, что эти люди вовсе не лазутчики, а вестники любви, как их немедленно освобождали и всеми силами старались им помочь добраться до Марии.
Однако она упорно, невзирая на мольбы принца, отказывалась вернуться в Англию, и теперь уже всем было понятно, что Мария Фитцерберт вовсе не играет с принцем в кошки-мышки, надеясь, что он отважится на безрассудство. Нет, она действительно была глубоко религиозной женщиной и не желала жить с принцем Уэльским иначе как в законном браке.
Сэр Джеймс Харрис, бывший английским посланником в Гааге, приехал по делам службы в Лондон, и принц, воспользовавшись удобным случаем, пригласил его к себе во дворец.
Харрис дружил с принцем, а, очутившись в Голландии – стране, из-за господства над которой французы и англичане постоянно соперничали, – он нередко оказывался в гуще интриг. Поэтому Харрис близко общался с королем и его министрами и был посвящен не только во множество государственных дел, но и в неурядицы королевского семейства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106