Поскольку ничто не проходит незамеченным, многие отвернулись от губернатора, подобно тому как отвернулись от меня при первой моей с ним стычке, и начали тянуться ко мне, словно хозяином положения стал я. Дон Касиано Корреа, у которого тоже был свой Двор, себя не помнил от радости и не мог дождаться прихода к власти.
Во всей этой неразберихе Камино так и не нашел мне заместителя. Только самые презираемые и никчемные люди могли принять пост, на котором не продержались бы и нескольких месяцев, настолько всем была ясна воля президента.
Нашелся лишь один достойный человек, который принял бы назначение на известных условиях: Педро Васкес. Об этом я услыхал много позже из его собственных уст. Губернатор предложил ему пост начальника полиции.
– Я согласился бы, если бы вы меня назначили, – сказал Васкес, – но вы меня не назначите.
– Как так не назначу! А кто может мне помешать? Хватит с меня Гомеса Эрреры, и так он уже испортил мне отношения с президентом, а вице-губернатор только поддакивает ему.
– Тогда можете меня назначать, при условии, что вы мне разрешите, во-первых, распустить тюремную охрану, она не нужна и противоречит конституции…
– Вы с ума сошли!.. – воскликнул Камино. – Распустить тюремную охрану! Да это все равно, что предложить мне подать в отставку.
– Я на это смотрю иначе. Для поддержания порядка вполне достаточно полиции, а в армии провинция не нуждается, порядок поддерживают при помощи законности, а не вооруженной силы. Кроме того, такой шаг заметно поднимет авторитет правительства. Что касается других условий…
– Хватит и этого, – прервал его губернатор. – Уж лучше сомневаться, отставит или не отставит меня национальное правительство от власти, чем быть уверенным, что оппозиция вышвырнет меня вон. Нет, вы положительно сошли с ума, друг мой Васкес!
Рассказывая мне об этом, Васкес добавил:
– Я знал, что падение его неизбежно. Самое большее, чего мог добиться Камино, это пасть en beautй, как говорят французы, или «красиво», как говорим мы. Но сейчас о красоте никто не заботится, а «один день жизни – тоже жизнь», по выражению наших земляков. За лишние двадцать четыре часа у кормила многие готовы на осмеяние и позор, не понимая в своем опьянении властью, что такой конец все равно их ожидает.
Пророческие слова Васкеса можно было применить впоследствии ко многим президентам республики. Дети и безумцы глаголят истину…
VI
Интрига, задуманная в верхах государства, энергично поддержанная мною и очень робко вице-губернатором Корреа, вскоре должна была принести плоды, так как президент твердо решил избавиться от губернатора, который не был предан ему всецело. Но неожиданный случай сделал все наши труды ненужными, настолько упростив достижение цели, что мы могли бы, и вовсе бездействуя, получить те же результаты. Единственная разница была в том, что победа, подаренная судьбой, морально обошлась нам значительно дороже, чем наш терпеливо и искусно подготовленный план, о котором незачем рассказывать, поскольку он не был осуществлен. Случай бывает не слишком ловок и обычно разрубает гордиевы узлы, не заботясь о последствиях. Но перейдем к делу.
Однажды вечером я сидел в Прогрессивном клубе, играя в карты с постоянными моими партнерами, когда в гостиной появился помощник губернатора Крус и сообщил мне, что Камино хватил апоплексический удар и, по-видимому, он уже умер. Доктор Орланди, которого вызвали немедленно, не подал никакой надежды – по его мнению, смерть наступила мгновенно.
– Где он? Дома?
– Нет! И в том-то и ужасть!
Верный своим плебейским нравам, Камино встретил смертный час в малопристойном месте.
Не сказав ни слова моим партнерам, я оставил игру, внушил помощнику, чтобы он молчал намертво, и передал дежурному комиссару приказ без промедления ехать следом за мной. Забежав на конюшню, я велел заложить большую коляску и как можно быстрее отвезти меня в северное предместье, в тот дом, где умер губернатор. Когда я приехал, пробило уже час ночи город спал, на улицах, к счастью, не было ни души Два полицейских агента, предусмотрительно вызванные этим дьяволом Крусом, несли охрану квартала сами не зная, что, собственно, произошло; приняв меня за частное лицо, они попытались задержать меня Я порадовался мудрой предосторожности помощника; в таких обстоятельствах следовало быть начеку.
В доме не было никого, кроме доктора Орланди, си девшего подле развороченной постели, на которой покоился губернатор. Он был мертв.
– Что теперь делать? – спросил меня итальянец, ошеломленный неожиданной катастрофой, да еще происшедшей в столь неблаговидной обстановке.
– Перевезти его по возможности незаметно домой, едва лишь явятся Крус и дежурный комиссар.
– Ах! Это ужасная ответственность!
– Чего же вы хотите, доктор! Не мы привели его сюда. Самое большее, что можно сделать, это скрыть! позор.
Через несколько минут дежурный комиссар, доктор Орланди, Крус и я вынесли тело и уложили его в коляску. Кучеру пригрозили самыми страшными карами, если он сболтнет хоть слово, то же было сказано слугам дома, – к счастью, они находились в подчинении у полиции и всецело от нее зависели. Дорогой я отдал распоряжение дежурному комиссару: он должен был расквартировать полицейских и тюремную охрану по всей провинции и подавить немедленно даже самые незначительные беспорядки, возможные при опубликовании известия. Теперь мы, вернее, я оказался хозяином положения, и важно было не испортить дело, а главное – не выпускать его из рук.
Крус открыл двери дома губернатора, и я с Орланди, комиссаром и кучером внесли тело в спальню и уложили на кровать.
Но как сообщить семье? Мы быстро столковались и решили сказать так: «Камино плохо почувствовал себя, он вызвал своего помощника, и, запретив тревожить домашних, велел привезти доктора Орланди. Крус, проходя мимо клуба, заглянул туда узнать, нет ли там доктора, и, увидев меня, почел за благо сообщить мне о беде, поскольку я быстрее, чем кто-либо, мог разыскать Орланди. Я тут же выразил готовность помочь, мы нашли доктора и все трое поторопились приехать в коляске к Камино… Но, увы, когда мы приехали, он уже скончался». Так все и было сказано.
Можно представить себе, какой переполох поднялся в этом спокойном доме – плач женщин, беготня слуг, расспросы, восклицания, охи и ахи. Через час сбежались взволнованные родственники и друзья. Вообразите только! Ведь умер не просто родственник или друг, умер губернатор!..
Наша версия была сразу же принята с полным доверием, и никто не сомневался, что дело произошло именно так.
Я решил известить вице-губернатора Корреа, который, ни о чем не подозревая, спал мирным сном.
– Вы уже губернатор, друг мой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87