– Сеньор, – сказал он, встав с места и собираясь уходить, – в данный момент я не расположен слушать лекции по литературе и журналистике…
– Отлично сказано, – воскликнул я, ласково взяв его за руку. – Отлично сказано, и не будь я тем, кто я есть, я бы не давал вам советов.
– Кто же вы? – спросил он, вспылив.
– Я Маурисио Гомес Эррера.
Он замер, открыв рот. Я продолжал мягко и спокойно, уверенный, что моя опытность восторжествует над этим детским простодушием:
– И если бы вы посоветовались об этой статье со своей мамой, с доньей Тересой, вы бы никогда ее не написали или, по крайней мере, не напечатали… Мы друзья… близкие друзья с вашей мамой… с самого детства… и позже.
– Это не мешает…
– Спросите у нее…
– Разум сильнее чувства, у каждого времени свои требования…
– Чувство долга неизменно.
– Вы хотите сказать?… – крикнул он.
– Молчание!
Я встал и, расплачиваясь с официантом, произнес спокойно и внушительно:
– Поговорите с Тересой, Маурисио.
Он окаменел, словно пораженный громом.
На следующий день я просмотрел «Фейерверк»; обещанного продолжения статьи не было. Зато к вечеру я получил записку, подписанную «Т. Р.»:
«У вас есть разум, но нет чувства. Жизнь принадлежит вам. Бедного мальчика узнать нельзя, с тех пор как он понял. Но жить, убивая других, – наверное, это несчастье».
Меня охватил ужас, я вышел из кабинета, бросив записку на пол. Успокоившись, я вернулся и сжег ее, безжалостно, почти с яростью.
Какая глупость! Неужто из-за пустых сентиментальных рассуждений человек должен отказываться от своих великих замыслов или позволить кому угодно оскорблять себя!..
Уккле под Брюсселем, 9 декабря 1910 г .

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87