— Я подожду тебя наверху. Думаю, ты справишься сам.
— Ты пропустишь самое интересное, Эл, — сказал Том. — Ты не увидишь, как я буду извлекать набитые деньгами бутылки, пролежавшие там сорок лет.
— Если это и есть самое интересное, — ответил Дортмундер, трясущейся рукой направляя фонарик в сторону дверного проема в противоположном конце помещения, — то я хочу лишь одного: пропустить это зрелище. Увидимся наверху.
— Найдешь дорогу?
— Да.
Чувствуя, как к нему приходит наиболее полное, пронзительное понимание значения слов «по уши в дерьме», Дортмундер вышел из тесного помещения, направляясь в места, более подходящие для жизни человека. Его чувство направления изрядно пошатнулось, и теперь он с трудом разбирался, куда следует сворачивать. Однако уже то, что запах остался позади, наполняло его душу уверенностью в своем будущем. Впрочем, сейчас ему очень не хватало обвязанной вокруг пояса веревки, за другой конец которой тянул бы Тайни.
Очередной коридор и запах гниющего дерева и кирпичной пыли. Пройдя по коридору, Дортмундер вышел в дверной проем и оказался у лестницы, ведущей вверх. Казалось, лестница претерпела волшебное превращение. Ранее казавшаяся ржавой, хлипкой и побитой, она теперь представлялась Дортмундеру с позолоченными, усыпанными розовыми бутонами с покрытыми каплями росы лепестками — ступенями, ведущими в рай. Туда, где была нормальная атмосфера.
Дортмундер помнил про расположенные на верхней площадке лестницы кабинеты, внутренние помещения без окон. А ему сейчас было нужно окно, и потому он ринулся в холл, обогнул угол, и луч его фонаря выхватил из темноты согбенную фигуру старого оборванца с винтовкой в руках, ствол которой был направлен прямо в грудь Дортмундера.
— Ш-шш, — сказал оборванец.
Дортмундер кивнул. Когда человек, держащий тебя на мушке, говорит «ш-шш», полагается кивнуть, а говорить вслух не полагается.
— Направь свет в пол!
Дортмундер направил луч фонаря вниз.
— Обойди меня вокруг и выходи в холл!
Дортмундер подчинился. В конце концов он и сам хотел туда попасть.
К этому моменту уже спустились скоротечные южные сумерки, серебристо-зеленоватый свет которых проникал в каждую дверь и окно, придавая им нечто от их былого величия.
— Посвети влево.
Дортмундер повернул фонарик и увидел еще одну дверь, ведущую в бывший бар (только для членов клуба).
— Вы хотите, чтобы я туда пошел?
— Ш-шш...
Дортмундер кивнул.
Что-то уткнулось ему в спину — вряд ли это был палец, — и тут же хриплый старческий голос прошептал:
— Где твой партнер?
Слово «партнер» он произносил как «парднер».
— Внизу, — ответил Дортмундер, также шепча. — В подвале. Осматривает... э-ээ... водопроводные трубы.
— Водопровод? — Казалось, это слово сбило оборванца с толку, но лишь на мгновение, потому что он тут же ткнул Дортмундера в спину и велел: — Теперь иди туда.
Дортмундер подчинился и вошел в помещение, которое, судя по всему, было обобрано наиболее тщательно. Столы, кресла, банкетки, табуреты, стойка бара, зеркала, раковины, холодильники, ковры, лампы, включатели, жалюзи, занавески, касса, стаканы, пепельницы, открывашки, часы — все исчезло.
Фонарик Дортмундера высветил полусгнивший фанерный пол, кирпичные стены и стоявший в центре черный ящик высотой в три фута и около фута в поперечнике. Направив на него свет, Дортмундер увидел, что это — колонка от старомодной акустической системы, которую не унесли лишь только потому, что кто-то треснул ее по передней панели, разорвав серебристо-черную ткань и выворотив диффузор громкоговорителя. Наверно, какой-нибудь поклонник Элвиса Пресли.
— Садись, — раздался хриплый голос.
— Куда? Сюда?
Вместо ответа Дортмундера вновь ткнули в спину тем же самым предметом, очень мало напоминавшим палец. Дортмундер подошел к колонке и, развернувшись, уселся на нее.
— Вот он я, — сказал он.
— Освети свое лицо.
Дортмундер направил себе в лицо луч фонаря, заставивший прищуриться. Уперев рукоятку фонаря в колено и нацелив его луч на кончик носа, Дортмундер заметил:
— Глазам больно.
— Можешь чуть-чуть отвести его в сторону, — донесся из темноты голос, в котором внезапно зазвучало раздражение. — Я вовсе не собираюсь устраивать пытку.
— Правда? — отозвался Дортмундер, направляя луч над своим правым плечом.
— Я лишь хочу видеть твое лицо, — объяснил оборванец. — Я хочу видеть, говоришь ли ты правду или лжешь.
— Я всегда говорю правду, — солгал Дортмундер и показал оборванцу свое лицо, желая проверить, какой эффект вызовут его слова.
Все оказалось в порядке.
— Да уж, постарайся не врать, — сказал оборванец, демонстрируя полное отсутствие проницательности. — Скажи, что тебе известно о... о Тиме Джепсоне?
Ага. С молниеносной скоростью самого лучшего компьютера Дортмундер в миллиардные доли пикосекунды полностью разобрался в происходящем. Тим Джепсон — это Том Джимсон. Старик с винтовкой — это бывший его напарник, запертый в лифте. Одиночка, жаждущий поквитаться. Одиночка с винтовкой. Одиночка с винтовкой в руках и вполне законной ненавистью к человеку, которого он только что назвал «парднером» Дортмундера. Рука Дортмундера, направлявшая свет фонаря в его лицо, не дрогнула.
— Никогда о таком не слышал, — ответил он.
— И он не посылал вас сюда?
— Если кого-то и посылал, то не нас, — заверил его Дортмундер, понимая, что оборванец занимается поиском четырнадцати тысяч, понимая — старый мозг-компьютер Дортмундера продолжал щелкать на предельной скорости, — что старик обшарил здесь все сверху донизу, но так и не догадался спуститься еще ниже. Том оказался прав: сумма в четырнадцать тысяч долларов была недостаточно велика, чтобы заставить человека погрузиться в миазмы прямой кишки отеля Кронли.
Сколько времени Том еще провозится внизу? И что произойдет, когда он поднимется наверх? Этот старикашка покуда не признал Тома, но ведь узнает же, рано или поздно?
— Если Джепсон вас не посылал, — раздался из темноты ворчливый голос, — то что вы здесь делаете?
Хороший вопрос.
— Проводим инспекцию, — ответил Дортмундер после секундной заминки. Потрепанный мозг-компьютер начал давать сбои. Что они здесь делают? — Нам сообщили, что здесь, в Кронли, никто не живет, — начал он, затягивая время и дожидаясь, покуда «компьютер» справится с задачей.
— Кто сообщил?
— Власти штата, — сказал Дортмундер так, словно это была самая очевидная вещь на свете. — Управление... э-ээ... восстановительных работ.
— Восстановительных работ?
— Неужто вы не слышали об У.В.Р.? — Дортмундер покачал головой, изумляясь такому невежеству. — Может быть, вы не слыхали и о дефиците жилья?
— Ты хочешь сказать, что... — Старческий голос дрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
— Ты пропустишь самое интересное, Эл, — сказал Том. — Ты не увидишь, как я буду извлекать набитые деньгами бутылки, пролежавшие там сорок лет.
— Если это и есть самое интересное, — ответил Дортмундер, трясущейся рукой направляя фонарик в сторону дверного проема в противоположном конце помещения, — то я хочу лишь одного: пропустить это зрелище. Увидимся наверху.
— Найдешь дорогу?
— Да.
Чувствуя, как к нему приходит наиболее полное, пронзительное понимание значения слов «по уши в дерьме», Дортмундер вышел из тесного помещения, направляясь в места, более подходящие для жизни человека. Его чувство направления изрядно пошатнулось, и теперь он с трудом разбирался, куда следует сворачивать. Однако уже то, что запах остался позади, наполняло его душу уверенностью в своем будущем. Впрочем, сейчас ему очень не хватало обвязанной вокруг пояса веревки, за другой конец которой тянул бы Тайни.
Очередной коридор и запах гниющего дерева и кирпичной пыли. Пройдя по коридору, Дортмундер вышел в дверной проем и оказался у лестницы, ведущей вверх. Казалось, лестница претерпела волшебное превращение. Ранее казавшаяся ржавой, хлипкой и побитой, она теперь представлялась Дортмундеру с позолоченными, усыпанными розовыми бутонами с покрытыми каплями росы лепестками — ступенями, ведущими в рай. Туда, где была нормальная атмосфера.
Дортмундер помнил про расположенные на верхней площадке лестницы кабинеты, внутренние помещения без окон. А ему сейчас было нужно окно, и потому он ринулся в холл, обогнул угол, и луч его фонаря выхватил из темноты согбенную фигуру старого оборванца с винтовкой в руках, ствол которой был направлен прямо в грудь Дортмундера.
— Ш-шш, — сказал оборванец.
Дортмундер кивнул. Когда человек, держащий тебя на мушке, говорит «ш-шш», полагается кивнуть, а говорить вслух не полагается.
— Направь свет в пол!
Дортмундер направил луч фонаря вниз.
— Обойди меня вокруг и выходи в холл!
Дортмундер подчинился. В конце концов он и сам хотел туда попасть.
К этому моменту уже спустились скоротечные южные сумерки, серебристо-зеленоватый свет которых проникал в каждую дверь и окно, придавая им нечто от их былого величия.
— Посвети влево.
Дортмундер повернул фонарик и увидел еще одну дверь, ведущую в бывший бар (только для членов клуба).
— Вы хотите, чтобы я туда пошел?
— Ш-шш...
Дортмундер кивнул.
Что-то уткнулось ему в спину — вряд ли это был палец, — и тут же хриплый старческий голос прошептал:
— Где твой партнер?
Слово «партнер» он произносил как «парднер».
— Внизу, — ответил Дортмундер, также шепча. — В подвале. Осматривает... э-ээ... водопроводные трубы.
— Водопровод? — Казалось, это слово сбило оборванца с толку, но лишь на мгновение, потому что он тут же ткнул Дортмундера в спину и велел: — Теперь иди туда.
Дортмундер подчинился и вошел в помещение, которое, судя по всему, было обобрано наиболее тщательно. Столы, кресла, банкетки, табуреты, стойка бара, зеркала, раковины, холодильники, ковры, лампы, включатели, жалюзи, занавески, касса, стаканы, пепельницы, открывашки, часы — все исчезло.
Фонарик Дортмундера высветил полусгнивший фанерный пол, кирпичные стены и стоявший в центре черный ящик высотой в три фута и около фута в поперечнике. Направив на него свет, Дортмундер увидел, что это — колонка от старомодной акустической системы, которую не унесли лишь только потому, что кто-то треснул ее по передней панели, разорвав серебристо-черную ткань и выворотив диффузор громкоговорителя. Наверно, какой-нибудь поклонник Элвиса Пресли.
— Садись, — раздался хриплый голос.
— Куда? Сюда?
Вместо ответа Дортмундера вновь ткнули в спину тем же самым предметом, очень мало напоминавшим палец. Дортмундер подошел к колонке и, развернувшись, уселся на нее.
— Вот он я, — сказал он.
— Освети свое лицо.
Дортмундер направил себе в лицо луч фонаря, заставивший прищуриться. Уперев рукоятку фонаря в колено и нацелив его луч на кончик носа, Дортмундер заметил:
— Глазам больно.
— Можешь чуть-чуть отвести его в сторону, — донесся из темноты голос, в котором внезапно зазвучало раздражение. — Я вовсе не собираюсь устраивать пытку.
— Правда? — отозвался Дортмундер, направляя луч над своим правым плечом.
— Я лишь хочу видеть твое лицо, — объяснил оборванец. — Я хочу видеть, говоришь ли ты правду или лжешь.
— Я всегда говорю правду, — солгал Дортмундер и показал оборванцу свое лицо, желая проверить, какой эффект вызовут его слова.
Все оказалось в порядке.
— Да уж, постарайся не врать, — сказал оборванец, демонстрируя полное отсутствие проницательности. — Скажи, что тебе известно о... о Тиме Джепсоне?
Ага. С молниеносной скоростью самого лучшего компьютера Дортмундер в миллиардные доли пикосекунды полностью разобрался в происходящем. Тим Джепсон — это Том Джимсон. Старик с винтовкой — это бывший его напарник, запертый в лифте. Одиночка, жаждущий поквитаться. Одиночка с винтовкой. Одиночка с винтовкой в руках и вполне законной ненавистью к человеку, которого он только что назвал «парднером» Дортмундера. Рука Дортмундера, направлявшая свет фонаря в его лицо, не дрогнула.
— Никогда о таком не слышал, — ответил он.
— И он не посылал вас сюда?
— Если кого-то и посылал, то не нас, — заверил его Дортмундер, понимая, что оборванец занимается поиском четырнадцати тысяч, понимая — старый мозг-компьютер Дортмундера продолжал щелкать на предельной скорости, — что старик обшарил здесь все сверху донизу, но так и не догадался спуститься еще ниже. Том оказался прав: сумма в четырнадцать тысяч долларов была недостаточно велика, чтобы заставить человека погрузиться в миазмы прямой кишки отеля Кронли.
Сколько времени Том еще провозится внизу? И что произойдет, когда он поднимется наверх? Этот старикашка покуда не признал Тома, но ведь узнает же, рано или поздно?
— Если Джепсон вас не посылал, — раздался из темноты ворчливый голос, — то что вы здесь делаете?
Хороший вопрос.
— Проводим инспекцию, — ответил Дортмундер после секундной заминки. Потрепанный мозг-компьютер начал давать сбои. Что они здесь делают? — Нам сообщили, что здесь, в Кронли, никто не живет, — начал он, затягивая время и дожидаясь, покуда «компьютер» справится с задачей.
— Кто сообщил?
— Власти штата, — сказал Дортмундер так, словно это была самая очевидная вещь на свете. — Управление... э-ээ... восстановительных работ.
— Восстановительных работ?
— Неужто вы не слышали об У.В.Р.? — Дортмундер покачал головой, изумляясь такому невежеству. — Может быть, вы не слыхали и о дефиците жилья?
— Ты хочешь сказать, что... — Старческий голос дрогнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122