– Она бы говорила со мной о чем угодно даже в трудные минуты, у нее был бы характер истинной горянки, которая дорожит семьей и гордится родом. Эта женщина видела бы красоту во мне, в мире – в том мире, что мы создали бы вместе. Она была бы равной мне, моей подругой, возлюбленной, женой.
Гвен поняла, что задержала дыхание, и выдохнула. Скептицизм, который светился в ее глазах, поблек. Поерзав на дереве, она отвернулась от Друстана и некоторое время молчала. Он не мешал ей, размышляя о том, как она отреагирует на его искренность.
И сухо улыбнулся, когда она прочистила горло и заговорила о другом:
– Ладно. Но если ты горец из шестнадцатого века, почему ты не говоришь на гэльском?
«Ничем не выдаешь себя, девушка, – подумал Друстан. – Кто или что приучило тебя скрывать свои чувства?»
– На гэльском? Хочешь услышать гэльский? – И с хищной ухмылкой Друстан перечислил все, что хотел бы с ней сделать, сняв с нее одежду.
Сначала на гэльском, потом на латыни и, наконец, на языке, которым не пользовались уже многие столетия – даже если брать за точку отсчета его родной век. От одного только озвучивания своих мыслей его кинуло в жар.
– Тарабарщина какая-то, – фыркнула Гвен.
И все же задрожала, словно уловила смысл этих слов.
– Так зачем же было проверять меня? – тихо спросил лэрд.
– Потому что мне нужно какое-то доказательство. Я же не могу просто принять твои слова на веру.
– Нэй, – согласился он. – Ты не из тех, кто верит на слово.
– Ну, у тебя доказательства есть, – задумчиво сказала Гвен и тут же добавила: – Если предположить, что ты говорил мне правду… Ты видел машины, деревню, мою одежду.
Он жестом показал на свои доспехи, затем пожал плечами.
– Это может быть маскарадный костюм.
– И что же ты посчитаешь достаточным доказательством?
Гвен скрестила руки на груди.
– Не знаю.
– Я смогу доказать тебе свою искренность, когда мы доберемся до камней, – сказал наконец Друстан. – Там я, несомненно, тебе это докажу.
– Как?
Он покачал головой:
– Ты должна пойти и увидеть.
– Ты думаешь, что у твоих наследников может оказаться твой портрет или какие-то записи о тебе? – предположила она.
– Гвен, ты должна решить, наконец, сумасшедший я или говорю правду. Я ничего не смогу тебе доказать, пока мы не дойдем до нужного места. Если мы достигнем Бан Дрохада и ты не поверишь мне там, у камней, после того, что я сделаю, чтобы доказать тебе, я ни о чем больше тебя не попрошу. Что ты теряешь, Гвен Кэссиди? Или твоя жизнь настолько полна и насыщенна, что ты не можешь провести несколько дней с мужчиной, который просит тебя о помощи?
Он выиграл. Его победа ясно читалась в ее глазах. Долгое время Гвен молча смотрела на него. Друстан спокойно выдержал ее взгляд, ожидая решения. И дождался напряженного кивка.
– Я удостоверюсь, что ты целый и невредимый добрался до камней, но это не означает, что я тебе поверила. Мне просто интересно, как ты попытаешься доказать, что твоя невероятная история – правда, потому что если…
Гвен осеклась и помотала головой.
– Скажем так, достоверное доказательство стоит того, чтобы немного покарабкаться по горам. Но если ты покажешь мне то, что собирался, а я все равно тебе не поверю, я больше не буду иметь с тобой никаких дел. О'кей?
– О'кей? – повторил горец.
Это слово ничего не значило ни на одном из известных ему языков.
– Ты согласен на такую сделку? – уточнила девушка. – На все условия?
– Айе. После того как я предъявлю тебе доказательства, ты решишь, веришь мне или нет. Если нет, то ты будешь свободна. Но ты должна пообещать, что останешься со мной до тех пор, пока не увидишь доказательства. – Друстан усмехнулся про себя, довольный формулировкой.
– Принято. Но ты не будешь меня заковывать. А еще мне надо поесть. И прямо сейчас я должна немного прогуляться в ближайшие кустики. А если ты за мной пойдешь, я буду очень, очень, очень недовольна. – Она спрыгнула с поваленного ствола и обогнула шотландца по широкой дуге.
– Как пожелаешь, Гвен Кэссиди.
Она остановилась и потянулась к рюкзаку, но Друстан схватил ее за запястье.
– Нэй. Если ты пойдешь, это останется со мной.
– Но мне нужно кое-что взять, – зашипела Гвен.
– Можешь взять с собой один предмет, – уступил горец, решив не вмешиваться в женские тонкости.
Может, как раз сейчас у нее лунные дни.
Гвен агрессивно дернула рюкзак, покопалась в нем и достала какую-то палочку и сумочку. Сунув первую во вторую, девушка хмыкнула:
– Теперь это один предмет, видишь?
Потом резко обернулась и зашагала в лес.
– Прости меня, девушка, – прошептал Друстан, когда решил, что она не сможет его услышать.
У него не было выбора: он должен был держать жертву в неведении. На кону стояло нечто куда более важное, чем его собственная жизнь.
Гвен торопливо воспользовалась кустиками вместо туалета, нервно посматривая по сторонам, однако Друстан сдержал слово и не пошел за ней. И все же она была не в том положении, чтобы доверять ему. Облегчившись, девушка прожевала шоколадный батончик, который прихватила с собой из рюкзака. Покопавшись в косметичке, она воспользовалась флоссом, потом выдавила немного зубной пасты на язык. Вкус мяты немного успокоил Гвен. А прикосновение влажной салфетки к носу, щекам, лбу чуть не заставило запрыгать от счастья.
Потная и усталая, она чувствовала себя живой как никогда. И начала немного опасаться за собственный рассудок, потому что часть ее души не просто хотела поверить новому знакомому, а отчаянно желала узнать хоть что-то, выходящее за рамки обычного и привычного мира, где «всему-можно-найти-научное-объяснение». Гвен хотела поверить в магию, поверить человеку, от одного вида которого у нее подгибались колени, поверить в то, что он был под действием заклятия.
Природа или наука: что является определяющим фактором? В последнее время этот вопрос просто преследовал ее. Гвен прекрасно знала, к чему привела ее образованность. Ей двадцать пять, и у нее серьезные проблемы в личной жизни. Ей хочется того, чему она не может подобрать названия, и это ее пугает.
А что касается ее сущности… Была ли она таким же самородком, как ее родители? Гвен хорошо помнила те времена, когда она – тогда еще маленькая и глупая – спросила у отца, что такое любовь. «Любовь – это иллюзия бедняков, Гвен. Она дает им возможность верить, что их жизнь имеет хоть какую-то ценность. Выбирай себе пару по IQ, амбициям и финансам. Но будет лучше, если ты предоставишь выбор нам. У меня уже есть на примете пара достойных кандидатов».
До Великого Восстания Против Судьбы она добросовестно встречалась с теми, кого выбирал для нее отец. Как правило, «кандидаты» попадались сухие, умные, с красноватыми глазами, уставшими от книг и окуляра микроскопа, едва ли интересующиеся ею как личностью, но при этом крайне заинтересованные в том, чтобы знаменитые родители Гвен посодействовали их карьере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90