Никаких страстных признаний в любви, только пламенные заверения в том, что из них получится прекрасная команда ученых.
Гвендолин Кэссиди, богатая наследница знаменитых родителей, которые из бедного детства пробились к высоким постам в Национальной лаборатории Лос-Аламос, где занимались сверхсекретными исследованиями в области квантовой физики. В детстве у Гвен не было ни малейшего шанса познакомиться с кем-то помимо замкнутой группки ученых. В колледже стало еще хуже. С ней встречались по трем причинам: чтобы произвести хорошее впечатление на родителей, чтобы посмотреть, нет ли у нее стоящих теорий, которые можно украсть, и последняя, но немаловажная причина: престижность того, что твоя подружка – вундеркинд. Те немногие, кого привлекли другие ее особенности (иными словами – размер лифчика), сбегали сразу после того, как узнавали, кто она и какие предметы изучает, пока они возятся с адаптированными курсами.
К двадцати одному году Гвен превратилась в жуткого циника. В двадцать три бросила аспирантуру, после чего между ней и родителями пролегла пропасть. К двадцати пяти она была дьявольски одинока, словно необитаемый остров в океане.
Два года назад Гвен принялась менять место работы – ее привлекали нормальные, средние профессии для нормальных милых людей, которые не были повернуты на науке. Гвен считала, что это поможет ей справиться с проблемами. Она так старалась перестроиться и начать наконец жить для себя… Но в конце концов поняла, что проблема была не в выборе карьеры.
Девушка убеждала себя, что отправилась в Шотландию, чтобы избавиться от девственности, и старалась не думать о настоящей причине и куда более глубоких мотивах. А проблема была в том, что Гвен Кэссиди не знала, есть ли у нее сердце.
Когда Друстан стал искренне и страстно рассказывать о том, что ищет в женщине, она чуть не бросилась ему на шею, и ей было безразлично, псих он или нет. Семья, разговоры, тихая диковатая красота шотландских гор, дети, которых она любила бы… Честность, преданность, духовная связь с человеком, который не поцелует другую женщину, если будет женат. Она чувствовала, что Друстан почти такой же «необитаемый остров», как и она.
О, Гвен знала, зачем на самом деле приехала в Шотландию, – ей необходимо было выяснить, прав ли был отец и действительно ли любовь – это только иллюзия. Девушка отчаянно хотела измениться, найти что-нибудь, что встряхнет ее и даст возможность почувствовать себя живой.
Ну что ж, она получила, что хотела. Если ей нужно стать другим человеком, почему бы не начать с попытки избавиться от недоверчивости, забыть об осторожности? Отбросить все, чему ее учили с детства, и принять жизнь во всей ее непредсказуемости? Перестать контролировать происходящее и доверить этот контроль сумасшедшему? Гвен выросла в твердой уверенности, что интеллект превыше всего, и вот теперь у нее появился шанс действовать импульсивно, на одних только инстинктах.
К тому же сумасшедший ей попался просто великолепный. Это пойдет ей на пользу. Кто знает, что из этого получится?
Курить ей хотелось все больше и больше.
– Пойдем, – сказал Друстан, когда она вернулась.
За время ее отсутствия он развел костер. Гвен хотела было потребовать зажигалку обратно, но отбросила эту идею, потому что слишком устала, чтобы устраивать диспут. Похоже, о неприкосновенности личной собственности он не задумывался – все ее прежде чистые вещи перекочевали на землю. Друстан сделал из них подобие постели на земле. Последнее приобретение – ярко-алые трусики-танга с вышитыми силуэтами черных котят – торчали из «постели» между скомканной футболкой и джинсами. Гвен немного поразмышляла о странностях судьбы: это были ее любимые трусики-танга, она купила их, но ни разу не надела – они были предназначены на утро, когда она лишится невинности, и Друстан умудрился положить на видное место именно их.
Это необъяснимо. Гвен подозрительно уставилась на него. Может, он и специально положил трусики на видное место, но сейчас выглядел как воплощение невинности.
– Сегодня я не смог достать еду, – проговорил горец, – но утром мы поедим. А пока тебе нужно поспать.
Она ничего не ответила, рассерженно глядя на свою одежду, испачканную ветками, листьями и землей. Друстан стоял на самом краю освещенного костром круга, и рассмотреть его было сложно. Это тоже раздражало. Но Гвен не могла не заметить той ленивой чувственности, с которой он тряхнул головой, перебрасывая через плечо львиную гриву волос. Его поведение, это кричащее «иди сюда», просто выводило ее из себя.
Ее бешеный взгляд шотландец встретил с провоцирующей улыбкой и жестом указал на одежду.
– Я сделал ложе, на котором ты сможешь отдохнуть. В моем веке я расстелил бы для тебя свой плед и согрел бы тебя теплом своего обнаженного тела. Стоит ли мне сделать это и теперь?
– Не нужно беспокоиться, – выпалила Гвен. – Сойдет и моя одежда. Все прекрасно, спасибо.
Несмотря на невероятно низкую эмоциональность при высоком уровне взбесившихся гормонов, она так устала, что могла думать только о сне. Сегодня она получила столько впечатлений, сколько не набралось бы и за месяц мирной домашней жизни. Крошечная стопка белья казалась не менее соблазнительной, чем двуспальная кровать.
– А ты? – спросила Гвен.
Мысль о том, что она будет спать, а он останется бодрствовать, ее смущала.
– Ты мне не веришь, но это не отменяет того, что я долгое время проспал и теперь просто не смогу сомкнуть глаз. Я останусь в дозоре.
Она подозрительно на него посмотрела и не двинулась с места.
– Я с радостью могу предложить тебе то, что поможет расслабиться.
Гвен нахмурилась.
– Например? Наркотик или что-то в этом роде? – возмущенно поинтересовалась она.
– Мне говорили, что мое прикосновение обладает успокаивающим эффектом. Я бы гладил твою спину, перебирал твои волосы, пока ты не уснешь.
– Обойдусь, – отрезала девушка.
Друстан сверкнул белозубой усмешкой, явно наслаждаясь происходящим.
– Тогда предлагаю тебе лечь, пока ты не упала от усталости. Завтра нам предстоит долгий путь. Я мог бы нести тебя, но чувствую, что ты будешь против.
– Вот именно, МакКелтар, – пробормотала Гвен, опускаясь на землю у костра.
Свернув куртку в некое подобие подушки, девушка сунула ее под голову.
– Тебе тепло? – мягко поинтересовался горец из темноты.
– Сейчас поджарюсь, – соврала Гвен.
Но дрожала она и вправду недолго. Придвинувшись ближе к огню, Гвен заснула глубоким сном без сновидений.
Друстан смотрел на спящую Гвен Кэссиди. На ее волосы, блестящие в свете костра. Светлые прядки чередовались с более темными. Гладкая кожа, розовые губы – нижняя чуть полнее верхней. Эти уста были созданы для поцелуя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Гвендолин Кэссиди, богатая наследница знаменитых родителей, которые из бедного детства пробились к высоким постам в Национальной лаборатории Лос-Аламос, где занимались сверхсекретными исследованиями в области квантовой физики. В детстве у Гвен не было ни малейшего шанса познакомиться с кем-то помимо замкнутой группки ученых. В колледже стало еще хуже. С ней встречались по трем причинам: чтобы произвести хорошее впечатление на родителей, чтобы посмотреть, нет ли у нее стоящих теорий, которые можно украсть, и последняя, но немаловажная причина: престижность того, что твоя подружка – вундеркинд. Те немногие, кого привлекли другие ее особенности (иными словами – размер лифчика), сбегали сразу после того, как узнавали, кто она и какие предметы изучает, пока они возятся с адаптированными курсами.
К двадцати одному году Гвен превратилась в жуткого циника. В двадцать три бросила аспирантуру, после чего между ней и родителями пролегла пропасть. К двадцати пяти она была дьявольски одинока, словно необитаемый остров в океане.
Два года назад Гвен принялась менять место работы – ее привлекали нормальные, средние профессии для нормальных милых людей, которые не были повернуты на науке. Гвен считала, что это поможет ей справиться с проблемами. Она так старалась перестроиться и начать наконец жить для себя… Но в конце концов поняла, что проблема была не в выборе карьеры.
Девушка убеждала себя, что отправилась в Шотландию, чтобы избавиться от девственности, и старалась не думать о настоящей причине и куда более глубоких мотивах. А проблема была в том, что Гвен Кэссиди не знала, есть ли у нее сердце.
Когда Друстан стал искренне и страстно рассказывать о том, что ищет в женщине, она чуть не бросилась ему на шею, и ей было безразлично, псих он или нет. Семья, разговоры, тихая диковатая красота шотландских гор, дети, которых она любила бы… Честность, преданность, духовная связь с человеком, который не поцелует другую женщину, если будет женат. Она чувствовала, что Друстан почти такой же «необитаемый остров», как и она.
О, Гвен знала, зачем на самом деле приехала в Шотландию, – ей необходимо было выяснить, прав ли был отец и действительно ли любовь – это только иллюзия. Девушка отчаянно хотела измениться, найти что-нибудь, что встряхнет ее и даст возможность почувствовать себя живой.
Ну что ж, она получила, что хотела. Если ей нужно стать другим человеком, почему бы не начать с попытки избавиться от недоверчивости, забыть об осторожности? Отбросить все, чему ее учили с детства, и принять жизнь во всей ее непредсказуемости? Перестать контролировать происходящее и доверить этот контроль сумасшедшему? Гвен выросла в твердой уверенности, что интеллект превыше всего, и вот теперь у нее появился шанс действовать импульсивно, на одних только инстинктах.
К тому же сумасшедший ей попался просто великолепный. Это пойдет ей на пользу. Кто знает, что из этого получится?
Курить ей хотелось все больше и больше.
– Пойдем, – сказал Друстан, когда она вернулась.
За время ее отсутствия он развел костер. Гвен хотела было потребовать зажигалку обратно, но отбросила эту идею, потому что слишком устала, чтобы устраивать диспут. Похоже, о неприкосновенности личной собственности он не задумывался – все ее прежде чистые вещи перекочевали на землю. Друстан сделал из них подобие постели на земле. Последнее приобретение – ярко-алые трусики-танга с вышитыми силуэтами черных котят – торчали из «постели» между скомканной футболкой и джинсами. Гвен немного поразмышляла о странностях судьбы: это были ее любимые трусики-танга, она купила их, но ни разу не надела – они были предназначены на утро, когда она лишится невинности, и Друстан умудрился положить на видное место именно их.
Это необъяснимо. Гвен подозрительно уставилась на него. Может, он и специально положил трусики на видное место, но сейчас выглядел как воплощение невинности.
– Сегодня я не смог достать еду, – проговорил горец, – но утром мы поедим. А пока тебе нужно поспать.
Она ничего не ответила, рассерженно глядя на свою одежду, испачканную ветками, листьями и землей. Друстан стоял на самом краю освещенного костром круга, и рассмотреть его было сложно. Это тоже раздражало. Но Гвен не могла не заметить той ленивой чувственности, с которой он тряхнул головой, перебрасывая через плечо львиную гриву волос. Его поведение, это кричащее «иди сюда», просто выводило ее из себя.
Ее бешеный взгляд шотландец встретил с провоцирующей улыбкой и жестом указал на одежду.
– Я сделал ложе, на котором ты сможешь отдохнуть. В моем веке я расстелил бы для тебя свой плед и согрел бы тебя теплом своего обнаженного тела. Стоит ли мне сделать это и теперь?
– Не нужно беспокоиться, – выпалила Гвен. – Сойдет и моя одежда. Все прекрасно, спасибо.
Несмотря на невероятно низкую эмоциональность при высоком уровне взбесившихся гормонов, она так устала, что могла думать только о сне. Сегодня она получила столько впечатлений, сколько не набралось бы и за месяц мирной домашней жизни. Крошечная стопка белья казалась не менее соблазнительной, чем двуспальная кровать.
– А ты? – спросила Гвен.
Мысль о том, что она будет спать, а он останется бодрствовать, ее смущала.
– Ты мне не веришь, но это не отменяет того, что я долгое время проспал и теперь просто не смогу сомкнуть глаз. Я останусь в дозоре.
Она подозрительно на него посмотрела и не двинулась с места.
– Я с радостью могу предложить тебе то, что поможет расслабиться.
Гвен нахмурилась.
– Например? Наркотик или что-то в этом роде? – возмущенно поинтересовалась она.
– Мне говорили, что мое прикосновение обладает успокаивающим эффектом. Я бы гладил твою спину, перебирал твои волосы, пока ты не уснешь.
– Обойдусь, – отрезала девушка.
Друстан сверкнул белозубой усмешкой, явно наслаждаясь происходящим.
– Тогда предлагаю тебе лечь, пока ты не упала от усталости. Завтра нам предстоит долгий путь. Я мог бы нести тебя, но чувствую, что ты будешь против.
– Вот именно, МакКелтар, – пробормотала Гвен, опускаясь на землю у костра.
Свернув куртку в некое подобие подушки, девушка сунула ее под голову.
– Тебе тепло? – мягко поинтересовался горец из темноты.
– Сейчас поджарюсь, – соврала Гвен.
Но дрожала она и вправду недолго. Придвинувшись ближе к огню, Гвен заснула глубоким сном без сновидений.
Друстан смотрел на спящую Гвен Кэссиди. На ее волосы, блестящие в свете костра. Светлые прядки чередовались с более темными. Гладкая кожа, розовые губы – нижняя чуть полнее верхней. Эти уста были созданы для поцелуя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90