К тому же, – добавила она, – с Берти все будет в порядке. Если мне придется сидеть у его кровати, держать за руку и орать на него, пока он не придет в себя, я это сделаю. Если мне придется каждую неделю пинками гнать эту упрямую задницу к доктору, учиться готовить без жира, масла и прочих вещей, которые делают еду вкусной, я это сделаю. Я не позволю этому мужчине сбежать от меня. – Беатрис подняла сморщенный кулачок с блестящим обручальным кольцом и погрозила потолку. – Обойдешься пока без него. Он все еще мой.
Гвен рассмеялась и снова расплакалась. Если бы в ее жизни все было так же просто, если бы она могла бороться за своего мужчину так же, как Беатрис борется за своего… Но ее мужчина мертв уже пять веков…
Беатрис очень внимательно на нее посмотрела, и Гвен напряглась. Потом пожилая леди взяла ее за плечи, чуть отодвинула и заглянула ей в глаза.
– Милая, что случилось? – взволнованно спросила она. – Мне кажется, что у тебя тоже какие-то проблемы.
Гвен заправила челку за уши и отвернулась.
– Пустяки.
– Не пытайся меня обмануть, – проговорила Беатрис серьезным голосом. – Берти сказал бы тебе, что если уж я за что-то взялась, то сбить меня с толку невозможно. Ты плакала не только из-за моей беды.
– Но у вас и так столько проблем… – запротестовала Гвен.
– Так позволь мне от них отвлечься на пару минут. Разделенная беда – это только полбеды. Что с тобой случилось? Ты нашла себе… черрипикера? – Голубые глаза Беатрис сверкнули, и Гвен поразилась тому, что она может шутить в такой момент.
Нашла ли она черрипикера? Гвен подавилась почти истерическим смехом. Ну как она расскажет Беатрис, что за один день прожила целый месяц? Точнее, ей просто кажется, что она прожила. Так странно было спуститься с холма и обнаружить, что за время ее отсутствия время почти не двигалось… Гвен начала сомневаться в своем психическом здоровье.
И все же Беатрис была права: разделенное горе становится вдвое легче. Она хотела обо всем рассказать. Рассказать о Друстане. И, возможно, справиться с болью… хоть немного.
– Да ерунда, – солгала она. – Давай вместо этого я расскажу тебе одну историю, которая поможет отвлечься.
– Историю? – Брови Беатрис исчезли под серебристыми кудряшками.
– Да. Я сегодня размышляла о том, смогу ли стать писательницей. Возилась-возилась с историей, но так и не придумала достойного окончания.
Беатрис задумчиво нахмурилась.
– История, да? Я бы с удовольствием ее послушала, и, возможно, вместе нам удастся придумать подходящий конец.
Гвен глубоко вздохнула и начала:
– Героиня моей истории – девушка, которая отправилась путешествовать по горам Шотландии и нашла заколдованного горца, спящего в пещере над озером Лох-Несс… Довольно далеко отсюда, правда?
Прошел час. Гвен несколько раз видела, что Беатрис очень хочет что-то сказать, даже открывает рот, но закрывает его, не сказав ни слова. Женщина взъерошила свои кудряшки, смяла шляпу, поправила розовый свитер.
– Сначала я подумала, что ты собираешься рассказать мне о том, что с тобой сегодня случилось, но ты решила не признаваться. – Беатрис покачала головой. – Но, Гвен, я и не предполагала, что у тебя такое богатое воображение. Ты действительно помогла мне отвлечься. Боже! – воскликнула она и махнула рукой, указывая на пластиковый контейнер. – Я ведь даже поела, хотя была уверена, что не смогу проглотить ни кусочка. Милая, тебе нужно закончить эту историю. Ты не можешь оставить героев в подвешенном состоянии. Я этого не перенесу. Расскажи мне, чем все закончится.
– А что, если это ничем не закончится, Беа? Что, если это и есть конец? Героиня вернулась в свое время, герой умер. И все.
– Тебе нельзя так заканчивать историю. Придумай, как провести горца через камни.
– Он не может ими воспользоваться, – сухо ответила Гвен. – Никогда. Даже если он выжил…
– Когда дело касается любви, остальные клятвы теряют смысл. Смени правила. Просто перепиши их.
– Не могу. Они часть истории. Если герой нарушит правила, он станет темным друидом. – Гвен прекрасно понимала, что из этого может получиться. – Никто из его клана никогда не нарушал данной клятвы. Им нельзя. И, честно говоря, я стала бы думать о нем хуже, если бы он решился на это.
Беатрис приподняла брови.
– Ты? Ты стала бы думать о нем хуже?
Гвен покачала головой.
– Я имела в виду героиню моей истории. Она стала бы думать о нем хуже. Герой прекрасен, когда остается самим собой. То, что он человек чести, который всегда держит данное слово, очень нравилось моей героине. Если горец нарушит клятву и использует камни в личных целях, это сломает его. Не говоря уже о том, что он перейдет на сторону зла. Нет. Если он выжил – в чем я сильно сомневаюсь, – он никогда не воспользуется камнями, чтобы прийти к ней.
– Но ведь историю рассказываешь ты, – возразила Беатрис. – Не позволяй ему умереть. Перепиши все, Гвен. Зачем ты рассказываешь мне такие печальные вещи?
Девушка выдержала ее взгляд.
– А что, если это не просто история? – тихо спросила она.
Некоторое время Беатрис молча смотрела на нее, потом отвернулась к окну. Ее взгляд скользнул по озеру Лох-Несс, которое смутно блестело в сумерках, и Беатрис слабо улыбнулась.
– В этих холмах живет магия. Я почувствовала ее с первого же дня в Шотландии. Кажется, обычные законы природы не властны над этой страной. – Она помолчала и снова взглянула на Гвен. – Когда моему Берти станет лучше, я перевезу его в холмы. С разрешения доктора, конечно же. Сниму маленький коттедж на всю осень. Пусть магия немного погреет наши старые кости.
Гвен грустно улыбнулась.
– Кстати о Берте. Я отправлюсь в больницу вместе с тобой. Посмотрим, что скажут врачи. А если ты снова начнешь плакать, я поговорю с ними вместо тебя.
Беатрис запротестовала, но Гвен заметила, как засветились ее глаза от облегчения и благодарности. Ей самой тоже стало легче. Кажется, в ближайшее время ей лучше не оставаться в одиночестве.
Остаток отпуска Гвен провела в деревне возле глубокого прозрачного озера. Она помогала Беатрис и ни разу не позволила себе подолгу смотреть на холмы или отправиться побродить по ним. Гвен запретила себе даже думать о том, что можно поехать к замку МакКелтаров и посмотреть, что с ним случилось. Потеря была слишком свежей, боль от нее – слишком острой. Беатрис проведывала Берта в больнице, а Гвен была в номере, все чаще оставаясь в постели, потому что чувствовала себя больной от горя. Перспектива скорого возвращения домой, в пустой дом в Санта-Фе, казалась ей отвратительной.
Вечером возвращалась Беатрис, уставшая после дневных тревог. Они утешали друг друга, заставляли себя съесть хоть что-нибудь и медленно прогуливались по берегу серебряного зеркала Лох-Несс, глядя, как закатное солнце окрашивает его поверхность в алый и лиловый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Гвен рассмеялась и снова расплакалась. Если бы в ее жизни все было так же просто, если бы она могла бороться за своего мужчину так же, как Беатрис борется за своего… Но ее мужчина мертв уже пять веков…
Беатрис очень внимательно на нее посмотрела, и Гвен напряглась. Потом пожилая леди взяла ее за плечи, чуть отодвинула и заглянула ей в глаза.
– Милая, что случилось? – взволнованно спросила она. – Мне кажется, что у тебя тоже какие-то проблемы.
Гвен заправила челку за уши и отвернулась.
– Пустяки.
– Не пытайся меня обмануть, – проговорила Беатрис серьезным голосом. – Берти сказал бы тебе, что если уж я за что-то взялась, то сбить меня с толку невозможно. Ты плакала не только из-за моей беды.
– Но у вас и так столько проблем… – запротестовала Гвен.
– Так позволь мне от них отвлечься на пару минут. Разделенная беда – это только полбеды. Что с тобой случилось? Ты нашла себе… черрипикера? – Голубые глаза Беатрис сверкнули, и Гвен поразилась тому, что она может шутить в такой момент.
Нашла ли она черрипикера? Гвен подавилась почти истерическим смехом. Ну как она расскажет Беатрис, что за один день прожила целый месяц? Точнее, ей просто кажется, что она прожила. Так странно было спуститься с холма и обнаружить, что за время ее отсутствия время почти не двигалось… Гвен начала сомневаться в своем психическом здоровье.
И все же Беатрис была права: разделенное горе становится вдвое легче. Она хотела обо всем рассказать. Рассказать о Друстане. И, возможно, справиться с болью… хоть немного.
– Да ерунда, – солгала она. – Давай вместо этого я расскажу тебе одну историю, которая поможет отвлечься.
– Историю? – Брови Беатрис исчезли под серебристыми кудряшками.
– Да. Я сегодня размышляла о том, смогу ли стать писательницей. Возилась-возилась с историей, но так и не придумала достойного окончания.
Беатрис задумчиво нахмурилась.
– История, да? Я бы с удовольствием ее послушала, и, возможно, вместе нам удастся придумать подходящий конец.
Гвен глубоко вздохнула и начала:
– Героиня моей истории – девушка, которая отправилась путешествовать по горам Шотландии и нашла заколдованного горца, спящего в пещере над озером Лох-Несс… Довольно далеко отсюда, правда?
Прошел час. Гвен несколько раз видела, что Беатрис очень хочет что-то сказать, даже открывает рот, но закрывает его, не сказав ни слова. Женщина взъерошила свои кудряшки, смяла шляпу, поправила розовый свитер.
– Сначала я подумала, что ты собираешься рассказать мне о том, что с тобой сегодня случилось, но ты решила не признаваться. – Беатрис покачала головой. – Но, Гвен, я и не предполагала, что у тебя такое богатое воображение. Ты действительно помогла мне отвлечься. Боже! – воскликнула она и махнула рукой, указывая на пластиковый контейнер. – Я ведь даже поела, хотя была уверена, что не смогу проглотить ни кусочка. Милая, тебе нужно закончить эту историю. Ты не можешь оставить героев в подвешенном состоянии. Я этого не перенесу. Расскажи мне, чем все закончится.
– А что, если это ничем не закончится, Беа? Что, если это и есть конец? Героиня вернулась в свое время, герой умер. И все.
– Тебе нельзя так заканчивать историю. Придумай, как провести горца через камни.
– Он не может ими воспользоваться, – сухо ответила Гвен. – Никогда. Даже если он выжил…
– Когда дело касается любви, остальные клятвы теряют смысл. Смени правила. Просто перепиши их.
– Не могу. Они часть истории. Если герой нарушит правила, он станет темным друидом. – Гвен прекрасно понимала, что из этого может получиться. – Никто из его клана никогда не нарушал данной клятвы. Им нельзя. И, честно говоря, я стала бы думать о нем хуже, если бы он решился на это.
Беатрис приподняла брови.
– Ты? Ты стала бы думать о нем хуже?
Гвен покачала головой.
– Я имела в виду героиню моей истории. Она стала бы думать о нем хуже. Герой прекрасен, когда остается самим собой. То, что он человек чести, который всегда держит данное слово, очень нравилось моей героине. Если горец нарушит клятву и использует камни в личных целях, это сломает его. Не говоря уже о том, что он перейдет на сторону зла. Нет. Если он выжил – в чем я сильно сомневаюсь, – он никогда не воспользуется камнями, чтобы прийти к ней.
– Но ведь историю рассказываешь ты, – возразила Беатрис. – Не позволяй ему умереть. Перепиши все, Гвен. Зачем ты рассказываешь мне такие печальные вещи?
Девушка выдержала ее взгляд.
– А что, если это не просто история? – тихо спросила она.
Некоторое время Беатрис молча смотрела на нее, потом отвернулась к окну. Ее взгляд скользнул по озеру Лох-Несс, которое смутно блестело в сумерках, и Беатрис слабо улыбнулась.
– В этих холмах живет магия. Я почувствовала ее с первого же дня в Шотландии. Кажется, обычные законы природы не властны над этой страной. – Она помолчала и снова взглянула на Гвен. – Когда моему Берти станет лучше, я перевезу его в холмы. С разрешения доктора, конечно же. Сниму маленький коттедж на всю осень. Пусть магия немного погреет наши старые кости.
Гвен грустно улыбнулась.
– Кстати о Берте. Я отправлюсь в больницу вместе с тобой. Посмотрим, что скажут врачи. А если ты снова начнешь плакать, я поговорю с ними вместо тебя.
Беатрис запротестовала, но Гвен заметила, как засветились ее глаза от облегчения и благодарности. Ей самой тоже стало легче. Кажется, в ближайшее время ей лучше не оставаться в одиночестве.
Остаток отпуска Гвен провела в деревне возле глубокого прозрачного озера. Она помогала Беатрис и ни разу не позволила себе подолгу смотреть на холмы или отправиться побродить по ним. Гвен запретила себе даже думать о том, что можно поехать к замку МакКелтаров и посмотреть, что с ним случилось. Потеря была слишком свежей, боль от нее – слишком острой. Беатрис проведывала Берта в больнице, а Гвен была в номере, все чаще оставаясь в постели, потому что чувствовала себя больной от горя. Перспектива скорого возвращения домой, в пустой дом в Санта-Фе, казалась ей отвратительной.
Вечером возвращалась Беатрис, уставшая после дневных тревог. Они утешали друг друга, заставляли себя съесть хоть что-нибудь и медленно прогуливались по берегу серебряного зеркала Лох-Несс, глядя, как закатное солнце окрашивает его поверхность в алый и лиловый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90