- Роберт?
Молчание.
- Роберт, это доктор Брюэр. Мне кажется, я могу вам помочь.
Молчание.
- Роберт, послушайте меня. Вы пережили страшный шок. Я понимаю вашу боль и ваше страдание. Вы меня слышите?
Молчание.
И тут я решил пойти на риск. Зная прота и от него зная кое-что о Роберте, я никак не мог отбросить мысль о том, что даже если он действительно убил или покалечил кого-то, это почти наверняка был несчастный случай, а еще вероятнее, самозащита. Все это, конечно, было не более чем мои домыслы, но это было все, чем я тогда располагал.
- Роберт, послушайте меня. То, что с вами случилось, могло случиться с кем угодно. Этого не надо стыдиться. Это естественная, запрограммированная у людей реакция. Это в наших генах. Вы понимаете? То, что вы сделали, мог совершить любой. И любой в состоянии понять то, что вы сделали и почему вы это сделали, и простить. Я хочу, чтобы вы это поняли. Если вы подадите мне знак, что вы меня слышите, мы сможем об этом поговорить. Нам пока не надо говорить о том, что случилось. Мы будем говорить только о том, как помочь вам справиться с вашим горем и ненавистью к самому себе.
Вы не хотите говорить со мной? Вы не хотите, чтобы я вам помог?
Несколько минут мы сидели молча: я ждал, когда Роберт хотя бы едва заметным жестом даст мне знать, что он услышал мой призыв. Но у него на лице не дрогнул ни единый мускул.
- Я хочу, чтобы вы обо всем этом поразмыслили. А через неделю мы поговорим, хорошо? Пожалуйста, доверьтесь мне.
Молчание.
- А теперь я хочу поговорить с вашим другом.
Мгновение, и передо мной снова был прот: глаза широко раскрыты, улыбка до ушей.
- Приветик, джини. Давненько не виделись. Как делишки?
И мы поговорили немного о наших первых встречах в мае, которые, как выяснилось, он помнил до мельчайших подробностей, словно в голове у него работал магнитофон.
Я вывел прота из состояния гипноза и отправил его назад во второе отделение. Он был, как обычно, в прекрасном настроении и не помнил абсолютно ничего из того, что только что произошло.
В тот же день, после полудня, в нашей лекционной комнате проводился семинар, но я из того, что на нем говорилось, не слышал ни слова. Я обдумывал, как бы увеличить число моих бесед с протом (Робертом). К сожалению, в конце этой недели и в начале следующей у меня были важные дела в Лос-Анджелесе, назначенные еще несколько месяцев назад, отменить которые было просто невозможно. Но я подозревал, что и дюжины бесед будет недостаточно. Чтобы во всем этом разобраться, может быть, не хватит и сотни. И хотя теперь я знал его имя, я не был уверен, что это существенно поможет нам в наших поисках. Правда, то, что случилось, обнадеживало в другом плане: появилась трещина в броне, намек на то, что Роберт готов идти нам навстречу и помочь собственному выздоровлению. Но оставалось всего две недели до «отбытия» прота. Если мне до этого времени не удастся до него достучаться, будет уже поздно.
- Его зовут Роберт «такой-то», - сказал я Жизель после семинара.
- Отлично! Сейчас проверю мой список.
Жизель склонилась над длинной компьютерной распечаткой. Ее профиль был само совершенство, вроде тех, что используют в рекламах.
- А вот есть один! Правда, этот парень исчез в апреле 1985-го, и ему тогда было шестьдесят восемь. Постойте! Вот еще один! И он исчез в августе! Ой, нет, ему тогда было только семь лет. Значит, сейчас ему двенадцать. - Она с грустью посмотрела на меня. - Это были единственные два Роберта.
- Этого я и боялся.
- Он должен где-то быть! - взвыла она. - Где же должны быть сведения о его существовании? Мы наверняка что-то упустили. Какую-то важную подсказку…
Жизель вскочила на ноги и принялась расхаживать взад-вперед по моему кабинету. И тут на глаза ей попалась стоявшая у меня на столе фотография моей семьи. Жизель стала расспрашивать меня про мою жену: где мы познакомились и всякое такое прочее. Я рассказал о том, когда я познакомился с Карен, и немного о детях. Тогда она снова села и рассказала мне о себе то, чего прежде не рассказывала. Я не хочу вдаваться в подробности, но Жизель была близко знакома со многими знаменитыми журналистами и спортсменами. Однако суть была в том, что, несмотря на то, что у нее было множество друзей-мужчин, она так и не вышла замуж. Я не решился спросить ее почему, но она сама ответила на мой немой вопрос:
- Потому что я идеалистка, во всем ищу совершенства, и вообще, у меня тьма недостатков. - Взгляд ее унесся в далекое прошлое. - И я ни разу не встретила человека, которому могла бы отдаться целиком и полностью.
Тут она повернулась ко мне. В порыве беспомощного эгоизма я с уверенностью подумал: сейчас она скажет «до сегодняшнего дня». Руки мои почему-то потянулись к галстуку.
- И вот теперь я его теряю. - Голос ее звучал жалобно. - И ничего уж тут не поделаешь!
Она влюблена в прота!
Сраженный разочарованием, смешанным с облегчением, я, не задумываясь, выпалил глупость:
- У меня есть сын, который вам может понравиться. - Я имел в виду Фрэда; он только что получил роль в комедийном спектакле маленького театра в Ньюарке.
Лицо Жизель осветилось нежной улыбкой.
- Пилот, который решил стать актером? Сколько лет ему на этой фотографии?
- Девятнадцать.
- Он симпатичный, правда?
- Пожалуй. - Я с любовью посмотрел на фотоснимок, стоявший у меня на столе.
- Эта фотография напоминает мне мою собственную семью, - сказала она. - Мой отец так нами гордился. Мы все стали профессионалами в той или иной области. Ронни - хирург, Одри - дантист, Гарри - ветеринар. Одна я ни то ни се.
- Я бы этого не сказал. Это вовсе не так. Вы одна из лучших журналисток в стране. Разве лучше быть второсортной в какой-то другой области?
Жизель улыбнулась и кивнула в знак согласия.
- А вы на этой фотографии напоминаете мне моего отца.
- Чем же это?
- Даже не знаю. Он был таким милым. Добрым. Вам бы он понравился.
- Скорее всего. А можно вас спросить: что с ним случилось?
- Он покончил с собой.
- Очень вам сочувствую.
- Спасибо, - сказала она и словно сквозь сон добавила: - У него был рак. Он не захотел быть нам обузой.
Мы сидели у меня кабинете, каждый думал о своем, и вдруг я нечаянно взглянул на часы.
- Боже мой! Мне надо бежать. Мы сегодня идем на спектакль с участием Фрэда. Он играет репортера. Хотите пойти вместе с нами?
- Спасибо, не могу. Мне надо поработать. И поразмыслить.
Когда мы вошли в лифт, я напомнил Жизель, что меня несколько дней не будет в городе и что я вернусь только в середине следующей недели.
- Может быть, мы к тому времени уже разгадаем загадку! Завтра мне должны прислать список всех боен!
Она вышла на втором этаже, а я остался в пустом лифте, ощущая тяжесть всего тела и глубокую грусть, с трудом находя объяснение и тому и другому.
БЕСЕДА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Я вернулся на работу только в следующую среду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52