А что вы будете?
- Шотландское годится.
Я бросил в рюмки лед, налил виски, и протянул одну из рюмок проту.
- Удачного путешествия, - сказал я, поднимая рюмку. - Добирайтесь до дома целым и невредимым!
- Спасибо, - сказал прот, поднимая свою рюмку. - Жду не дождусь возвращения.
Я понятия не имел, сколько прошло времени с тех пор, как прот в последний раз пил спиртное и вообще пил ли он его хоть когда-нибудь, но похоже, что первый глоток доставил ему удовольствие.
- Откровенно говоря, - признался я, - КА-ПЭКС, судя по всему, замечательное место.
- Я думаю, вам там понравится.
- Знаете, я ведь был за границей всего два-три раза.
- Вам надо побольше повидать в вашем собственном МИРЕ. У вас очень интересная ПЛАНЕТА.
Прот потянул губами виски и сделал большой глоток, но, видно, поторопился и, поперхнувшись, закашлялся. Наблюдая, как прот пытается откашляться и прийти в себя, я вспомнил тот день, когда отец учил меня пить вино. Вино мне показалось мерзостью, но, зная, что оно знаменует наступление взрослости, я зажал нос и проглотил его. Видно, я тоже поторопился и, поперхнувшись, заплевал красным вином весь ковер в гостиной, на котором до сих пор красуется это загробное пятно. Я не уверен, что отец хоть когда-нибудь простил мне это…
- У вас нет ненависти к отцу, - сказал вдруг прот.
- Что?
- Вы всегда винили отца во всех замечаемых у себя недостатках. Такое обычно приводит к ненависти. Но вы никогда не испытывали к нему ненависти. Вы его любили.
- Не знаю, кто вам все это рассказал, но вы понятия не имеете, о чем вы говорите.
Прот пожал плечами и замолчал. Но, сделав еще несколько глотков (он уже больше ни разу не поперхнулся), продолжил:
- Именно в этом вы нашли оправдание тому, что так мало времени уделяли своим детям, хотя на самом деле вы просто выкраивали себе больше времени для работы. Вы уговорили себя, что не хотите повторять ошибок вашего отца.
- Я своим детям не уделял внимания?!
- А почему тогда вы не знаете, что ваш сын балуется кокаином?
- Что? Какой сын?
- Младший. Вы зовете его Фишкой.
А ведь признаки этого были налицо: явное изменение характера, постоянная нехватка денег; только я предпочитал их не замечать, ждал, когда у меня появится время во всем этом разобраться. Как и большинство родителей в подобных случаях, я просто не хотел знать, что мой сын наркоман, стараясь как можно дольше оттянуть тот день, когда узнаю правду. Но уж чего я точно не хотел, так это услышать эту правду от моего пациента.
- Ну, хотите еще чем-нибудь поделиться?
- Хочу. Пожалейте вашу жену: перестаньте петь в душе.
- Почему же это?
- Потому что вам слон на ухо наступил.
- Хорошо, я подумаю. Что еще?
- У Рассела злокачественная опухоль толстой кишки.
- Что? Откуда вы это взяли?
- Я это чувствую по его дыханию.
- Что-нибудь еще?
- Нет, это все. Пока что.
В полной тишине - если не считать грохота мыслей у меня в голове - мы выпили еще пару рюмок. И тут раздался тихий стук в дверь. Я крикнул: «Войдите!» И появилась Жизель - она только что вернулась из библиотеки.
Прот кивнул ей и нежно улыбнулся. Она взяла его за руку, поцеловала в щеку, а потом метнулась ко мне и прошептала на ухо:
- Его зовут Роберт Портер. Это все, что мы пока узнали.
И тут же плюхнулась в стоявшее в углу кресло. Я предложил ей выпить что-нибудь вместе с нами, и она охотно согласилась.
Мы немного поболтали о том о сем. Прот явно был в прекрасном настроении. После четвертой рюмки виски, когда он уже хихикал над всем, что мы говорили, я вдруг выкрикнул:
- Роберт Портер! Вы меня слышите? Мы знаем, кто вы такой!
Прот поначалу оторопел, но, тут же сообразив, что я делаю, тоскливо заворчал:
- Я же говоил вам, говоил. Оне не хочут выходить.
- Попроси его еще раз!
- Я пробовал. Я осень, осень стаялся. Что еще я могу сделать?
- Ты можешь остаться! - выкрикнула Жизель. Прот медленно повернулся к ней лицом.
- Я не могу, - сказал он грустно. - Или сейчас, или никогда.
- Почему?
- Как я узе обяснял дохтору бюэ… бюэ… доктору брю-эру, меня… там… жд… жд… ждут. Окно окрыто. Я могу венуться только семнацатого агуста. В 3:31 утва.
Я решил дать Жизель возможность поговорить с ним. Больше, чем я, она уже не напортит.
- Здесь ведь не так уж и плохо, правда? - с мольбой спросила она.
Прот ничего не ответил. На лице его появилось знакомое мне выражение - смесь изумления и отвращения, - означавшее, что он подбирает такие слова, которые она в состоянии будет понять. Наконец он сказал:
- Плохо.
Жизель понуро опустила голову. Я налил проту еще одну рюмку. Пора было идти ва-банк.
- Прот, я хочу, чтобы вы тоже остались.
- Зачем?
- Затем, что вы здесь очень нужны.
- Для чего?
- Вы считаете, что жизнь на Земле плохая. Вы могли бы помочь нам ее улучшить.
- Как же, черт побери, я могу помочь?
- Ну, например, у нас в больнице есть немало людей, которым вы уже необычайно помогли. И есть еще очень многие, которым вы смогли бы помочь, если бы остались. У нас на Земле масса проблем. Мы в вас очень нуждаемся.
- Вы и сами моли бы помочь, если бы заотели. Вам посто нужно заотеть, и это се, шо нужно.
- Вы нужны Роберту. Вы нужны вашему другу.
- Я ему не нужен. Он на меня тепей и нимания не обащает.
- Это потому, что он существо независимое, самостоятельно мыслящее. Но он наверняка хотел бы, чтобы вы остались. Я это точно знаю.
- Откуда вы знаете?
- Спроси его!
Прот казался озадаченным. И усталым. Он закрыл глаза. Рюмка его наклонилась, и часть спиртного вылилась на ковер. Прошла минута, другая, и прот снова открыл глаза. Он теперь казался совершенно трезвым.
- Что он вам сказал?
- Он сказал, что я и так здесь потерял кучу времени. Он хочет, чтобы я уехал и оставил его в покое.
- А что с ним будет, когда вы уедете? Вы об этом подумали?
- Это уже по вашей части. - На лице его появилась знакомая «чеширская» улыбка.
- Прот, пожалуйста, - вмешалась Жизель. - Я тоже хочу, чтобы ты остался.
В глазах у нее были слезы.
- Я в любое время могу вернуться.
- Когда?
- Очень скоро. Лет через пять - по вашему исчислению. Это время промелькнет как миг.
- Пять лет? - выпалил я в изумлении. - Почему так долго? Я думал, вы вернетесь намного раньше.
Прот посмотрел на меня с глубокой грустью.
- Согласно природе времени… - начал он. - За путешествие в оба конца надо расплачиваться. Я бы попытался вам это объяснить, но я жутко устал.
- Возьми меня с собой, - с мольбой попросила Жизель.
Прот посмотрел на нее с глубоким сочувствием:
- Очень жаль, но не могу. В следующий раз…
Жизель подошла к нему и обняла его.
- Прот, - заговорил я, опорожняя бутылку в их рюмки, - а что, если я скажу вам, что КА-ПЭКСа вообще не существует?
- И кто же теперь у нас ненормальный? - ответил прот.
Когда Дженсен и Ковальский увели прота в его палату, где он проспал рекордные пять часов, Жизель рассказала мне о том, что узнала о Роберте Портере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
- Шотландское годится.
Я бросил в рюмки лед, налил виски, и протянул одну из рюмок проту.
- Удачного путешествия, - сказал я, поднимая рюмку. - Добирайтесь до дома целым и невредимым!
- Спасибо, - сказал прот, поднимая свою рюмку. - Жду не дождусь возвращения.
Я понятия не имел, сколько прошло времени с тех пор, как прот в последний раз пил спиртное и вообще пил ли он его хоть когда-нибудь, но похоже, что первый глоток доставил ему удовольствие.
- Откровенно говоря, - признался я, - КА-ПЭКС, судя по всему, замечательное место.
- Я думаю, вам там понравится.
- Знаете, я ведь был за границей всего два-три раза.
- Вам надо побольше повидать в вашем собственном МИРЕ. У вас очень интересная ПЛАНЕТА.
Прот потянул губами виски и сделал большой глоток, но, видно, поторопился и, поперхнувшись, закашлялся. Наблюдая, как прот пытается откашляться и прийти в себя, я вспомнил тот день, когда отец учил меня пить вино. Вино мне показалось мерзостью, но, зная, что оно знаменует наступление взрослости, я зажал нос и проглотил его. Видно, я тоже поторопился и, поперхнувшись, заплевал красным вином весь ковер в гостиной, на котором до сих пор красуется это загробное пятно. Я не уверен, что отец хоть когда-нибудь простил мне это…
- У вас нет ненависти к отцу, - сказал вдруг прот.
- Что?
- Вы всегда винили отца во всех замечаемых у себя недостатках. Такое обычно приводит к ненависти. Но вы никогда не испытывали к нему ненависти. Вы его любили.
- Не знаю, кто вам все это рассказал, но вы понятия не имеете, о чем вы говорите.
Прот пожал плечами и замолчал. Но, сделав еще несколько глотков (он уже больше ни разу не поперхнулся), продолжил:
- Именно в этом вы нашли оправдание тому, что так мало времени уделяли своим детям, хотя на самом деле вы просто выкраивали себе больше времени для работы. Вы уговорили себя, что не хотите повторять ошибок вашего отца.
- Я своим детям не уделял внимания?!
- А почему тогда вы не знаете, что ваш сын балуется кокаином?
- Что? Какой сын?
- Младший. Вы зовете его Фишкой.
А ведь признаки этого были налицо: явное изменение характера, постоянная нехватка денег; только я предпочитал их не замечать, ждал, когда у меня появится время во всем этом разобраться. Как и большинство родителей в подобных случаях, я просто не хотел знать, что мой сын наркоман, стараясь как можно дольше оттянуть тот день, когда узнаю правду. Но уж чего я точно не хотел, так это услышать эту правду от моего пациента.
- Ну, хотите еще чем-нибудь поделиться?
- Хочу. Пожалейте вашу жену: перестаньте петь в душе.
- Почему же это?
- Потому что вам слон на ухо наступил.
- Хорошо, я подумаю. Что еще?
- У Рассела злокачественная опухоль толстой кишки.
- Что? Откуда вы это взяли?
- Я это чувствую по его дыханию.
- Что-нибудь еще?
- Нет, это все. Пока что.
В полной тишине - если не считать грохота мыслей у меня в голове - мы выпили еще пару рюмок. И тут раздался тихий стук в дверь. Я крикнул: «Войдите!» И появилась Жизель - она только что вернулась из библиотеки.
Прот кивнул ей и нежно улыбнулся. Она взяла его за руку, поцеловала в щеку, а потом метнулась ко мне и прошептала на ухо:
- Его зовут Роберт Портер. Это все, что мы пока узнали.
И тут же плюхнулась в стоявшее в углу кресло. Я предложил ей выпить что-нибудь вместе с нами, и она охотно согласилась.
Мы немного поболтали о том о сем. Прот явно был в прекрасном настроении. После четвертой рюмки виски, когда он уже хихикал над всем, что мы говорили, я вдруг выкрикнул:
- Роберт Портер! Вы меня слышите? Мы знаем, кто вы такой!
Прот поначалу оторопел, но, тут же сообразив, что я делаю, тоскливо заворчал:
- Я же говоил вам, говоил. Оне не хочут выходить.
- Попроси его еще раз!
- Я пробовал. Я осень, осень стаялся. Что еще я могу сделать?
- Ты можешь остаться! - выкрикнула Жизель. Прот медленно повернулся к ней лицом.
- Я не могу, - сказал он грустно. - Или сейчас, или никогда.
- Почему?
- Как я узе обяснял дохтору бюэ… бюэ… доктору брю-эру, меня… там… жд… жд… ждут. Окно окрыто. Я могу венуться только семнацатого агуста. В 3:31 утва.
Я решил дать Жизель возможность поговорить с ним. Больше, чем я, она уже не напортит.
- Здесь ведь не так уж и плохо, правда? - с мольбой спросила она.
Прот ничего не ответил. На лице его появилось знакомое мне выражение - смесь изумления и отвращения, - означавшее, что он подбирает такие слова, которые она в состоянии будет понять. Наконец он сказал:
- Плохо.
Жизель понуро опустила голову. Я налил проту еще одну рюмку. Пора было идти ва-банк.
- Прот, я хочу, чтобы вы тоже остались.
- Зачем?
- Затем, что вы здесь очень нужны.
- Для чего?
- Вы считаете, что жизнь на Земле плохая. Вы могли бы помочь нам ее улучшить.
- Как же, черт побери, я могу помочь?
- Ну, например, у нас в больнице есть немало людей, которым вы уже необычайно помогли. И есть еще очень многие, которым вы смогли бы помочь, если бы остались. У нас на Земле масса проблем. Мы в вас очень нуждаемся.
- Вы и сами моли бы помочь, если бы заотели. Вам посто нужно заотеть, и это се, шо нужно.
- Вы нужны Роберту. Вы нужны вашему другу.
- Я ему не нужен. Он на меня тепей и нимания не обащает.
- Это потому, что он существо независимое, самостоятельно мыслящее. Но он наверняка хотел бы, чтобы вы остались. Я это точно знаю.
- Откуда вы знаете?
- Спроси его!
Прот казался озадаченным. И усталым. Он закрыл глаза. Рюмка его наклонилась, и часть спиртного вылилась на ковер. Прошла минута, другая, и прот снова открыл глаза. Он теперь казался совершенно трезвым.
- Что он вам сказал?
- Он сказал, что я и так здесь потерял кучу времени. Он хочет, чтобы я уехал и оставил его в покое.
- А что с ним будет, когда вы уедете? Вы об этом подумали?
- Это уже по вашей части. - На лице его появилась знакомая «чеширская» улыбка.
- Прот, пожалуйста, - вмешалась Жизель. - Я тоже хочу, чтобы ты остался.
В глазах у нее были слезы.
- Я в любое время могу вернуться.
- Когда?
- Очень скоро. Лет через пять - по вашему исчислению. Это время промелькнет как миг.
- Пять лет? - выпалил я в изумлении. - Почему так долго? Я думал, вы вернетесь намного раньше.
Прот посмотрел на меня с глубокой грустью.
- Согласно природе времени… - начал он. - За путешествие в оба конца надо расплачиваться. Я бы попытался вам это объяснить, но я жутко устал.
- Возьми меня с собой, - с мольбой попросила Жизель.
Прот посмотрел на нее с глубоким сочувствием:
- Очень жаль, но не могу. В следующий раз…
Жизель подошла к нему и обняла его.
- Прот, - заговорил я, опорожняя бутылку в их рюмки, - а что, если я скажу вам, что КА-ПЭКСа вообще не существует?
- И кто же теперь у нас ненормальный? - ответил прот.
Когда Дженсен и Ковальский увели прота в его палату, где он проспал рекордные пять часов, Жизель рассказала мне о том, что узнала о Роберте Портере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52