– Это… наше окно во внешний мир, – начал Бурдо. – Весь внешний мир с его постоянной целесообразностью находится там, целый мир – это телевидение. И мы наблюдаем за ним благодаря…
– Постоянной целесообразности? – Дейсейн попытался приподняться на локтях, однако в результате добился лишь того, что заныли от боли его обожженные руки. Он упал обратно на постель, не отрывая взгляда от Бурдо.
– Ну, конечно, сэр. Внешний мир действует по принципу временной целесообразности, доктор Джил. Вы должны знать это. И всегда почему-то выходит так, что временное качество переходит в постоянное. Временный налог, вызванная необходимостью блиц-война, временная жестокость, которой придет конец, как только изменятся определенные условия… правительственные агентства, созданные для постоянного…
– Значит, вы следите за выпусками новостей и черпаете все из…
– Не только из новостей, доктор Джил. Из всего, и наши наблюдатели пишут сжатые отчеты, в которых… Поймите, телевидение показывает все, жизнь внешнего мира. Его жители – зрители. Они ждут, когда все само собой образуется, и не хотят сделать больше, чем нажимать на кнопку выключателя своего телевизора. Они хотят сидеть, откинувшись на спинку кресел, и ждать у моря погоды: вдруг им как-то повезет в жизни. Они смотрят ночные представления, а потом выключают свои телевизоры. Затем отправляются спать – что аналогично тому, как они выключают телевизор. Вся беда в том, что эти ночные представления часто заканчиваются позже, чем они думают. Это ведет к отчаянию – от их неспособности понять это, доктор Джил. А отчаяние в свою очередь ведет к насилию. И вот наступает утро почти для любого из этих бедолаг из внешнего мира, и тогда они осознают, что они ничего не приобретают в этой жизни, сколько бы они ни просидели у телевизора. Да этого и не может произойти, потому что они не принимают участия в жизни. Они никогда не поднимались на подмостки сцены, никогда не обладали ничем настоящим. Это все была иллюзия… заблуждение.
Дейсейн впитывал поток этих слов, их значение и подтекст. Он с ужасом ощущал истинность сказанного Бурдо.
– Итак, они полностью отключаются, – пробормотал Дейсейн.
– Это все телевидение, – заметил Бурдо.
Дейсейн повернул голову и посмотрел в окно.
– Вообще-то вам, доктор Джил, не мешало бы поесть, – произнес Бурдо.
– Нет.
– Доктор Джил, в определенных вещах вы кажетесь мудрым человеком, но вот что касается остальных…
– Не называйте меня мудрым, – прервал его Дейсейн. – Называйте меня человеком с большим жизненным опытом.
– Здесь самая лучшая еда, – продолжал увещевать его Бурдо. – Я пойду и сам приготовлю завтрак. Вам не нужно бояться.
– Я уже не раз обжигался, – заметил Дейсейн.
– Но в огне обжигаются горшки, доктор Джил.
– Уин, я восхищаюсь вами и вы внушаете мне доверие. Вы спасли мне жизнь. Не думаю, что от вас этого ждали, но вы сделали это. Вот почему доктор Паже и направил вас сюда. Но несчастный случай может произойти… даже с вами.
– Мне больно слышать это, доктор Джил. Я не из тех, кто одной рукой кормит кукурузой, а другой пытается запихнуть вам в глотку кочерыжку.
Дейсейн вздохнул. Он обидел Бурдо, но, с другой стороны… Внезапно Дейсейну пришла в голову мысль, что он сидит на какой-то особого рода бомбе. Сантарога прекратила нападения на него, вероятно частично, из-за его нынешней беспомощности. Но эта коммуна способна вернуться к созданию несчастных случаев, если ему вздумается позволить себе нечто, что запрещено здесь.
В этот момент Дейсейн желал лишь одного: оказаться подальше от этой долины. Он отчаянно хотел этого – даже понимая, что для исполнения этого желания он будет объявлен вне закона.
Дверь рядом с Бурдо открылась. В комнату боком вошла медсестра, толкая перед собой тележку. Она повернулась, и Дейсейн узнал ее: Дженни.
Забыв о своих ожогах, Дейсейн приподнялся на локтях.
Дженни посмотрела на него со странной болью в глазах. Ее полные губы были надуты. Длинные черные волосы, аккуратно зачесанные назад, были перехвачены лентой. Она была в белом халате, белых чулках, белых туфлях… без головного убора.
Дейсейн проглотил комок в горле.
– Мисс Дженни, – начал Бурдо. – Что это у вас там, на тележке?
Она ответила, не отводя взгляда от Дейсейна:
– Немного еды для этого сумасшедшего. Я сама приготовила ее.
– Я пытался заставить его поесть, – вздохнул Бурдо, – но он отказался.
– Вы не могли бы оставить нас наедине, Уин? – попросила девушка. – Я хотела бы…
– Доктор сказал, что мне нельзя…
– Уин, пожалуйста… – Она умоляюще взглянула на негра.
Бурдо замялся.
– Ну хорошо… поскольку это ты…
– Спасибо, Уин.
– Двадцать минут. Я буду тут, в коридоре, сразу за дверью, если понадобится, позовете меня.
– Спасибо, Уин. – Дженни снова перевела взгляд на Дейсейна.
Бурдо вышел из комнаты и тихо закрыл дверь за собой.
– Джен, я, – начал Дейсейн, однако девушка перебила его:
– Молчи! Тебе не нужно терять силы. Дядя Ларри сказал…
– Я не собираюсь есть здесь, – заявил Дейсейн.
Дженни топнула ногой.
– Джил, да ты просто…
– Да, я идиот, – закончил он за нее. – Но самое главное – то, что я еще жив.
– Ты только посмотри на себя! Посмотри…
– Как Гарри Шелер?
Немного помолчав, девушка ответила:
– Он будет жить. Останется несколько шрамов, как, впрочем, и у тебя, но ты…
– Они выяснили, что произошло?
– Это был несчастный случай.
– Всего-навсего? Просто несчастный случай?
– Сказали, что что-то сломалось в топливном насосе… слабый контакт в электропроводке одной из фар и…
– Несчастный случай, – закончил за нее Дейсейн. – Ясно. – Он опустился на подушку.
– Я принесла тебе яиц, гренок и меда, – сказала Дженни. – Ты должен поесть что-нибудь, чтобы поддержать свои…
– Нет.
– Джил!
– Я сказал «нет».
– Чего ты боишься?
– Еще одного несчастного случая.
– Но ведь я сама приготовила еду!
Он повернул голову, пристально посмотрел на нее и сказал тихим голосом:
– Не подходи ко мне. Я люблю тебя.
– Джилберт!
– Ведь ты говорила эти слова, – напомнил он ей.
Ее лицо побледнело. Она прислонилась к тележке, вся дрожа.
– Я знаю, – прошептала она. – Иногда я могу чувствовать… – Она подняла глаза, по щекам потекли слезы. – Но я действительно люблю тебя. И сейчас ты ранен. Я хочу позаботиться о тебе. Мне необходимо позаботиться о тебе. Вот, смотри! – Она подняла крышку над одной из тарелок, стоявших на тележке, зачерпнула ложкой и положила себе в рот.
– Дженни, – прошептал Дейсейн. Страдальческий взгляд, сила его любви к ней… ему захотелось заключить ее в объятия и…
Глаза Дженни расширились. Она протянула обе руки к горлу. Она пыталась что-то произнести, но не могла выдавить из себя ни звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77