Мы с Кристианом Арчински вышли на улицу как раз в тот момент, когда они оба садились в машину. Увидев нас, Карпентер высунулся из окна. Второй ему что-то шепнул. Голоса, понятно, мы и на этот раз не услышали.
Уезжая, Карпентер крикнул нам, чтобы мы взяли автобус и ожидали его в съемочном павильоне. Он скоро будет там, чтобы окончательно рассчитаться с нами.
На этот раз он не пытался шутить. Скорее наоборот. В голосе Карпентера мне послышались какие-то странные нотки.
Сунув ставший теперь лишним пистолет в карман и сняв маску, я вернулся назад. Теперь, когда я больше не участвовал в съемках, было бы неприлично показываться знакомым в этой черной гангстерской маске. Заметив, что Даниэла, неловко нагнувшись, собирает выпавшие из сумочки деньги, я, как положено джентльмену, бросился ей на помощь (на этот раз уже без помех).
Вокруг все смеялись, обменивались шутливыми репликами. Никто из персонала банка не спешил начать свою работу. Некоторые продолжали играть, комически шаржируя свою роль.
Арчински выдумывал все новые и новые сцены, демонстрируя, как следовало бы вести себя прославленному своей жестокостью бандиту. В свою очередь, рассыльный банка делал вид, что потихоньку нажимает кнопку сигнализации для вызова полиции.
Словом, удовольствие было искренним и всеобщим. Смеясь и подшучивая друг над другом, мы сели в автобус съемочной группы. Неподалеку от мотеля «Авгиевы конюшни» неожиданно выяснилось, что бензин кончился. Платить за горючее из своего кармана, естественно, никто не хотел, поэтому мы бросили автобус на шоссе. Арчински не упустил возможности лишний раз позубоскалить – ничтожный, мол, гонорар нам выплачен за грабеж, а не за охрану чужого имущества.
Остаток пути мы шли пешком. Карпентер, в распоряжении которого был автомобиль, должен был нас опередить, но ничего подобного не случилось. Прождали в упаковочном цехе добрый час, однако он там так и не показался.
У меня постепенно создалось впечатление, что здесь что-то не так. После того, как я понапрасну звонил по всему городу, пытаясь разыскать Карпентера, я был уже в этом почти уверен. Призвав на помощь опыт, полученный во время службы в полиции, я еще раз восстановил в памяти события этого суматошного дня. Многое показалось странным: неожиданные изменения в сценарии, столь же внезапная болезнь режиссера, отсутствие Теи Кильсеймур в эпизоде, который без нее терял всю свою красочность.
После этого я и решил на всякий случай переговорить со своим бывшим начальником».
9
Полностью цитирую свидетельские показания Берлунда лишь потому, что они были первыми. Отчасти и потому, что помогают ближе познакомиться с александрийцами. Я убежден, что вряд ли найдется еще какой-нибудь город, где любое событие так быстро обрастает местным фольклором, обретая анекдотические черты.
В действительности же для утонувшей в провинциальной дреме Александрии происшедшее означало невиданное дотоле потрясение, сравнимое разве только с колоссальным пожаром или горным обвалом.
В коридорах полиции собрались не только вызванные свидетели. Еще больше толпилось здесь любопытных. В большинстве своем это были старые знакомые Грегора Абуша – они считали, что имеют право услышать последние новости непосредственно из его уст.
Вначале Грегор Абуш поставил у дверей своего кабинета двух полицейских, строго наказав пропускать лишь тех, кто в состоянии предоставить дополнительную информацию. Но это помогало мало, так как каждый выдумывал какой-нибудь повод, лишь бы лично переговорить с начальником полиции.
В конце концов Грегор Абуш, изнервничавшись и озлясь до предела, сбежал домой.
Оттуда он и позвонил мне.
Я лежал в своей комнате с мигренью. Хуго Александер принес порошки. Но ни аспирин, ни патентованная зельтерская не помогали. Возможно оттого, что голова по-настоящему не болела. Скорее было мучительное ощущение, будто лоб перетянут проволокой. Наконец владелец мотеля принес стакан «Александрийского нектара», который заставил запить горячим молоком. Прославленный нектар оказался сущим ядом. Надо родиться александрийцем с луженым желудком, чтобы пить такое зелье. Вместе с молоком получилась адская смесь, которая подействовала как рвотное. Хитроумный замысел Александера был безошибочен. Мне тотчас же ч полегчало.
– Ну, видите! Разве я не говорил, что нектар, выпущенный Басани, поможет? – радовался он, а затем в сотый раз принимался повторять. – Какое счастье, что я не послушал Грегора Абуша! Если бы эти письма хранились в банке… Лучше и не говорить об этом.
– Насколько мне известно, личные сейфы остались в целости и неприкосновенности, – возразил я.
– Это чистая случайность. Просто не хватило времени. По слухам они провернули это дельце за неполных двадцать минут.
– От кого вы узнали?
– Не припомню. Ведь теперь только об одном этом и судачат в городе. Ходят слухи, что Карпентер, ну, тот главный оператор, вообще не тот, за кого себя выдавал. Что же касается Альберта Герштейна, то здесь у меня своя теория. Почти все очевидцы утверждали, что узнали его. И я, очевидно, не был бы исключением. Подъезжает черная машина, из нее выходит человек в черном балахоне, с черным капюшоном на голове! Только глаза видны из узких прорезей. Кому в такой ситуации придет в голову разглядывать, какие они, какого цвета? Каждый знает, что роль главного бандита доверена Альберту Герштейну!
Вспоминая случайно услышанные отрывки разговора Альберта и Дэрти, я воздержался от категорических выводов, хотя и отлично понимал ход мыслей Хуго Александера. Живя в городе, практически свободном от уголовных элементов, он черпал все свои знания о преступном мире из детективных романов, а в них подлинный виновник часто действует под личиной кого-нибудь другого.
Раздался телефонный звонок.
Узнав, что меня приглашает к себе начальник полиции, Хуго Александер сказал:
– У вас с ним очень хорошие отношения.
– Ну и что?
– Я был бы, чрезвычайно благодарен, если бы вам удалось раздобыть для меня какие-нибудь бумаги, связанные с ограблением. Хорошо бы факсимиле, в худшем случае пригодятся и копии. В моей коллекции исторических документов до сих пор отражена любая важная веха в жизни Александрии… Что же касается Альберта Герштейна, то по выражению лица вижу, что вы со мной не согласны… Я с юных лет знаком с Ральфом Герштейном. Альберт точь-в-точь в него, легкомысленный, готов забраться в постель к любой смазливой дамочке, что правда то правда, но на преступление он не способен.
Дом Грегора Абуша находился на тихой окраине. Это был одноэтажный особняк с садом, окруженный кирпичным забором, как почти все дома на этой улице.
У ворот стоял одетый в штатское полицейский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Уезжая, Карпентер крикнул нам, чтобы мы взяли автобус и ожидали его в съемочном павильоне. Он скоро будет там, чтобы окончательно рассчитаться с нами.
На этот раз он не пытался шутить. Скорее наоборот. В голосе Карпентера мне послышались какие-то странные нотки.
Сунув ставший теперь лишним пистолет в карман и сняв маску, я вернулся назад. Теперь, когда я больше не участвовал в съемках, было бы неприлично показываться знакомым в этой черной гангстерской маске. Заметив, что Даниэла, неловко нагнувшись, собирает выпавшие из сумочки деньги, я, как положено джентльмену, бросился ей на помощь (на этот раз уже без помех).
Вокруг все смеялись, обменивались шутливыми репликами. Никто из персонала банка не спешил начать свою работу. Некоторые продолжали играть, комически шаржируя свою роль.
Арчински выдумывал все новые и новые сцены, демонстрируя, как следовало бы вести себя прославленному своей жестокостью бандиту. В свою очередь, рассыльный банка делал вид, что потихоньку нажимает кнопку сигнализации для вызова полиции.
Словом, удовольствие было искренним и всеобщим. Смеясь и подшучивая друг над другом, мы сели в автобус съемочной группы. Неподалеку от мотеля «Авгиевы конюшни» неожиданно выяснилось, что бензин кончился. Платить за горючее из своего кармана, естественно, никто не хотел, поэтому мы бросили автобус на шоссе. Арчински не упустил возможности лишний раз позубоскалить – ничтожный, мол, гонорар нам выплачен за грабеж, а не за охрану чужого имущества.
Остаток пути мы шли пешком. Карпентер, в распоряжении которого был автомобиль, должен был нас опередить, но ничего подобного не случилось. Прождали в упаковочном цехе добрый час, однако он там так и не показался.
У меня постепенно создалось впечатление, что здесь что-то не так. После того, как я понапрасну звонил по всему городу, пытаясь разыскать Карпентера, я был уже в этом почти уверен. Призвав на помощь опыт, полученный во время службы в полиции, я еще раз восстановил в памяти события этого суматошного дня. Многое показалось странным: неожиданные изменения в сценарии, столь же внезапная болезнь режиссера, отсутствие Теи Кильсеймур в эпизоде, который без нее терял всю свою красочность.
После этого я и решил на всякий случай переговорить со своим бывшим начальником».
9
Полностью цитирую свидетельские показания Берлунда лишь потому, что они были первыми. Отчасти и потому, что помогают ближе познакомиться с александрийцами. Я убежден, что вряд ли найдется еще какой-нибудь город, где любое событие так быстро обрастает местным фольклором, обретая анекдотические черты.
В действительности же для утонувшей в провинциальной дреме Александрии происшедшее означало невиданное дотоле потрясение, сравнимое разве только с колоссальным пожаром или горным обвалом.
В коридорах полиции собрались не только вызванные свидетели. Еще больше толпилось здесь любопытных. В большинстве своем это были старые знакомые Грегора Абуша – они считали, что имеют право услышать последние новости непосредственно из его уст.
Вначале Грегор Абуш поставил у дверей своего кабинета двух полицейских, строго наказав пропускать лишь тех, кто в состоянии предоставить дополнительную информацию. Но это помогало мало, так как каждый выдумывал какой-нибудь повод, лишь бы лично переговорить с начальником полиции.
В конце концов Грегор Абуш, изнервничавшись и озлясь до предела, сбежал домой.
Оттуда он и позвонил мне.
Я лежал в своей комнате с мигренью. Хуго Александер принес порошки. Но ни аспирин, ни патентованная зельтерская не помогали. Возможно оттого, что голова по-настоящему не болела. Скорее было мучительное ощущение, будто лоб перетянут проволокой. Наконец владелец мотеля принес стакан «Александрийского нектара», который заставил запить горячим молоком. Прославленный нектар оказался сущим ядом. Надо родиться александрийцем с луженым желудком, чтобы пить такое зелье. Вместе с молоком получилась адская смесь, которая подействовала как рвотное. Хитроумный замысел Александера был безошибочен. Мне тотчас же ч полегчало.
– Ну, видите! Разве я не говорил, что нектар, выпущенный Басани, поможет? – радовался он, а затем в сотый раз принимался повторять. – Какое счастье, что я не послушал Грегора Абуша! Если бы эти письма хранились в банке… Лучше и не говорить об этом.
– Насколько мне известно, личные сейфы остались в целости и неприкосновенности, – возразил я.
– Это чистая случайность. Просто не хватило времени. По слухам они провернули это дельце за неполных двадцать минут.
– От кого вы узнали?
– Не припомню. Ведь теперь только об одном этом и судачат в городе. Ходят слухи, что Карпентер, ну, тот главный оператор, вообще не тот, за кого себя выдавал. Что же касается Альберта Герштейна, то здесь у меня своя теория. Почти все очевидцы утверждали, что узнали его. И я, очевидно, не был бы исключением. Подъезжает черная машина, из нее выходит человек в черном балахоне, с черным капюшоном на голове! Только глаза видны из узких прорезей. Кому в такой ситуации придет в голову разглядывать, какие они, какого цвета? Каждый знает, что роль главного бандита доверена Альберту Герштейну!
Вспоминая случайно услышанные отрывки разговора Альберта и Дэрти, я воздержался от категорических выводов, хотя и отлично понимал ход мыслей Хуго Александера. Живя в городе, практически свободном от уголовных элементов, он черпал все свои знания о преступном мире из детективных романов, а в них подлинный виновник часто действует под личиной кого-нибудь другого.
Раздался телефонный звонок.
Узнав, что меня приглашает к себе начальник полиции, Хуго Александер сказал:
– У вас с ним очень хорошие отношения.
– Ну и что?
– Я был бы, чрезвычайно благодарен, если бы вам удалось раздобыть для меня какие-нибудь бумаги, связанные с ограблением. Хорошо бы факсимиле, в худшем случае пригодятся и копии. В моей коллекции исторических документов до сих пор отражена любая важная веха в жизни Александрии… Что же касается Альберта Герштейна, то по выражению лица вижу, что вы со мной не согласны… Я с юных лет знаком с Ральфом Герштейном. Альберт точь-в-точь в него, легкомысленный, готов забраться в постель к любой смазливой дамочке, что правда то правда, но на преступление он не способен.
Дом Грегора Абуша находился на тихой окраине. Это был одноэтажный особняк с садом, окруженный кирпичным забором, как почти все дома на этой улице.
У ворот стоял одетый в штатское полицейский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79