ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

А также на слухах, получивших распространение в местной прессе, о некоем франко-перуанском консорциуме, который якобы выразил желание купить канал с помощью французских ноу-хау и колумбийских денег, вырученных от продажи наркотиков. Именно во время обсуждения этой последней проблемы Стормонт, отчасти из-за скуки, отчасти с целью защититься от всех этих глупостей, принялся анализировать всю свою беспокойную жизнь вплоть до настоящего момента.
Стормонт Найджел, родился давным-давно, получил не слишком блестящее образование, сначала в колледже «Шрубери и Джезус» в Оксфорде, затем — на историческом факультете того же университета, словом — как все. Разведен, так же, как все, за тем, пожалуй, исключением, что моя маленькая эскапада стала материалом для статей в воскресных газетах. В конце концов, женился на Пэдди, сокращенно от Патриции, несравненной бывшей супруге cher collegue [11] из британского посольства в Мадриде, после чего последний пытался принести меня в жертву на большом рождественском приеме, запустив в голову заздравную серебряную чашу. В настоящее время отбываю трехлетний срок заключения в Синг-Синге, сиречь Панаме, население 2,6 миллиона человек, четверть из них безработные, половина живет ниже уровня бедности. Что потом со мной делать, еще не решено, если начальство вообще способно принимать какие-то решения и делать выводы. Скорее всего нет, судя хотя бы по вчерашнему ответу на мой отчет, посланный полтора месяца тому назад. И кашель у Пэдди все не проходит — когда наконец эти чертовы доктора сообразят, чем его вылечить?
— А почему бы, ради разнообразия, не какой-нибудь несчастный британский консорциум? — жалобным тонким голосом задавал риторический вопрос Молтби. — Лично я просто мечтаю стать центром дружественного британского заговора. Но так ни разу и не довелось. А вы, Фрэн?
Красавица Франческа Дин рассеянно улыбнулась и коротко бросила:
— Увы.
— Увы, да?
— Увы, нет.
Молтби был далеко не единственным мужчиной, которого Франческа свела с ума. За ней увивалась половина Панамы. Тело, ради которого можно убить, так мало того — имелись еще и мозги. Блондинка с изумительной сливочно-кремовой кожей — предел мечтаний любого латиноамериканца. Иногда Стормонт видел ее на приемах и вечеринках в окружении целой толпы сливок местного мужского общества, и каждый из этих жеребцов умолял ее о свидании. Но к одиннадцати она всегда была дома, ложилась в постель с книжкой, а на следующее утро, ровно в девять, уже сидела за своим столом в строгом черном костюме и без грима.
— Не кажется ли вам, Галли, что за всем этим стоит строго секретное желание Британии превратить канал в ферму по разведению форели? Это было бы забавно, ей-богу! — Сейчас Молтби со слоновьей неуклюжестью заигрывал уже с крохотным, безупречно одетым и подтянутым Галливером, лейтенантом ВМС Великобритании в отставке, руководившим в посольстве отделом поставок. — Представляете? Мальков можно разводить в шлюзах Мирафлорес, подросшую рыбу выпускать в Педро Мигель, а взрослых особей — в озеро Гатун. Идея, как мне кажется, просто замечательная.
Галли громко расхохотался. Менее всего на этом свете его волновали поставки. Главной его задачей было спихнуть оружие английского производства, особенно фугасные бомбы, любому, у кого окажется достаточно денег.
— Замечательная идея, посол, просто грандиозная! — прогудел он с присущей ему сердечностью, затем извлек из нагрудного кармана платок в горошек и звучно в него высморкался. — Кстати, в прошлый уик-энд вытащил просто шикарную семгу. Потянула на двадцать два фунта. Правда, пришлось потратить два часа, чтоб добраться до места, где водятся такие вот мутанты, но дело того стоило!
Галливер принимал участие в небезызвестной заварушке на Фолклендских островах и сделал на этом приличную карьеру. С тех пор, насколько было известно Стормонту, он никогда не покидал этой стороны Атлантики. Иногда, напиваясь, Галливер поднимал бокал и предлагал тост за здоровье «некой терпеливой маленькой леди по ту сторону пруда» и испускал при этом глубокий вздох. Но то был скорее вздох облегчения и благодарности, нежели скорби.
— Чиновник от политики? — эхом откликнулся Стормонт.
Должно быть, он произнес эти слова громче, чем сам ожидал. Возможно, просто задремал, а потом вдруг проснулся. Что, впрочем, неудивительно, ведь он просидел с Пэдди всю ночь.
— Я чиновник от политики, посол. Консульство — это политический отдел. Почему не затребовать на него бумаги от консульства, в котором он работал прежде? Скажите им «нет». Проявите характер.
— Боюсь, что им нельзя говорить ничего подобного, Найджел. И потом, все уже решено, дело сделано, — ответил Молтби. При виде его чванливой ухмылки Стормонта всякий раз выворачивало наизнанку. — В определенных параметрах, разумеется. Прислан факс с уведомлением об изменениях в штате. Прошел по открытой линии, так что многого тут не расскажешь. Стоимость кодированных сигналов в наши дни достигает просто астрономических сумм. Все эти машины и умные женщины… — ухмылка сменилась заискивающей улыбкой в адрес Франчески. — И, естественно, каждый защищает свои интересы. И ответ их вполне предсказуем. Выразят сочувствие, но не отступятся. Что, впрочем, вполне можно понять. А как иначе, по-вашему, может ответить чиновник, работающий в отделе кадров? Таким образом, получается, у нас просто нет выхода, правильно? В данных обстоятельствах.
Это слово — «обстоятельства», выставленное в конце в качестве постскриптума, было первым намеком на истинное положение дел. Стормонт понял это, но молодой Саймон Питт его опередил. Саймон, высокий, вечно ехидничающий мужчина, носил белокурые волосы собранными в конский хвост. Жена Молтби несколько раз просила его остричь эту косичку. Он был здесь новичком, временно ответственным за самую неприятную и хлопотную в посольстве работу: визы, информацию, эксплуатацию посольских компьютеров, местных, впрочем, немногочисленных британских подданных и все, что с ними связано.
— Может, он возьмет на себя часть моих обязанностей, сэр? — нахально осведомился Питт. — Как насчет «Мечты Альбиона» в качестве гвоздя программы? — добавил он. Речь шла о передвижной экспозиции собрания ранних английских акварелей, гниющих сейчас, к отчаянию британского совета по изобразительному искусству, на панамской таможне.
Молтби подбирал ответные слова с большей, чем обычно, тщательностью.
— Нет, Саймон, благодарю вас. Но, боюсь, он будет просто не в состоянии заняться «Мечтами Альбиона», — сказал посол, взял со стола скатанное в трубочку послание по факсу и начал разворачивать своими гибкими паучьими пальцами. — Дело в том, что этот Оснард, строго говоря, не один из нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112