Все это будет нетрудно.
— А когда же начнутся трудности?
— Мне кажется, лучше всего проделать это в универмаге, — задумчиво проговорил Мейсон. — Закажи всякой мелочи долларов на пять и попытайся обменять стодолларовый чек. Кассирша будет предупредительна, но заподозрит неладное. Она захочет взглянуть на твое водительское удостоверение или на что-нибудь еще с фотографией. Ты пороешься в сумочке, посмотришь на кассиршу испуганными глазами и скажешь, что забыла кошелек вместе с водительским удостоверением в женском туалете. Скажи ей, что ты сейчас вернешься. Теперь запомни: отойдя от кассы, ты оглянешься и крикнешь ей: «Там в кошельке больше трехсот долларов».
— Что потом?
— Потом ты уходишь и к кассе уже не возвращаешься. Просто исчезаешь, и все.
— А дорожные чеки?
— Оставишь их у кассирши.
— Я не должна потребовать их назад?
— Нет. Это-то и будет приманкой.
— Как так?
— Кассирша начнет раздумывать, почему ты не вернулась. Ей также будет интересно узнать, зачем ты пыталась разменять чек в сто долларов, чтобы расплатиться за пятидолларовую покупку, когда в кошельке у тебя лежат три сотни наличными. Она начнет присматриваться к твоей подписи чуть более внимательно. В конце концов она вызовет полицию.
— Хорошо. Когда мне начинать?
— Немедленно.
Она подошла к шкафу, оделась, задержалась на секунду перед зеркалом, чтобы припудрить лицо и подкрасить губы.
— О’кей, шеф. Где чеки?
Мейсон улыбнулся.
— Ты забыла спросить меня, не попадешь ли ты в тюрьму.
— Сегодня не мой день задавать вопросы.
Мейсон встал, обнял ее одной рукой за талию и проводил до двери.
— У меня очень скверно на душе, Делла. Если бы был еще кто-нибудь, кому я мог бы доверять…
— Я бы возненавидела вас на всю жизнь, — закончила за него она.
— Если все сорвется, позвони мне, и я…
— Что вы?
— Я тебя вытащу.
— Чтобы сделать это, вам придется пожертвовать планом всей кампании.
Он покачал головой:
— Если ты попадешься, этот план и так превратится в ничто… и я вместе с ним.
— Что ж, значит, я не попадусь.
— Позванивай и сообщай, как идут дела. Я буду волноваться.
— Не переживайте за меня.
— Славная девочка. — Он потрепал ее по плечу.
Ее глаза были очень красноречивы, когда она сверкнула улыбкой ему в ответ. Затем она выскользнула в коридор. Мейсон стоял, прислушиваясь к цоканью ее каблучков по плиткам пола. Его лицо было хмурым и озабоченным. Только когда он услышал, как захлопнулась дверь лифта, он вернулся к своему столу.
В одиннадцать тридцать пять появился Гарри Пивис, и Мейсон попросил девушку, дежурившую в приемной, проводить его к нему в кабинет.
Широкими шагами Пивис подошел к столу. Весь его вид говорил о твердой решимости получить то, за чем он пришел. Адвокат оценивающим взглядом окинул высокую крупную фигуру торговца цветами.
— Как поживаете, мистер Пивис? — сказал он, пожимая ему руку.
Пивис был гладко выбрит, кожа лица матово светилась после массажа, на руках — безукоризненный маникюр. Его костюм выдавал отчаянные попытки портного скрыть покатость плеч, изнуренных в свое время тяжелой работой. Галстук за шесть долларов и дорогая рубашка ручной работы никак не вязались с обветренной, загрубевшей кожей шеи. Сильные узловатые пальцы обхватили руку Мейсона и сдавили ее крепко.
— Присаживайтесь, — пригласил Мейсон.
В манерах Пивиса легко угадывалась привычка этого человека говорить и действовать напрямик, с отвращением отвергая дипломатию и лицемерие.
— Вы знаете, кто я такой, — сказал он, и это был не столько вопрос, сколько утверждение.
— Да, — коротко ответил Мейсон.
— Вы знаете, что мне нужно.
— Да.
— Я получу это?
Крепко сжатый рот Мейсона тронула улыбка.
— Нет.
— Я думаю, что получу.
— Я думаю, что нет.
Пивис достал из кармана сигару, извлек из жилетного карманчика перочинный нож, аккуратно обрезал кончик, затем поднял глаза, посмотрел на Мейсона из-под нависших бровей стального цвета и спросил:
— Хотите одну?
— Нет, спасибо. Я предпочитаю сигареты.
Пивис закурил.
— Не думайте, что я делаю ошибку и недооцениваю вас.
— Спасибо.
— И не повторяйте эту же ошибку, недооценивая меня.
— Не буду.
— Уж постарайтесь. Когда я хочу чего-то, я это получаю. Я никогда не тороплюсь. Я не из тех, кто видит вещь и тут же говорит себе: «Я это хочу» — и пытается немедленно ее заполучить. Я очень долгое время присматриваюсь, прежде чем решаю, что это мне действительно нужно. Когда я принимаю такое решение, я получаю то, что хочу.
— И вот теперь вы захотели «Фолкнер Флауэр Шопс»?
— Я не хочу, чтобы Милдред Фолкнер выходила из дела.
— Вы хотите, чтобы она осталась и работала на вас?
— Не на меня. На корпорацию.
— Но корпорацией хотите управлять вы сами.
— Да.
— Когда миссис Лоули заболела, вы внимательно присматривались к ее мужу. В итоге вы поняли, что можете сыграть на его слабостях, не так ли?
— Я не обязан отвечать на этот вопрос.
— Верно, не обязаны. Мы бы просто сэкономили время, если бы вы ответили.
— Времени у меня достаточно.
— Я полагаю, вы знакомы с Синдлером Коллом? Или вы действовали через Эстер Дилмейер? В ее золотых волосах запутается кто угодно.
— Идите к черту.
Мейсон снял трубку с телефонного аппарата на столе и попросил девушку на коммутаторе соединить его с Детей явным агентством Дрейка, добавив, что хочет поговорить лично с Полом Дрейком.
Ожидая, пока его соединят, он взглянул на своего посетителя. Пивис сидел с абсолютно непроницаемым лицом. Он словно ничего не слышал, а если и слышал, то не придал значения этому звонку. Задумчиво попыхивая сигарой, он холодно поблескивал из-под мохнатых бровей глубоко посаженными глазами.
Через несколько секунд телефонистка сказала: «Мистер Дрейк у телефона», и в трубке раздался голос Пола.
— Привет, Пол. Это Перри Мейсон. У меня есть для тебя работа.
— Я так и думал, что ты позвонишь, — ответил Дрейк. — Сегодня утром я прочел в газете об убийстве Линка и сразу задал себе вопрос: интересно, собирается ли Перри этим заняться?
— Человек по имени Гарри Пивис, торговец цветами, контролирует большую часть цветочных магазинов города. Он пытается приобрести контрольный пакет акций «Фолкнер Флауэр Шопс». Эти три магазина представляют собой закрытую корпорацию. Одна из основных владелиц акций серьезно заболела и передала свой сертификат мужу. Пивис увидел для себя возможность приобрести этот документ. Я не знаю, был ли он знаком с Линком или с кем-то из его окружения. В сделке, возможно, фигурировали еще два человека: некто Синдлер Колл, проживающий в «Эверглейд Апартментс», номер 209, и некая Эстер Дилмейер, снимающая квартиру в «Молей Армс Апартментс». Кто-то послал Дилмейер коробку отравленных конфет — начинил вероналом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— А когда же начнутся трудности?
— Мне кажется, лучше всего проделать это в универмаге, — задумчиво проговорил Мейсон. — Закажи всякой мелочи долларов на пять и попытайся обменять стодолларовый чек. Кассирша будет предупредительна, но заподозрит неладное. Она захочет взглянуть на твое водительское удостоверение или на что-нибудь еще с фотографией. Ты пороешься в сумочке, посмотришь на кассиршу испуганными глазами и скажешь, что забыла кошелек вместе с водительским удостоверением в женском туалете. Скажи ей, что ты сейчас вернешься. Теперь запомни: отойдя от кассы, ты оглянешься и крикнешь ей: «Там в кошельке больше трехсот долларов».
— Что потом?
— Потом ты уходишь и к кассе уже не возвращаешься. Просто исчезаешь, и все.
— А дорожные чеки?
— Оставишь их у кассирши.
— Я не должна потребовать их назад?
— Нет. Это-то и будет приманкой.
— Как так?
— Кассирша начнет раздумывать, почему ты не вернулась. Ей также будет интересно узнать, зачем ты пыталась разменять чек в сто долларов, чтобы расплатиться за пятидолларовую покупку, когда в кошельке у тебя лежат три сотни наличными. Она начнет присматриваться к твоей подписи чуть более внимательно. В конце концов она вызовет полицию.
— Хорошо. Когда мне начинать?
— Немедленно.
Она подошла к шкафу, оделась, задержалась на секунду перед зеркалом, чтобы припудрить лицо и подкрасить губы.
— О’кей, шеф. Где чеки?
Мейсон улыбнулся.
— Ты забыла спросить меня, не попадешь ли ты в тюрьму.
— Сегодня не мой день задавать вопросы.
Мейсон встал, обнял ее одной рукой за талию и проводил до двери.
— У меня очень скверно на душе, Делла. Если бы был еще кто-нибудь, кому я мог бы доверять…
— Я бы возненавидела вас на всю жизнь, — закончила за него она.
— Если все сорвется, позвони мне, и я…
— Что вы?
— Я тебя вытащу.
— Чтобы сделать это, вам придется пожертвовать планом всей кампании.
Он покачал головой:
— Если ты попадешься, этот план и так превратится в ничто… и я вместе с ним.
— Что ж, значит, я не попадусь.
— Позванивай и сообщай, как идут дела. Я буду волноваться.
— Не переживайте за меня.
— Славная девочка. — Он потрепал ее по плечу.
Ее глаза были очень красноречивы, когда она сверкнула улыбкой ему в ответ. Затем она выскользнула в коридор. Мейсон стоял, прислушиваясь к цоканью ее каблучков по плиткам пола. Его лицо было хмурым и озабоченным. Только когда он услышал, как захлопнулась дверь лифта, он вернулся к своему столу.
В одиннадцать тридцать пять появился Гарри Пивис, и Мейсон попросил девушку, дежурившую в приемной, проводить его к нему в кабинет.
Широкими шагами Пивис подошел к столу. Весь его вид говорил о твердой решимости получить то, за чем он пришел. Адвокат оценивающим взглядом окинул высокую крупную фигуру торговца цветами.
— Как поживаете, мистер Пивис? — сказал он, пожимая ему руку.
Пивис был гладко выбрит, кожа лица матово светилась после массажа, на руках — безукоризненный маникюр. Его костюм выдавал отчаянные попытки портного скрыть покатость плеч, изнуренных в свое время тяжелой работой. Галстук за шесть долларов и дорогая рубашка ручной работы никак не вязались с обветренной, загрубевшей кожей шеи. Сильные узловатые пальцы обхватили руку Мейсона и сдавили ее крепко.
— Присаживайтесь, — пригласил Мейсон.
В манерах Пивиса легко угадывалась привычка этого человека говорить и действовать напрямик, с отвращением отвергая дипломатию и лицемерие.
— Вы знаете, кто я такой, — сказал он, и это был не столько вопрос, сколько утверждение.
— Да, — коротко ответил Мейсон.
— Вы знаете, что мне нужно.
— Да.
— Я получу это?
Крепко сжатый рот Мейсона тронула улыбка.
— Нет.
— Я думаю, что получу.
— Я думаю, что нет.
Пивис достал из кармана сигару, извлек из жилетного карманчика перочинный нож, аккуратно обрезал кончик, затем поднял глаза, посмотрел на Мейсона из-под нависших бровей стального цвета и спросил:
— Хотите одну?
— Нет, спасибо. Я предпочитаю сигареты.
Пивис закурил.
— Не думайте, что я делаю ошибку и недооцениваю вас.
— Спасибо.
— И не повторяйте эту же ошибку, недооценивая меня.
— Не буду.
— Уж постарайтесь. Когда я хочу чего-то, я это получаю. Я никогда не тороплюсь. Я не из тех, кто видит вещь и тут же говорит себе: «Я это хочу» — и пытается немедленно ее заполучить. Я очень долгое время присматриваюсь, прежде чем решаю, что это мне действительно нужно. Когда я принимаю такое решение, я получаю то, что хочу.
— И вот теперь вы захотели «Фолкнер Флауэр Шопс»?
— Я не хочу, чтобы Милдред Фолкнер выходила из дела.
— Вы хотите, чтобы она осталась и работала на вас?
— Не на меня. На корпорацию.
— Но корпорацией хотите управлять вы сами.
— Да.
— Когда миссис Лоули заболела, вы внимательно присматривались к ее мужу. В итоге вы поняли, что можете сыграть на его слабостях, не так ли?
— Я не обязан отвечать на этот вопрос.
— Верно, не обязаны. Мы бы просто сэкономили время, если бы вы ответили.
— Времени у меня достаточно.
— Я полагаю, вы знакомы с Синдлером Коллом? Или вы действовали через Эстер Дилмейер? В ее золотых волосах запутается кто угодно.
— Идите к черту.
Мейсон снял трубку с телефонного аппарата на столе и попросил девушку на коммутаторе соединить его с Детей явным агентством Дрейка, добавив, что хочет поговорить лично с Полом Дрейком.
Ожидая, пока его соединят, он взглянул на своего посетителя. Пивис сидел с абсолютно непроницаемым лицом. Он словно ничего не слышал, а если и слышал, то не придал значения этому звонку. Задумчиво попыхивая сигарой, он холодно поблескивал из-под мохнатых бровей глубоко посаженными глазами.
Через несколько секунд телефонистка сказала: «Мистер Дрейк у телефона», и в трубке раздался голос Пола.
— Привет, Пол. Это Перри Мейсон. У меня есть для тебя работа.
— Я так и думал, что ты позвонишь, — ответил Дрейк. — Сегодня утром я прочел в газете об убийстве Линка и сразу задал себе вопрос: интересно, собирается ли Перри этим заняться?
— Человек по имени Гарри Пивис, торговец цветами, контролирует большую часть цветочных магазинов города. Он пытается приобрести контрольный пакет акций «Фолкнер Флауэр Шопс». Эти три магазина представляют собой закрытую корпорацию. Одна из основных владелиц акций серьезно заболела и передала свой сертификат мужу. Пивис увидел для себя возможность приобрести этот документ. Я не знаю, был ли он знаком с Линком или с кем-то из его окружения. В сделке, возможно, фигурировали еще два человека: некто Синдлер Колл, проживающий в «Эверглейд Апартментс», номер 209, и некая Эстер Дилмейер, снимающая квартиру в «Молей Армс Апартментс». Кто-то послал Дилмейер коробку отравленных конфет — начинил вероналом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59