Терри достаточно было окинуть Соу Ха одним коротким взглядом, чтобы все понять. В словах Чу Ки, казалось, не было ничего значительного, ничего такого, что могло бы произвести особенное впечатление. Терри притворился, будто смотрит перед собой, на самом же деле он сосредоточил все свое внимание на Соу Ха и потому не мог не заметить, что она вся напряглась и застыла.
— Вам удалось установить, кто стоит во главе этого опиумного бизнеса?
Воцарилась тишина. Девушка-китаянка сидела молча и неподвижно, ее можно было сравнить с изящной статуэткой, вырезанной из слоновой кости. Терри Клейн знал, что теперь она уже не заговорит до тех пор, пока отец не позволит ей сделать это.
Даже не поднимая бровей и не меняя голоса, Чу Ки удалось изобразить удивление.
— Вы хотите сказать, что этим человеком был Джекоб Мандра? — спросил он.
— Я этого не говорил.
— Если вы располагаете какими-то сведениями о главаре этой преступной шайки, я надеюсь, что узы нашей дружбы позволят вам быть откровенным со мной, — сказал Чу Ки на китайском языке.
— У меня нет сведений. Я просто задал вопрос, вот и все, — задумчиво произнес Клейн.
— Совсем никаких? — спросил Чу Ки как всегда вежливым голосом, однако Терри почувствовал, что ответ надо дать без какого бы то ни было промедления и что от этого, вероятно, очень многое зависит.
— Нет, сведений у меня никаких нет.
Чу Ки не пошевелился, но Соу Ха почти незаметно шевельнулась в своем кресле. Казалось, она долго задерживала дыхание и теперь, наконец, выдохнула.
Терри Клейн понимал, что, несмотря на связывавшую их дружбу, китаец воздвиг сейчас между ними непреодолимую преграду в этом деле, что он больше ничего не скажет, что сведения от него можно получить лишь каким-то хитроумным способом, поэтому он совершенно намеренно взглянул на Соу Ха и спросил:
— А вы что-нибудь знаете об этом человеке?
Под его пристальным взглядом она словно окаменела. Лицо превратилось в маску: казалось, душа покинула ее тело, и все, что осталось от Соу Ха — это лишь безжизненная внешняя оболочка.
Терри поднялся с кресла и поклонился.
— В надежде, что слова мои приведут ум ваш в состояние полного покоя, — многозначительно начал Терри, обращаясь к Чу Ки, — хочу напоследок сказать следующее: насколько мне известно, нет никаких доказательств, что Джекоб Мандра хоть как-то был связан с китайцами, если не считать того, что незадолго до его смерти к нему заходила молодая красивая китаянка и убит он из китайского оружия.
— Мудрый человек всегда стремится привести свой ум в состояние полного покоя, — ответил Чу Ки. — Одна из наших пословиц гласит: самые большие корабли могут плавать лишь в спокойных водах… Вы останетесь на чай с тыквенными семечками? Что-то я стал плохим хозяином. Чем дольше живу я на Западе, тем явственней ощущаю, что порой забываю об истинных ценностях этой жизни. Я говорю, в частности, о личных контактах, которые сами по себе неизмеримо важней того, что достигается благодаря им.
Терри Клейн традиционным китайским жестом отказался от приглашения.
— Время неудержимо бежит вперед, — сказал он, — и я не должен отставать от солнца.
Чу Ки встал и с серьезным видом снял очки. Терри Клейн еще раз поклонился и, пятясь, вышел из комнаты. Подойдя к двери из тикового дерева, ведущей в грязный, обшарпанный коридор, он услышал у себя за спиной шорох шелка: повернувшись, он увидел перед собой Соу Ха.
Ее глаза горели, на гладкой коже щек проступил нежный румянец, рот был слегка приоткрыт.
Тонкими длинными пальцами она коснулась рукава его плаща.
— Скажите мне, вы действительно так сильно любите ее?
— Кого? — удивился Терри.
— Художницу, — уточнила она.
— А что вы знаете о ней? — быстро спросил Терри. У нее был такой вид, словно ее ударили. Губы ее сомкнулись, лицо стало совершенно безжизненным.
— Пожалуйста, поймите меня правильно, Вышитое Сияние, — попросил он.
Она ничего не говорила, только смотрела прямо перед собой.
Он наклонился и коснулся губами ее лба, холодного как лед.
Она так и не сдвинулась с места, когда он открыл дверь и выскользнул в коридор.
Глава 3
До полудня оставалось ровно десять минут, когда в солярий вошел Ят Той и молча склонился над удобно расположившимся в плетеном кресле Терри Клейном.
Клейн снял повязку, предохраняющую глаза от солнечного света. Кожу на костистом лице Ят Тоя покрывали бесчисленные морщины; возраст пригнул его к земле, и теперь в нем было всего лишь пять футов, но его блестящие глаза еще не утратили прежней зоркости.
— В чем дело, Ят Той? — спросил Клейн.
— Загорелый мужчина с выцветшими глазами, чье имя я не могу выговорить, ожидает вас, — доложил слуга на кантонском диалекте. — Это тот, кто всегда говорит только о лошадях и деньгах.
— Леверинг, — сказал Клейн по-английски. — Скажи ему, пусть подождет несколько минут. Он не зашел бы в такое время, Ят Той, если бы ему от меня срочно что-то не понадобилось. Так что ничего страшного, если подождет.
Для пущей убедительности Терри процитировал китайскую пословицу: чем дольше мясо тушится, тем нежней оно становится.
Ят Той не улыбнулся, но черты его лица как-то смягчились — было видно: он прекрасно понял хозяина.
Терри подождал минут десять, после чего вошел в гостиную, где и застал Леверинга, беспокойно шагавшего взад и вперед по комнате. Он явно был взволнован.
Они обменялись рукопожатиями, Терри указал на кресло, сам тоже опустился в свое, вытянул ноги и, скрестив на груди руки, спросил:
— Может, Леверинг, немного виски поможет вам расслабиться и высказать то, что вас тревожит?
— Я могу высказать это без всякой помощи, — нервно выпалил Леверинг.
— Что ж, я весь внимание.
— Вчера вечером вы с Альмой Рентон были на вечеринке у Рейборнов?
— Были.
— Вы не сразу проводили ее домой. По пути вы заехали в Чайнатаун.
— Совершенно верно.
— Вы ушли от нее около половины четвертого, — уверенным, не допускающим возражения тоном заявил Леверинг и бесцветными рыбьими глазами уставился на развалившегося в кресле Клейна.
— Ну и что? — растягивая слова, спросил Клейн.
— От нее вы сразу отправились домой?
— Да, — улыбаясь, ответил Терри, — от нее я сразу отправился домой.
Лицо Леверинга просияло.
— Премного благодарен. Это все, что я хотел узнать.
— Но дело в том, — спокойно заметил Терри, — что ушел я от нее не в половине четвертого, а в половине второго.
Леверинг, который уже было привстал, чтобы попрощаться, вдруг ахнул и повалился обратно в кресло.
— Вы ошибаетесь, Клейн! — воскликнул он. — Так легко ошибиться, когда речь идет о времени. Напрягите вашу память. Говорю вам, это было приблизительно в половине четвертого. Поймите, это очень, очень важно!
Клейн отрицательно покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60