— Между прочим, мистер Клейн, я пригласил вас сюда не для того, чтобы упражняться в красноречии. Я пригасил вас для того, чтобы дать вам последнюю возможность рассказать все по порядку: какое отношение вы имеете к убийству Мандры, что вы делали после того, как было совершено убийство, особенно же нас интересуют обстоятельства, связанные с кражей портрета Мандры из квартиры его вдовы. Пожалуйста, постарайтесь понять, мистер Клейн, информация сейчас мне не нужна. Ее у меня в избытке. Просто я собираюсь дать вам последнюю возможность оправдать ваши поступки.
Терри молчал.
— Как следует понимать ваше молчание? — поинтересовался Диксон. — Вам что, нечего добавить к тому, что вы уже сказали?
— Если вы уточните, что именно вас интересует, я буду искренне рад ответить на ваши вопросы, — сказал Терри.
— Почему сегодня днем вы покинули контору Хоулэнда прежде, чем туда прибыли все остальные?
— Мы с мистером Хоулэндом разошлись во мнениях.
— По поводу чего?
— По поводу одного обстоятельства, которое не имеет никакого отношения к данному делу.
— Уж не по поводу ли того, каким образом адвокат собирается защищать мисс Рентон? Или, может, по поводу того, какие мисс Рентон собирается дать показания?
Клейн поднял брови и холодно спросил:
— Вы пригласили меня сюда для того, чтобы узнать, как мистер Хоулэнд собирается защищать мисс Рентон?
Диксон опустил глаза, как бы признавая тем самым некоторую неуместность своих вопросов, однако спустя мгновение вновь устремил на Терри пристальный взгляд.
— Сейчас сюда прибудут Альма Рентон и мистер Джордж Леверинг, — сообщил он. — Мои люди доставят их, как только они покинут контору Хоулэнда. Я собираюсь допросить их по поводу подмены портретов. И мне хочется, чтобы вы присутствовали при этом разговоре. Если то, что будет сказано здесь, не совпадает с тем, что знаете вы, я с удовольствием выслушаю вашу точку зрения про данному вопросу. Мне очень не хочется хоть как-то угрожать вам, мистер Клейн, тем не менее я должен заметить, что от обвинения в совершении очень серьезного преступления вас могут спасти добрые намерения, иными словами, весь вопрос в том, как вы поведете себя.
— Значит, — весело улыбаясь, сказал Терри, — если я выступлю в качестве, грубо говоря, вашего соучастника и помогу вам изобличить Альму, вы решите, что намерения у меня добрые и не станете меня арестовывать, если же я не сделаю этого, вы сочтете мои намерения дурными и предъявите мне обвинение в соучастии. Я вас правильно понял?
— Я этого не говорил! — парировал Диксон.
— Вы действительно этого не говорили, но разве не это имели в виду?
Прокурор пожал плечами.
— Я полагаю, мистер Клейн, что первую часть нашего разговора можно считать оконченной. Теперь, думаю, вы понимаете, в каком положении находитесь, и можете с должным пониманием отнестись и к моему положению.
Рука прокурора потянулась к кнопке на столе, и через мгновение, по всей видимости, в ответ на сигнал, молодая женщина открыла дверь и впустила в кабинет Альму Рентон и Джорджа Леверинга.
— Садитесь, — вежливо предложил прокурор. — Вы, конечно, знаете мистера Клейна. Я хочу задать вам несколько вопросов.
— Только имейте в виду, — медленно, как бы с наслаждением растягивая слова, предостерег их Клейн, — если вы не будете отвечать на эти вопросы правильно и правдиво, мне придется то и дело вставлять замечания. Такова цена, которую они запросили с меня за мою же собственную свободу.
Альма удивленно взглянула на него.
— Терри! — В ее голосе послышалось недоверие. Леверинг закивал головой, как бы давая понять своим самодовольным видом: «На Альму этот ваш фокус с признанием, может, и произвел впечатление, но меня-то вы этим не удивите».
Диксон посмотрел на Альму Рентон.
— Когда вы впервые узнали о том, что ваша сестра убила Мандру? — спросил он.
Терри включился в разговор с легкостью, присущей опытному тамаде, у которого на все случаи жизни заготовлены приличествующие моменту тосты.
— Позвольте сделать одну поправку, мистер Диксон. Она не знает, что ее сестра убила Мандру, по той простой причине, что ее сестра убийства не совершала.
Прокурор перевел взгляд на Терри:
— Из вашего замечания, мистер Клейн, следует, что вам известно, кто убил Мандру.
Терри кивнул.
Рука Диксона снова потянулась к кнопке. На этот раз раздались два звонка.
— Может быть, — сказал прокурор, — вы хотите рассказать нам о девушке-китаянке, которая заходила к вам сегодня? Как ее зовут? Кто она такая?
— Нет, не хочу, — задумчиво произнес Терри. — Боюсь, что тут я вам помочь не смогу, мистер Диксон.
В глазах прокурора мелькнуло какое-то коварное лукавство. От Терри это не ускользнуло, поэтому то, что последовало, не застало его врасплох. Дверь как-то по-театральному широко распахнулась, и полицейский в форме ввел в кабинет Соу Ха.
Ее прямая осанка, спокойный, исполненный достоинства вид — все наводило на мысль о том, что душа ее достигла состояния полной безмятежности.
— Это та самая девушка? — спросил Диксон. Терри медленно поднялся с кресла.
— Да. Это та самая девушка.
— Если я не ошибаюсь, мистер Клейн, она призналась вам в убийстве Мандры, подробно рассказала, как все произошло, но попросила не использовать признание, с которым она пришла к вам, не сомневаясь в вашей порядочности, до тех пор, пока не выяснится, что никакими другими способами Синтию Рентон спасти нельзя.
— Да, это правда, — сказала Соу Ха, не дав Терри возможности ответить на вопрос прокурора. — Этот человек был воплощением зла, и я убила его.
В кабинете на мгновение воцарилась напряженная тишина, все замерли, и только Альма Рентон как-то судорожно глотнула воздух.
— Позвольте мне сделать поправку и здесь? — попросил Терри.
— Нет, нет, мистер Клейн, вы сделали и так уже достаточно поправок, — возразил Диксон.
— Может быть, я все-таки задам один или два вопроса, — предложил Клейн и, не дожидаясь разрешения, обратился к Соу Ха: — Где была Синтия Рентон в тот момент, когда убили Мандру?
— Она спала на кровати в соседней комнате, — сообщила Соу Ха. Ее голос был лишен всякого выражения, как у человека, который осознал неизбежность катастрофы и теперь спокойно ожидает развязки.
— Что в этот момент делал Мандра?
Она посмотрела на Терри взглядом, в котором ничего нельзя было прочесть. Лицо у нее было непроницаемым; между ней и Терри, казалось, возникла стена.
— Настало время, — сказал Терри, — ответить на все эти вопросы. Никаким другим способом художницу спасти нельзя.
— Мандра сидел за столом. В руках он держал «слив-ган», — наконец ответила на его вопрос Соу Ха. — Я узнала его: это был тот самый «слив-ган», который хранился в вашем стеклянном шкафчике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60