Темнота поглотила его.
Они пристально смотрели ему вслед. Никто не отважился последовать за ним.
— Думаешь, он пройдет? — спросила Лизелл.
— В его состоянии у него нет ни одного шанса, — ответил Гирайз. — Он попадется в считанные минуты. И я не хочу, чтобы грейслендцы подумали, что мы с этим идиотом заодно. Нам лучше убраться отсюда.
— В обогревальню?
— Да.
Она на пальцах объяснила своему вознице, куда они направляются. Тот кивнул, зажег на санях фонари и уселся на свое место. Она села сзади, и они тронулись следом за санями Гирайза. Мимо саней проплывала черная стена леса. Неожиданно выстрел — совсем близко — нарушил тишину ночи. Лизелл замерла, кулаки ее сжались под меховым пологом. Она прислушалась — раздались еще два выстрела, за которыми последовала частая стрельба. Дыхание у нее участилось, образовав перед глазами облако пара.
— Быстрее, — шептала она. — Быстрее.
Если бы возница и услышал, он бы ее не понял, но, видимо, он полностью разделял ее переживания, поскольку взмахнул кнутом, и лошади пустились рысью.
Конусообразная обогревальня возникла перед ними. Двое саней подъехали к ней почти одновременно. Пока мужчины управлялись с лошадьми, Лизелл занесла внутрь меховые пологи и покрывала, свалила их на пол и разожгла огонь. Когда Гирайз и возница вошли, дымок уже струился через отверстие в крыше, воздух обогревальни стал значительно теплее.
Гирайз бросил под дверь огромный чурбан — он, конечно, не защитит их от грейслендских солдат, но все же с ним как-то безопаснее, подумала Лизелл. Какое-то время они молча сидели у огня и прислушивались — стрельба, стук бегущих ног, голоса, кто-то забарабанил кулаком в дверь… И вновь наступила тишина.
Воздух стал тяжелым от тепла и дыма. Гирайз сгреб угли, и они стали укладываться спать. Вначале Лизелл лежала с широко открытыми глазами, в нос ей бил затхлый запах старых меховых пологов, а слух и сознание сконцентрировались на звуках, которые могли послышаться в любой момент. Но тишину ничто не нарушало, и, наконец, ее веки сомкнулись, и мир перестал существовать.
Она проснулась на рассвете. В обогревальне было холодно, но все еще дымно. Гирайз крепко спал. Возница отсутствовал. Вероятно, вышел по нужде. Его покров и полог тоже исчезли, он, должно быть, уже отнес их в сани. Благоразумно. Когда они будут расставаться, возница заслуживает получить дополнительное вознаграждение.
Лизелл зевнула, протерла глаза и подошла к двери. Выходя, возница убрал чурбан. Она прислушалась, но ничего угрожающего не услышала. Она открыла дверь и вместо своих саней увидела заплату утоптанного ногами снега. Сани Гирайза стояли неподалеку, а лошадь была привязана к ближайшему дереву. Ее сани, лошадь, возница уехали. Ее сумка осталась стоять у двери. Ее возница — трус, но хотя бы не вор.
Секунду она бессознательно оглядывалась по сторонам. Реальность прояснилась, страх овладел ею и злость вырвалась наружу. Возница просто бросил ее умирать с голоду или замерзать в какой-то безвестной глуши. Гадкому, ничтожному разаульскому трусу это даром не пройдет. Вчерашние грейслендские солдаты любезно обещали вернуть возницу, если тот сбежит, и сейчас она готова принять их предложение. Ей придется пройти мили две или более по заснеженному Брюжойскому тракту, с сумкой в руках, или…
Ее взгляд упал на сани Гирайза и привязанную к дереву лошадь. Она, вероятно, сможет запрячь лошадь, это будет не так уж сложно, и она сможет быстро обернуться туда и обратно. Она могла бы уехать, пока Гирайз не проснулся и не остановил ее, найти грейслендских солдат, науськать их на сбежавшего возницу, после чего вернуть сани их владельцу, не причинив ему никакого вреда. Или — неожиданно коварно-очаровательная мысль посетила ее — она может сделать все проще: не возвращать сани Гирайзу. Украсть их. Возможно, сейчас Брюжойский тракт уже открыт, и она может продолжать свой путь в сторону Рильска или, если потребуется, нанять нового возницу где-нибудь на полпути. И Гирайз от этого не особо пострадает. Обогревальня находится на расстоянии в несколько миль от деревни Слекья, где он найдет кров, еду и какое-нибудь транспортное средство. Вреда ему никакого от того не будет, только неудобства. А она тем самым получит жизненно важное преимущество.
Не впервые с начала гонок работа ее интеллекта беспокоила ее. Украсть у Гирайза? Обмануть Гирайза? Крайне возмутительная мысль. Из каких глубин она могла вынырнуть?
Необходимость ее породила. Требования гонок. Кроме того — если ей не удастся захватить единственные сани, пока шанс предоставляется, Гирайз скоро проснется, и тогда она, а не кто-то другой, останется позади. Может быть, он будет настолько великодушным, что позволит сесть в его сани, а может быть, и нет. У него, конечно же, есть полное право оставить ее здесь. Они соперники, а сани принадлежат ему. И что тогда? Грейслендские солдаты могут не найти ее сбежавшего возницу, или они могут оказаться слишком занятыми своими делами, чтобы беспокоиться по таким пустякам, несмотря на галантные заверения. Если она не воспользуется предоставленной возможностью, то наверняка останется позади, очень далеко позади.
Она сделает то, что диктует необходимость.
Но украсть у Гирайза? Она обернулась и посмотрела на него. Его волосы снова отросли. Во сне он выглядел моложе, лицо разгладилось, покрытое бронзовым загаром, приобретенным под лучами солнц Мекзаских Эмиратов и земли О'Файских племен. Он выглядел мирным и совершенно ничего не подозревающим. Чувство вины парализовало ее, крайняя необходимость подталкивала, и, пока она пребывала в нерешительности, Гирайз открыл глаза и сел. Разочарование, злость на собственную нерешительность и глубокое облегчение беспорядочно смешались в ней.
Он только взглянул на нее и тут же спросил:
— Что-то случилось? Чарный вернулся?
— Нет. Мой возница сбежал.
— Сбежал? Как он мог так обойтись с тобой? Удивительно, как негодяй на это решился. — Гирайз тряхнул головой. — Какое несчастье.
Он издевался над ней, и ей хотелось чем-нибудь запустить в него. Ей нужно было забрать его сани, пока была возможность. Ей нужно было оставить его здесь погибать и воздать ему тем самым должное. Она совершила непоправимую ошибку.
— И что ты будешь делать теперь? — спросил он мягко. — Есть какие-то планы?
— Само собой разумеется, — ответила она с уверенностью, надеясь разочаровать его, — попрошу помощи у тех грейслендских солдат на Брюжойском тракте.
— У грейслендских солдат. Они умирают от желания помочь тебе, они страдают благотворительностью.
— Так уж случилось, что они умирают от желания помочь мне, — она улыбнулась простодушно. — Они уверяли меня, что все готовы для меня сделать, поскольку я друг главнокомандующего Сторнзофа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196
Они пристально смотрели ему вслед. Никто не отважился последовать за ним.
— Думаешь, он пройдет? — спросила Лизелл.
— В его состоянии у него нет ни одного шанса, — ответил Гирайз. — Он попадется в считанные минуты. И я не хочу, чтобы грейслендцы подумали, что мы с этим идиотом заодно. Нам лучше убраться отсюда.
— В обогревальню?
— Да.
Она на пальцах объяснила своему вознице, куда они направляются. Тот кивнул, зажег на санях фонари и уселся на свое место. Она села сзади, и они тронулись следом за санями Гирайза. Мимо саней проплывала черная стена леса. Неожиданно выстрел — совсем близко — нарушил тишину ночи. Лизелл замерла, кулаки ее сжались под меховым пологом. Она прислушалась — раздались еще два выстрела, за которыми последовала частая стрельба. Дыхание у нее участилось, образовав перед глазами облако пара.
— Быстрее, — шептала она. — Быстрее.
Если бы возница и услышал, он бы ее не понял, но, видимо, он полностью разделял ее переживания, поскольку взмахнул кнутом, и лошади пустились рысью.
Конусообразная обогревальня возникла перед ними. Двое саней подъехали к ней почти одновременно. Пока мужчины управлялись с лошадьми, Лизелл занесла внутрь меховые пологи и покрывала, свалила их на пол и разожгла огонь. Когда Гирайз и возница вошли, дымок уже струился через отверстие в крыше, воздух обогревальни стал значительно теплее.
Гирайз бросил под дверь огромный чурбан — он, конечно, не защитит их от грейслендских солдат, но все же с ним как-то безопаснее, подумала Лизелл. Какое-то время они молча сидели у огня и прислушивались — стрельба, стук бегущих ног, голоса, кто-то забарабанил кулаком в дверь… И вновь наступила тишина.
Воздух стал тяжелым от тепла и дыма. Гирайз сгреб угли, и они стали укладываться спать. Вначале Лизелл лежала с широко открытыми глазами, в нос ей бил затхлый запах старых меховых пологов, а слух и сознание сконцентрировались на звуках, которые могли послышаться в любой момент. Но тишину ничто не нарушало, и, наконец, ее веки сомкнулись, и мир перестал существовать.
Она проснулась на рассвете. В обогревальне было холодно, но все еще дымно. Гирайз крепко спал. Возница отсутствовал. Вероятно, вышел по нужде. Его покров и полог тоже исчезли, он, должно быть, уже отнес их в сани. Благоразумно. Когда они будут расставаться, возница заслуживает получить дополнительное вознаграждение.
Лизелл зевнула, протерла глаза и подошла к двери. Выходя, возница убрал чурбан. Она прислушалась, но ничего угрожающего не услышала. Она открыла дверь и вместо своих саней увидела заплату утоптанного ногами снега. Сани Гирайза стояли неподалеку, а лошадь была привязана к ближайшему дереву. Ее сани, лошадь, возница уехали. Ее сумка осталась стоять у двери. Ее возница — трус, но хотя бы не вор.
Секунду она бессознательно оглядывалась по сторонам. Реальность прояснилась, страх овладел ею и злость вырвалась наружу. Возница просто бросил ее умирать с голоду или замерзать в какой-то безвестной глуши. Гадкому, ничтожному разаульскому трусу это даром не пройдет. Вчерашние грейслендские солдаты любезно обещали вернуть возницу, если тот сбежит, и сейчас она готова принять их предложение. Ей придется пройти мили две или более по заснеженному Брюжойскому тракту, с сумкой в руках, или…
Ее взгляд упал на сани Гирайза и привязанную к дереву лошадь. Она, вероятно, сможет запрячь лошадь, это будет не так уж сложно, и она сможет быстро обернуться туда и обратно. Она могла бы уехать, пока Гирайз не проснулся и не остановил ее, найти грейслендских солдат, науськать их на сбежавшего возницу, после чего вернуть сани их владельцу, не причинив ему никакого вреда. Или — неожиданно коварно-очаровательная мысль посетила ее — она может сделать все проще: не возвращать сани Гирайзу. Украсть их. Возможно, сейчас Брюжойский тракт уже открыт, и она может продолжать свой путь в сторону Рильска или, если потребуется, нанять нового возницу где-нибудь на полпути. И Гирайз от этого не особо пострадает. Обогревальня находится на расстоянии в несколько миль от деревни Слекья, где он найдет кров, еду и какое-нибудь транспортное средство. Вреда ему никакого от того не будет, только неудобства. А она тем самым получит жизненно важное преимущество.
Не впервые с начала гонок работа ее интеллекта беспокоила ее. Украсть у Гирайза? Обмануть Гирайза? Крайне возмутительная мысль. Из каких глубин она могла вынырнуть?
Необходимость ее породила. Требования гонок. Кроме того — если ей не удастся захватить единственные сани, пока шанс предоставляется, Гирайз скоро проснется, и тогда она, а не кто-то другой, останется позади. Может быть, он будет настолько великодушным, что позволит сесть в его сани, а может быть, и нет. У него, конечно же, есть полное право оставить ее здесь. Они соперники, а сани принадлежат ему. И что тогда? Грейслендские солдаты могут не найти ее сбежавшего возницу, или они могут оказаться слишком занятыми своими делами, чтобы беспокоиться по таким пустякам, несмотря на галантные заверения. Если она не воспользуется предоставленной возможностью, то наверняка останется позади, очень далеко позади.
Она сделает то, что диктует необходимость.
Но украсть у Гирайза? Она обернулась и посмотрела на него. Его волосы снова отросли. Во сне он выглядел моложе, лицо разгладилось, покрытое бронзовым загаром, приобретенным под лучами солнц Мекзаских Эмиратов и земли О'Файских племен. Он выглядел мирным и совершенно ничего не подозревающим. Чувство вины парализовало ее, крайняя необходимость подталкивала, и, пока она пребывала в нерешительности, Гирайз открыл глаза и сел. Разочарование, злость на собственную нерешительность и глубокое облегчение беспорядочно смешались в ней.
Он только взглянул на нее и тут же спросил:
— Что-то случилось? Чарный вернулся?
— Нет. Мой возница сбежал.
— Сбежал? Как он мог так обойтись с тобой? Удивительно, как негодяй на это решился. — Гирайз тряхнул головой. — Какое несчастье.
Он издевался над ней, и ей хотелось чем-нибудь запустить в него. Ей нужно было забрать его сани, пока была возможность. Ей нужно было оставить его здесь погибать и воздать ему тем самым должное. Она совершила непоправимую ошибку.
— И что ты будешь делать теперь? — спросил он мягко. — Есть какие-то планы?
— Само собой разумеется, — ответила она с уверенностью, надеясь разочаровать его, — попрошу помощи у тех грейслендских солдат на Брюжойском тракте.
— У грейслендских солдат. Они умирают от желания помочь тебе, они страдают благотворительностью.
— Так уж случилось, что они умирают от желания помочь мне, — она улыбнулась простодушно. — Они уверяли меня, что все готовы для меня сделать, поскольку я друг главнокомандующего Сторнзофа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196