Элька машинально тронула пластырь.
- Тебя что, спортсмены ваши побили? - спросила Марина. Оказывается, она уже отвлеклась от нот.
- Нет, - нехотя сказала Элька. - Это я сама.
- Тогда объясни мне, что у вас за класс, - потребовала Марина. - А то эти спортсмены окружены такой таинственностью!
- Никакой таинственности нет, - с досадой сказала Элька. - Да и класса тоже нет. Как бы это сказать…
- Говори-говори.
- Рядом же спорткомплекс университета! Совсем рядом со школой. Вот кому-то и пришла в голову идея: посмотреть, что получится, если собрать всех ребят, мало-мальски способных хоккеистов города, в одном месте… А раз лед близко, то у нас…
Марина насторожилась:
- Они что, правда, все способные?
- Я в этом не разбираюсь, - честно призналась Элька. - Но клюшками они лупят здорово. Ну вот, собрали, переделали для них расписание, высвободили время для утренней тренировки…
- И что получилось?
- Наверное, получилось что-то, раз их пока не разогнали. И нас со Стекловой туда же - потому что мы «целенаправленно занимаемся спортом».
- А Усов? - спросила Марина. - И Горелов? Они не целенаправленно?
- Не знаю. - Элька растерялась. Она и вправду не знала. - Мы и в спортлагере вместе… Они, наверное, просто так…
- Да, - сказала Марина. - Не сладко вам, должно быть, среди стольких парней.
«Да нет, ничего», - хотела ответить Элька, но зазвонил телефон.
- Иди, - сказала Марина, послушав. - Это тебя.
- Ну? - спросила трубка голосом тети. - Ты уже отдала ноты?
- Отдала.
- Так почему же ты не идешь домой? Что ты там делаешь?
- Мы слушали музыку… Разговаривали…
- Светский вечерок, - холодно сказала тетя, хотя был еще день. - Ты скоро будешь приходить домой только ночевать. Мне это не нравится. Прощайся и уходи.
- Сердится? - спросила Марина. - Но я же не нарочно… Ну, не могу я играть ту штуку! Неинтересно! Думала, неужели не сыграю? Там трели, октавы - кисть можно вывернуть. А сыграла!
Это Рогозина просила прощения. «К черту!» - вспомнился ее резкий и заносчивый голос. Но разве так просят?
- Да нет, она как будто на меня сердится, - медленно сказала Элька. - Ой! Я же ключ сегодня унесла!
- У вас что, один ключ только?
- А второй я еще раньше потеряла! Можно, я возьму почитать? - Элька показала на полку. - У нас такой нет.
- Можно.
В соседней комнате Джой со вздохом слезла с дивана и вышла к дверям - провожала Эльку.
- Ты передай, что я уже завтра приду играть! - крикнула Марина в лестничный пролет.
Элька вышла из подъезда, но Марина осталась на площадке около своих дверей. Было холодно. Но она стояла. Дверь стукнула еще раз, тише - ее придержали. Марина ждала. Поднимался Андрей Усов - кончились шесть уроков.
- Здравствуй, Андрей, - сказала Марина, не давая себя не заметить.
Он не остановился и ответное «здравствуй» сказал ровно и безразлично, скользнул по ней невидящим взглядом, словно не хотел видеть.
Снег растаял, и ребята стали бегать кроссы в лесу: до столбика, до магазина, до второго километра - до него было, пожалуй, все пять, - до санатория и до сосны. Сосной называли неопределенной породы дерево - то ли тополь, то ли старую осину, - одиноко торчавшее посреди болотистой полянки. К сосне бегали охотнее всего: попрыгав по кочкам через кофейного цвета воду, все с хохотом висли гроздью на сухих крепких ветках. Тренер секции бегунов Катерина стояла на дорожке, глядя, как ее воспитанники штурмуют дерево. Элька тоже висла на сосне, хотя на ней был пояс с грузом. Тренер заставлял работать с отягощением и прыгать не вниз - вверх. Усевшись на ветку, она кидала пояс на выцветшую прошлогоднюю траву и прыгала, выпрямившись в воздухе, ощущая на короткий миг ставшее внезапно очень легким тело. Еще некоторое время все отдыхали - под деревом трава была относительно сухая - и, прыгая кузнечиками, выбирались на дорожку к Катерине. От сосны можно было сделать небольшой крюк и выбежать к озеру. Как раз наступал закат. В прозрачной воде плавали трубчатые куски льда. Метрах в пяти от берега лед лежал нетронутым пластом. Рыхлая стеклянная масса колыхалась, и под ней обнаруживалась черная глубокая вода.
В первый раз надев пояс, Элька сумела добежать только до леса. У нее закололо в боку. Думала, что задохнется, но, совершенно вымотавшись, неожиданно почувствовала себя свежее, сбегая на обратном пути с горы на мост. Мост над железной дорогой был огромен. Открывался вид на весь город. С ревом шли потоком самосвалы. Под мостом шумели поезда. Эльке понравился город, лежащий далеко внизу. Она добежала до стадиона почти весело. Все были грязные, перепачканные, и Андрей Усов тоже.
Потом лес становился суше, чище; то там, то здесь торчащие груды камней днем прогревались солнцем. Элька была рада лесным пробежкам - лучше, чем те же километры кружить по стадиону. Тем более что не существовало указания, где именно надлежит бегать. Стеклова бегает вокруг своего дома, Элька - с бегунами в лесу. И хотя никто у Эльки не спрашивал, почему она с этой группой бегает, она все держалась в хвосте и смотрела под ноги. Но не отставала. В конце концов она первая нашла подснежник. Все рассматривали лиловато-желтый цветок на мохнатой ножке и впервые обратили внимание на новую девочку. Потом стали говорить: «Те кусты, рядом с Элькиным подснежником», - хотя подснежник быстро вытянулся и опал.
Нужно было писать билеты к экзаменам, но не писалось. Вернувшись из школы, Андрей садился с книгой на балконе. Хотелось перечитать Экзюпери, но Рогозина выпросила его у матери и с тех пор не возвращала.
Она что-то играла - тихое, печальное, размытое, медленно перебирала звуки. Солнце уходило, и деревья оставляли на земле ровные черные тени. Андрей шел к себе. Ночью в комнате становилось совсем холодно, и в окне стояла бледная прозрачная луна. Он просыпался, закрывал балкон, задергивал шторы. Листья внизу дрожали и шумели - весь день он слышал этот шум.
С тренировок Андрей ездил в одном трамвае со Стекловой. Лена жаловалась, что Элька пропадает на искусственном льду. Он слышал про Эльку каждый день, но не мог понять, кто такая Элька. Петька Горелов тренировки пока забросил, учил билеты на крыше, загорал, бегал по утрам один. Андрей шел рядом с Леной и видел в ее сумке лежащие сверху тапочки со стертым носком.
В трамвае они проезжали только одну остановку. В университетском саду Андрей раскачивал для Стекловой качели среди одичавших груш. Ее бант мелькал большой бабочкой. Она смеялась, что-то кричала, а он ведь видел ее после изнурительной тренировки - второй за день. У Стекловой был веселый нрав, Андрей бы после таких тренировок не смеялся.
Потом они спускались медленно в город и грызли сухой ирис. Стекловой он откалывал кусочек - больше она не брала, и в кармане у Андрея накопилось много ирисок с отломанными уголками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21