Девушка-телефонистка одобрительно покивала - мол, так и надо. Но ему уже расхотелось выслушивать повторное рычание.
- Пожалуйста, город.
Телефонистка засуетилась, закричала в трубку.
- Жди. В течение часа.
«Ого», - подумал Андрей и сел на скамейку,
- Есть хочешь? - спросила вдруг телефонистка. - Пирожки. С черемухой.
Он помотал головой.
- Чего ты стесняешься? - воскликнула девушка. - Сегодня суббота, мама сама стряпала!
- Лучше город побыстрее дайте, - сказал Андрей.
Но телефонистка уже налила чуть остывшего чаю с мятой и протягивала ему пирог. Он пробовал черемуху в первый раз. Понравилось. Вкусно.
Окна быстро синели. Незаметно пошел дождь. Телефонистка в коротком платьишке бросилась закрывать окно. Свет лампочки словно стал неярким.
- Ах, окно протекает!
Окно действительно протекало. Но хуже было то, что телефон молчал.
- Связи нет, - сказала девушка, послушав.
- В глуши, что ли, какой живете - связь пропадает? А еще центральная усадьба!
- Да в прошлом году ремонт был, - словно оправдываясь, заговорила девушка. - И теперь как дождь посильнее, все из строя выходит.
Ждать больше было нечего. Ужин уже не то что начался - кончился. Дождь слабее не становился - лил стеной. Андрей сидел, вытянув ноги, и думал, как быть. Переждать дождь и возвращаться? Ну да… А когда он перестанет? Хорошо еще, что не гроза.
- Спасибо за черемуху, - сказал он.
- Куда ты? - изумилась девушка. - Льет-то как! Возьми хоть куртку!
- Нет, до свидания.
И шагнул под дождь, ругая себя за желание позвонить домой. Чего он хотел? Чтобы мама уговорила старшего тренера, а его пожалела? Как в детском садике!
У дороги он почувствовал, что дождь временами стихает, потом накатывается волнами. Он весь промок, и это было не так уж приятно. Время летело. Было уже совсем темно. Дорога раскисла, в вязкой глине стояли лужи. «Влип ведь!»
Можно сократить путь, пойти полем. Но картошка росла в той же глине, более вязкой, чем на дороге. Не поле - настоящее болото. Ловушка. Грязный, Андрей шагал через ломкие кустики. В кроссовках чавкало. Он проваливался чуть не по колено. «Вот влип!»
В лесу он пошел быстрее. Страшно не было - кто еще, кроме него, будет в такую погоду бродить по лесу! А дождь все шел и шел.
Петьку вызвал к себе старший тренер и потребовал - глупейшую вещь! - график кухонных дежурств.
- Я сдавал, - сказал Петька.
Он не сдавал. Ему постоянно напоминали об этом графике, но на кухне ведь все равно никто из школьников не дежурил: их в лагере было мало, лагерь-то студенческий, университетский. И что теперь график, если Усова выгнали!
- У меня его нет, - раздраженно сказал тренер.
- Федор Игнатьевич, - заметил осторожно Петька. - Какая от нас польза на кухне? Я, например, суп только мешать могу, а солить уже не умею.
Тренер сказал, что солить ничего не требуется - на то есть повариха, а ей нужна помощь: картошку чистить, воду таскать.
- Ага, воду! - сказал Петька возмущенно. - Девчонки, что ли, будут воду таскать?
Тренер ответил, что если эти девочки могут с гантелями присесть и встать, то принести немного воды для них только в удовольствие, а если не могут, то им здесь не место, только под ногами путаются и мешают взрослым работать. И вообще, никакой дисциплины, разболтались совсем! И со словами: «Ну, иди, иди, у меня еще дела есть» - тренер выставил Петьку за дверь.
- Детский труд на фабрике! - мрачно сказал Петька двери и пошел искать Стеклову, которой необдуманно перепоручил написать этот несчастный график. Необдуманно - потому что ей пришлось бы подходить к лохматому старшекурснику, ответственному у студентов за кухню, а лохматый Петьке не нравился. И при мысли, что Стеклова будет еще и что-то спрашивать у этого лохматого, казалось, что он, Петька, вообще может каждый день не обедать, лишь бы Стеклова и этот старшекурсник не общались.
Стеклова сидела в столовой у телевизора. Было время ужина, она сидела с тарелкой на коленях. Шел «Театр» Моэма. Элька еще не появлялась. Усова тоже не было. Петька сел и со своего места увидел, как Стекловой подает хлеб тот самый старшекурсник. Петька разозлился, подошел и довольно громко спросил насчет графика. На него зашипели.
- Я положила тебе на кровать, - сказала Стеклова, не в силах оторваться от Паулса на экране.
- Не видел, - сказал Петька. - И, по-моему, не писала ты ничего.
- Не писала, - легко согласилась Стеклова. - Его Элька писала. У нее тогда время было. Уйди, не мешай,
При выходе из столовой Петька налетел на старшего тренера, и тот вдогонку крикнул: «Чтоб график был!»
«Да помешались все на этом графике!» - подумал Петька.
На кровати у него, конечно, график не лежал. Он стал перетряхивать бумажную кучу с полки и заметил, что уже стемнело. Он не видел букв. Тогда он зажег свет, и вокруг неяркой лампочки сразу закружилась бабочка. По стене металась тревожная тень.
На улице пошел дождь. По подоконнику сквозь щель в раме быстро потек ручеек. Петька сходил за тряпкой и вернулся к бумагам. Здесь много чего было: старые судейские бланки, газеты, обрезки фотографий. И график, наверное, тоже был - во всяком случае, мог быть только здесь.
Петька стянул все это ничейное добро с полки, и тут на него посыпалась книги. Он начал ставить их на место и с облегчением увидел на полу листок, исписанный Элькиным почерком - очень четким, ровным, буквы без хвостиков.
«А хорошо, что она писала, - подумал Петька. - У Ленки почерк ведь, как у курицы».
Но это был совсем не график, о котором Петька тут же забыл. Ему даже стало жарко, он скинул куртку, хотя в домике было гораздо холоднее, чем на улице. С окна капало, тряпка уже намокла. Шумел ливень.
Петька отправился искать Усова. В столовой его не было. Две порции - его и Элькина - стояли нетронутыми. Петьке показалось, что теперь все обретает какой-то иной смысл - прыжки эти… да все!
Наверху, в комнате девочек, горел свет. Элька сидела под одеялом с книжкой, но не читала.
- Ты не была на ужине? - спросил Петька, но плохо расслышал свой голос. В комнате стоял шум дождя, потому что на веранду была открыта дверь.
- Я не люблю капусту, - не оборачиваясь, ответила Элька.
- Сегодня не капуста была, - сказал Петька, закрывая дверь. - Сегодня… - Он замолчал, потому что она не слушала. - А Усов где?
- Я не знаю.
- Его тоже не было.
Наверное, получалось ехидное, чем нужно было, Элька повернулась:
- Где-нибудь он да был. Отстань.
- Ну ладно!
Он спустился к себе и стал собирать с пола книги. У него прыгали руки, когда он снопа взбегал по лестнице.
- Твое? - Он швырнул стопку книг ей на одеяло. - Так не разбрасывай в чужих комнатах!
- Не мое, - сказала Элька. - А ты бы хоть стучался. И не кричи.
- А чье же?
- Да отстань ты наконец!
- А это?!
Он стоял перед ней с листком, и от какого-то злого торжества у него даже загорелись уши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
- Пожалуйста, город.
Телефонистка засуетилась, закричала в трубку.
- Жди. В течение часа.
«Ого», - подумал Андрей и сел на скамейку,
- Есть хочешь? - спросила вдруг телефонистка. - Пирожки. С черемухой.
Он помотал головой.
- Чего ты стесняешься? - воскликнула девушка. - Сегодня суббота, мама сама стряпала!
- Лучше город побыстрее дайте, - сказал Андрей.
Но телефонистка уже налила чуть остывшего чаю с мятой и протягивала ему пирог. Он пробовал черемуху в первый раз. Понравилось. Вкусно.
Окна быстро синели. Незаметно пошел дождь. Телефонистка в коротком платьишке бросилась закрывать окно. Свет лампочки словно стал неярким.
- Ах, окно протекает!
Окно действительно протекало. Но хуже было то, что телефон молчал.
- Связи нет, - сказала девушка, послушав.
- В глуши, что ли, какой живете - связь пропадает? А еще центральная усадьба!
- Да в прошлом году ремонт был, - словно оправдываясь, заговорила девушка. - И теперь как дождь посильнее, все из строя выходит.
Ждать больше было нечего. Ужин уже не то что начался - кончился. Дождь слабее не становился - лил стеной. Андрей сидел, вытянув ноги, и думал, как быть. Переждать дождь и возвращаться? Ну да… А когда он перестанет? Хорошо еще, что не гроза.
- Спасибо за черемуху, - сказал он.
- Куда ты? - изумилась девушка. - Льет-то как! Возьми хоть куртку!
- Нет, до свидания.
И шагнул под дождь, ругая себя за желание позвонить домой. Чего он хотел? Чтобы мама уговорила старшего тренера, а его пожалела? Как в детском садике!
У дороги он почувствовал, что дождь временами стихает, потом накатывается волнами. Он весь промок, и это было не так уж приятно. Время летело. Было уже совсем темно. Дорога раскисла, в вязкой глине стояли лужи. «Влип ведь!»
Можно сократить путь, пойти полем. Но картошка росла в той же глине, более вязкой, чем на дороге. Не поле - настоящее болото. Ловушка. Грязный, Андрей шагал через ломкие кустики. В кроссовках чавкало. Он проваливался чуть не по колено. «Вот влип!»
В лесу он пошел быстрее. Страшно не было - кто еще, кроме него, будет в такую погоду бродить по лесу! А дождь все шел и шел.
Петьку вызвал к себе старший тренер и потребовал - глупейшую вещь! - график кухонных дежурств.
- Я сдавал, - сказал Петька.
Он не сдавал. Ему постоянно напоминали об этом графике, но на кухне ведь все равно никто из школьников не дежурил: их в лагере было мало, лагерь-то студенческий, университетский. И что теперь график, если Усова выгнали!
- У меня его нет, - раздраженно сказал тренер.
- Федор Игнатьевич, - заметил осторожно Петька. - Какая от нас польза на кухне? Я, например, суп только мешать могу, а солить уже не умею.
Тренер сказал, что солить ничего не требуется - на то есть повариха, а ей нужна помощь: картошку чистить, воду таскать.
- Ага, воду! - сказал Петька возмущенно. - Девчонки, что ли, будут воду таскать?
Тренер ответил, что если эти девочки могут с гантелями присесть и встать, то принести немного воды для них только в удовольствие, а если не могут, то им здесь не место, только под ногами путаются и мешают взрослым работать. И вообще, никакой дисциплины, разболтались совсем! И со словами: «Ну, иди, иди, у меня еще дела есть» - тренер выставил Петьку за дверь.
- Детский труд на фабрике! - мрачно сказал Петька двери и пошел искать Стеклову, которой необдуманно перепоручил написать этот несчастный график. Необдуманно - потому что ей пришлось бы подходить к лохматому старшекурснику, ответственному у студентов за кухню, а лохматый Петьке не нравился. И при мысли, что Стеклова будет еще и что-то спрашивать у этого лохматого, казалось, что он, Петька, вообще может каждый день не обедать, лишь бы Стеклова и этот старшекурсник не общались.
Стеклова сидела в столовой у телевизора. Было время ужина, она сидела с тарелкой на коленях. Шел «Театр» Моэма. Элька еще не появлялась. Усова тоже не было. Петька сел и со своего места увидел, как Стекловой подает хлеб тот самый старшекурсник. Петька разозлился, подошел и довольно громко спросил насчет графика. На него зашипели.
- Я положила тебе на кровать, - сказала Стеклова, не в силах оторваться от Паулса на экране.
- Не видел, - сказал Петька. - И, по-моему, не писала ты ничего.
- Не писала, - легко согласилась Стеклова. - Его Элька писала. У нее тогда время было. Уйди, не мешай,
При выходе из столовой Петька налетел на старшего тренера, и тот вдогонку крикнул: «Чтоб график был!»
«Да помешались все на этом графике!» - подумал Петька.
На кровати у него, конечно, график не лежал. Он стал перетряхивать бумажную кучу с полки и заметил, что уже стемнело. Он не видел букв. Тогда он зажег свет, и вокруг неяркой лампочки сразу закружилась бабочка. По стене металась тревожная тень.
На улице пошел дождь. По подоконнику сквозь щель в раме быстро потек ручеек. Петька сходил за тряпкой и вернулся к бумагам. Здесь много чего было: старые судейские бланки, газеты, обрезки фотографий. И график, наверное, тоже был - во всяком случае, мог быть только здесь.
Петька стянул все это ничейное добро с полки, и тут на него посыпалась книги. Он начал ставить их на место и с облегчением увидел на полу листок, исписанный Элькиным почерком - очень четким, ровным, буквы без хвостиков.
«А хорошо, что она писала, - подумал Петька. - У Ленки почерк ведь, как у курицы».
Но это был совсем не график, о котором Петька тут же забыл. Ему даже стало жарко, он скинул куртку, хотя в домике было гораздо холоднее, чем на улице. С окна капало, тряпка уже намокла. Шумел ливень.
Петька отправился искать Усова. В столовой его не было. Две порции - его и Элькина - стояли нетронутыми. Петьке показалось, что теперь все обретает какой-то иной смысл - прыжки эти… да все!
Наверху, в комнате девочек, горел свет. Элька сидела под одеялом с книжкой, но не читала.
- Ты не была на ужине? - спросил Петька, но плохо расслышал свой голос. В комнате стоял шум дождя, потому что на веранду была открыта дверь.
- Я не люблю капусту, - не оборачиваясь, ответила Элька.
- Сегодня не капуста была, - сказал Петька, закрывая дверь. - Сегодня… - Он замолчал, потому что она не слушала. - А Усов где?
- Я не знаю.
- Его тоже не было.
Наверное, получалось ехидное, чем нужно было, Элька повернулась:
- Где-нибудь он да был. Отстань.
- Ну ладно!
Он спустился к себе и стал собирать с пола книги. У него прыгали руки, когда он снопа взбегал по лестнице.
- Твое? - Он швырнул стопку книг ей на одеяло. - Так не разбрасывай в чужих комнатах!
- Не мое, - сказала Элька. - А ты бы хоть стучался. И не кричи.
- А чье же?
- Да отстань ты наконец!
- А это?!
Он стоял перед ней с листком, и от какого-то злого торжества у него даже загорелись уши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21