– Надо ли жалеть деньги, если они уходят на полезное дело?
– Нам необходимо остаться вдвоем с мадемуазель Дюбуа, – шепнула тетушка Анджелике. – Прошу тебя, возьми с собой Дейзи и погуляй с ней в саду.
Анджелика одной рукой подняла свою арфу, а другую протянула Дейзи:
– Пойдем со мной, милая!
Та весело улыбнулась и, дотянувшись до стоявшей перед клеткой пустой детской корзиночки, попросила:
– Можно я соберу немного зеленых яблок и отнесу Джасперу?
– Конечно. Он их обожает!
– Это к лучшему! Действительно, возьмите с собой и птицу, чтобы не трещала! – приказала Люсиль тоном, не допускающим возражений.
Анджелика с девочкой вышли в сад.
– Давай присядем на эту скамейку под дубом, – предложила девушка и слегка потянула Дейзи за ручку.
– Ой! – вдруг вскрикнула та.
– Что случилось? Я сделала тебе больно?
– Нет, не вы. Просто эта рука у меня болит. Анджелика поставила арфу и клетку с птицей у ног, опустилась на скамью и нежно привлекла к себе Дейзи:
– Покажи.
На правой ручке девочки вверх от локтя тянулась широкая красная полоса. Левая рука тоже была покрыта мелкими царапинами.
– Ты упала?
– Нет.
– Ушиблась обо что-нибудь?
– Нет.
– Тогда как же это случилось? Дейзи пожала худенькими плечиками.
– Не бойся, поделись своим секретом со мной.
– Люсиль называет меня отвратительной девчонкой, – прошептала Дейзи дрожащими губками.
– Люсиль?
– Да. Она считает, что постарела после моего рождения. Когда я назвала ее мамой, она очень рассердилась и избила меня.
У Анджелики потемнело в глазах. Она не могла понять, как женщина может лишать собственного ребенка права называть ее матерью?
Анджелика наклонилась к девочке, поцеловала ее и придвинула к себе арфу.
– Хочешь, я немного поиграю? Или же мы ляжем на траву и будем следить за плывущими по небу облаками?
Дейзи не успела ответить, как из открытой двери тер –, расы донесся голос тетушки Рокси:
– Дейзи! Люсиль собирается уходить.
– Мне хотелось бы остаться здесь навсегда, – прошептала девочка, бросившись Анджелике на шею. – Тогда я каждый день бы смотрела на плывущие по небу облака, а ночью слушала бы, как вы играете на арфе…
– Мне тоже хотелось бы, чтобы ты осталась здесь, – вздохнула Анджелика. – Но Люсиль без тебя будет скучать.
Взяв девочку за ручку, Анджелика подвела ее к экипажу и после некоторого колебания спросила мадемуазель Дюбуа:
– Извините, Люсиль, но не разрешите ли вы Дейзи провести этот день здесь? После ужина вы могли бы прислать за ней экипаж. Или же завтра утром.
Люсиль в крайнем изумлении смерила взглядом Анджелику с головы до ног:
– Отец Дейзи – очень важный джентльмен. И девочка не может ночевать в этой хибаре!
Анджелика вздрогнула как от пощечины. Но тут же почувствовала, как теплая, добрая рука тетушки Рокси успокаивающе легла ей на плечо.
– Влезай в экипаж, – грубо прикрикнула на дочь Люсиль.
– Я хотела бы… – начала та, но не успела докончить фразу.
Люсиль схватила дочь за руку и пинком втолкнула в открытую дверь экипажа.
– Я же не зря говорю, что ты омерзительная девчонка! – продолжала кричать она. – А если будешь плакать, то получишь еще на орехи. Да так, что никаких слез не хватит!
Дейзи опустилась на заднее сиденье и бросила глубоко несчастный взгляд на Анджелику. Та в ответ ласково ей улыбнулась:
– Мы поиграем в следующий раз. Экипаж тронулся и выкатился за ворота.
– Боже, как я ненавижу эту женщину! – прошептала Анджелика, глядя ему вслед.
– Думать о том, что уже невозможно изменить, – пустая трата времени! – сказала тетушка Рокси.
Анджелика печально кивнула в знак согласия. Она знала, что тетушка права. Но уже не могла вернуть себе прежнее хорошее настроение, в котором пребывала все утро. Виной тому были продолжающееся пьянство отца и безобразная грубость госпожи Дюбуа.
– Тетя Рокси, – попросила она, – возьмите с собой в дом Джаспера. Я хотела бы побыть одна.
– Конечно, милая!
Анджелика, до глубины души расстроенная тем, что не может защитить несчастного ребенка, вернулась в сад и села все на ту же скамейку под дубом. Она прислонилась спиной к его мощному стволу и вдруг ощутила неожиданный прилив сил. Как бы ей сейчас хотелось что-нибудь сделать для Дейзи Дюбуа! Но она могла лишь размышлять о той жалкой жизни, которую эта маленькая девчушка вынуждена влачить в доме злобной женщины, к несчастью, ставшей ее матерью. Она думала о том, что никакая роскошь, богатые хоромы и великолепные наряды никогда не смогут заменить ребенку материнскую любовь.
Чтобы хоть как-то успокоиться, Анджелика придвинула к себе арфу и коснулась струн. Волшебные звуки наполнили аллею, понеслись к небу, смешиваясь с теплым весенним ветерком, шелестящим листьями деревьев. И Анджелика почувствовала, что ей становится легче…
– Вы играете на арфе, как ангел на лютне, – раздался голое у нее над головой.
Девушка вздрогнула, посмотрела вверх и увидела Роберта. Он смотрел на нее и ласково улыбался.
Анджелика подвинулась на край скамейки и знаком предложила Роберту присесть рядом. Он тут же воспользовался приглашением. При этом слегка коснулся ее бедра, что заставило Анджелику усомниться, правильно ли она поступила, предложив ему сесть рядом с собой. Но было уже поздно. Анджелика почувствовала, как тепло мускулистого тела передается ей…
– Как себя чувствует ваш отец?
– Ему значительно лучше. Настолько лучше, что он украл мои деньги, дабы купить себе бутылку и в очередной раз напиться.
В голосе Анджелики прозвучала горечь. Роберт взглянул на нее и тихо сказал:
– Простите, мне очень жаль…
– Не стоит извиняться. В том, что мой отец стал алкоголиком, лично вашей вины нет никакой!
– А кто в этом виноват?
Анджелика не сразу ответила, подумав, стоит ли раскрывать свои секреты незнакомому человеку. Но Роберт казался ей джентльменом. Кроме того, он позволил ей выиграть немалую» сумму денег, спас от смерти отца. К тому же, как знать, может быть, Роберт сможет помочь ей осуществить задуманную месть. И она решила испытать его.
– Виновных было пятеро: Магнус Кэмпбелл, Чарлз Эмерсон, Аласдер Тримбл, Генри Дринкуотер и Арчибалд Мейхью.
– Арчибалд Мейхью умер, – заметил Роберт.
Его слова удивили Анджелику. Кто такой этот Роберт Рой, человек в непроглаженной сорочке и простых бриджах, но знакомый с лицами, принадлежащими к сливкам столичного общества? Или он сам родом из какого-нибудь разорившегося знатного семейства? Но если это действительно так, то почему позволил себе без сожаления проиграть сто с лишним фунтов?
– У Арчибалда остался сын Мунго. Мунго Мейхью.
– Вот он-то и заплатит за все грехи своего родителя!
– Мне кажется, это было бы несправедливо. Разве вы платите за грехи своего отца?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59