Поэтому плохая ложь причиняет боль, а добрая ложь предотвращает ее.
– Я понял, о чем вы, – сказал Гэвин. – Если дедушка спросит, выучил ли я уроки, я должен ответить «да», даже если не выучил. Ведь дедушка старый, и мы не должны его огорчать.
– Пожалуй. – Роберта нагнулась и сорвала цветок одуванчика. – Закрой глаза. Я хочу посмотреть, любишь ли ты масло.
– А как вы это сделаете? – спросил малыш.
– Если я приложу этот цветок к твоему подбородку и на нем отразится желтое, значит, ты любишь масло, – сказала Роберта.
Гэвин тут же закрыл глаза и приподнял подбородок.
– О, я вижу ты просто обожаешь свежее масло, – засмеялась она.
Гзвин хихикнул.
– А дайте-ка я попробую.
Роберта протянула ему одуванчик, закрыла глаза и тоже приподняла подбородок. Его голос прозвучал очень близко от нее, когда малыш произнес:
– Вы тоже любите масло.
Она открыла глаза и увидела, как он расплылся той же неотразимой улыбкой, какой отличался его отец. Потом неожиданно взял ее за левую руку и поцеловал родинку.
– Я люблю вас, леди Роб, – пробормотал он при этом. Слезы навернулись у нее на глаза, и она смахнула их кончиками пальцев.
– Я тоже люблю тебя.
– Тогда почему у вас слезы на глазах?
– Это от радости, милый, – ответила она. – Женщины плачут, и когда они счастливы.
Гэвин бросился в ее объятия, и она крепко прижала мальчика к себе. Как бы она хотела, чтобы и его отец сказал ей эти же самые слова. Боже правый, ведь случилось то, чего она боялась больше всего, с чем боролась много месяцев. Она влюбилась в Гордона Кэмпбела.
В ту ночь Роберта узнала, что значит быть замужем и с детьми. Ребятишкам Гордон постелил на полу, и она накрыла их одеялом. Смучес тут же залез туда и устроился между ними на ночь.
Потушив свет, Роберта разделась и забралась в постель, уютно устроившись рядом с мужем. Лежа в его объятиях, она чувствовала себя спокойно и удобно, а когда Гордон потянулся к ней и накрыл ей рот сладким поцелуем, обвила его шею руками и еще теснее прижалась к нему.
– Леди Роб, – раздалось вдруг в темноте.
– Что тебе, Гэвин?
– А мы и завтра утром будем есть лепешки?
– Если хочешь.
– Я хочу.
– И я тоже, – подхватил Дункан.
– Ну что ж, ладно, – сказала она. – Но учтите, если я не высплюсь, то буду слишком усталая, чтобы готовить для вас.
На некоторое время воцарилась тишина.
Немного выждав, Гордон снова придвинулся ближе и бесшумно поцеловал ее. Роберта скользнула языком ему в рот, и поцелуй стал испепеляюще страстным. Пальцы Гордона прошлись по ее обнаженным ногам, и у нее перехватило дыхание, когда он стал гладить ее между бедер.
Стараясь не шуметь, Гордон накрыл ее тело, и Роберта впустила его внутрь себя. Но кровать предательски заскрипела, когда они начали двигаться в такт, охваченные нарастающей волной сладострастия.
– Что вы делаете? – громко спросил Гэвин в темноте.
Гордон с Робертой замерли.
– Они делают тебе сестренку, – громким шепотом сказал Дункан. – Молчи, если не понимаешь.
– Спасибо, – крикнул Гэвин.
Гордон и Роберта не знали, то ли смеяться, то ли досадовать. Смирившись с неизбежным, Гордон скатился с жены и прижал ее к своему боку.
– Спокойной ночи, ангел, – шепнул он.
– Спокойной ночи, муженек.
– Бабушка Бидди приехала! – закричал Гэвин, бросаясь навстречу старушке, вылезавшей из повозки.
Торопливо выйдя из конюшни, где он чистил лошадей, Гордон с облегчением увидел ее рядом с Дьюи и Гэбби.
Он надеялся, что большой опыт Бидди поможет ему выяснить наконец, что за хворь приключилась с его женой. Как раз сейчас Роберта лежала в постели: у нее кружилась голова и ее тошнило.
– Слава богу, что ты здесь, – сказал Гордон, помогая старушке пройти к дому. – Роберте нездоровится, и я хочу, чтобы ты присмотрела за ней.
– Ну и поездка! – пожаловалась Бидди. – Все мои старые кости растрясли. Бок ломит, рука болит. Меня саму теперь надо лечить.
Дункан и Гэвин засмеялись. Гордон тоже спрятал улыбку, и только Гэбби проявила заботу о ней.
– Пойдем, отдохни сначала немного, – сказала она, беря бабушку за руку.
– На том свете отдохну, – отрезала Бидди, хлопнув ее по руке. – Возьми в повозке бараний рубец с потрохами и отнеси в дом. А ты, – повернулась она к Гордону, – подожди здесь.
Гордон наклонил голову к Дьюи и шепнул:
– Она что, собирается этим лечить мою жену?
Дьюи в ответ только пожал плечами.
Прошло пять минут, потом десять, пятнадцать. Прошел час, а из охотничьего домика никто не выходил.
Гордон неотрывно смотрел на закрытую дверь, с каждой минутой тревожась все больше. Господи, что же они делают там так долго? Роберта, должно быть, ужасно больна. Что будет, если он потеряет ее? От этой мысли в душе у него все оборвалось. Привыкнув видеть Роберту всегда рядом, он не представлял уже себе жизни без нее.
– Леди Роберта умирает? – спросил Дункан, почувствовав волнение отца.
Гордон посмотрел на мальчика и грустно вздохнул.
– Нет, сынок, – сказал он наконец. – Все будет хорошо, раз бабушка Бидди приехала.
– А это добрая ложь или плохая? – спросил Гэвин.
Озадаченный, Гордон повернулся к младшему сыну.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Леди Роберта сказала мне, что…
В этот момент дверь домика открылась, и на пороге с сердитым видом показалась бабушка Бидди. Вслед за ней появилась и Гэбби.
Приготовившись к самому худшему, Гордон сделал шаг вперед и спросил:
– Ну как?
– Да тебя надо отшлепать, глупого, за то, что заставил меня тащить свои старые кости сюда в горы, – заворчала на него Бидди. – Твой отец был прав: у тебя здравого смысла не больше, чем у осла.
– Что с Робертой? – требовательно наступал на нее Гордон.
– Ничем она не больна, дурачок, – проворчала старушка. – Жди прибавления в семействе.
– Ты имеешь в виду… она что, беременна? – спросил Гордон.
Дункан и Гэвин вскрикнули от восторга и запрыгали. Дьюи захохотал, а Гэбби ухмыльнулась, увидев ошеломленное выражение лица Гордона.
– Бидди, милая, я люблю тебя! – вскричал Гордон, обнимая старушку. Он звонко чмокнул ее в губы и бросился в домик.
Когда он вошел, Роберта в одной рубашке сидела на краю постели. Она робко, застенчиво улыбнулась:
– Бидди уже сказала тебе?
Гордон кивнул и сел с ней рядом.
– Почему же ты мне сама не сказала? – спросил он. – Я ведь с ума сходил от беспокойства.
– Ты?
Гордон улыбнулся и, обняв ее за плечи, притянул к себе.
– Конечно, я беспокоился, – прошептал он, проводя губами по ее виску.
– Я и сама не догадывалась, – призналась Роберта, опуская глаза. – Я думала, что это какая-то болезнь.
Очень мягко Гордон повернул ее голову к себе и подождал, пока она поднимет на него зеленые глаза. Потом поцеловал ее и прошептал:
– Спасибо тебе, ангел.
Роберта улыбнулась в ответ, но на душе ее было тревожно, и тревога эта проступала на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Я понял, о чем вы, – сказал Гэвин. – Если дедушка спросит, выучил ли я уроки, я должен ответить «да», даже если не выучил. Ведь дедушка старый, и мы не должны его огорчать.
– Пожалуй. – Роберта нагнулась и сорвала цветок одуванчика. – Закрой глаза. Я хочу посмотреть, любишь ли ты масло.
– А как вы это сделаете? – спросил малыш.
– Если я приложу этот цветок к твоему подбородку и на нем отразится желтое, значит, ты любишь масло, – сказала Роберта.
Гэвин тут же закрыл глаза и приподнял подбородок.
– О, я вижу ты просто обожаешь свежее масло, – засмеялась она.
Гзвин хихикнул.
– А дайте-ка я попробую.
Роберта протянула ему одуванчик, закрыла глаза и тоже приподняла подбородок. Его голос прозвучал очень близко от нее, когда малыш произнес:
– Вы тоже любите масло.
Она открыла глаза и увидела, как он расплылся той же неотразимой улыбкой, какой отличался его отец. Потом неожиданно взял ее за левую руку и поцеловал родинку.
– Я люблю вас, леди Роб, – пробормотал он при этом. Слезы навернулись у нее на глаза, и она смахнула их кончиками пальцев.
– Я тоже люблю тебя.
– Тогда почему у вас слезы на глазах?
– Это от радости, милый, – ответила она. – Женщины плачут, и когда они счастливы.
Гэвин бросился в ее объятия, и она крепко прижала мальчика к себе. Как бы она хотела, чтобы и его отец сказал ей эти же самые слова. Боже правый, ведь случилось то, чего она боялась больше всего, с чем боролась много месяцев. Она влюбилась в Гордона Кэмпбела.
В ту ночь Роберта узнала, что значит быть замужем и с детьми. Ребятишкам Гордон постелил на полу, и она накрыла их одеялом. Смучес тут же залез туда и устроился между ними на ночь.
Потушив свет, Роберта разделась и забралась в постель, уютно устроившись рядом с мужем. Лежа в его объятиях, она чувствовала себя спокойно и удобно, а когда Гордон потянулся к ней и накрыл ей рот сладким поцелуем, обвила его шею руками и еще теснее прижалась к нему.
– Леди Роб, – раздалось вдруг в темноте.
– Что тебе, Гэвин?
– А мы и завтра утром будем есть лепешки?
– Если хочешь.
– Я хочу.
– И я тоже, – подхватил Дункан.
– Ну что ж, ладно, – сказала она. – Но учтите, если я не высплюсь, то буду слишком усталая, чтобы готовить для вас.
На некоторое время воцарилась тишина.
Немного выждав, Гордон снова придвинулся ближе и бесшумно поцеловал ее. Роберта скользнула языком ему в рот, и поцелуй стал испепеляюще страстным. Пальцы Гордона прошлись по ее обнаженным ногам, и у нее перехватило дыхание, когда он стал гладить ее между бедер.
Стараясь не шуметь, Гордон накрыл ее тело, и Роберта впустила его внутрь себя. Но кровать предательски заскрипела, когда они начали двигаться в такт, охваченные нарастающей волной сладострастия.
– Что вы делаете? – громко спросил Гэвин в темноте.
Гордон с Робертой замерли.
– Они делают тебе сестренку, – громким шепотом сказал Дункан. – Молчи, если не понимаешь.
– Спасибо, – крикнул Гэвин.
Гордон и Роберта не знали, то ли смеяться, то ли досадовать. Смирившись с неизбежным, Гордон скатился с жены и прижал ее к своему боку.
– Спокойной ночи, ангел, – шепнул он.
– Спокойной ночи, муженек.
– Бабушка Бидди приехала! – закричал Гэвин, бросаясь навстречу старушке, вылезавшей из повозки.
Торопливо выйдя из конюшни, где он чистил лошадей, Гордон с облегчением увидел ее рядом с Дьюи и Гэбби.
Он надеялся, что большой опыт Бидди поможет ему выяснить наконец, что за хворь приключилась с его женой. Как раз сейчас Роберта лежала в постели: у нее кружилась голова и ее тошнило.
– Слава богу, что ты здесь, – сказал Гордон, помогая старушке пройти к дому. – Роберте нездоровится, и я хочу, чтобы ты присмотрела за ней.
– Ну и поездка! – пожаловалась Бидди. – Все мои старые кости растрясли. Бок ломит, рука болит. Меня саму теперь надо лечить.
Дункан и Гэвин засмеялись. Гордон тоже спрятал улыбку, и только Гэбби проявила заботу о ней.
– Пойдем, отдохни сначала немного, – сказала она, беря бабушку за руку.
– На том свете отдохну, – отрезала Бидди, хлопнув ее по руке. – Возьми в повозке бараний рубец с потрохами и отнеси в дом. А ты, – повернулась она к Гордону, – подожди здесь.
Гордон наклонил голову к Дьюи и шепнул:
– Она что, собирается этим лечить мою жену?
Дьюи в ответ только пожал плечами.
Прошло пять минут, потом десять, пятнадцать. Прошел час, а из охотничьего домика никто не выходил.
Гордон неотрывно смотрел на закрытую дверь, с каждой минутой тревожась все больше. Господи, что же они делают там так долго? Роберта, должно быть, ужасно больна. Что будет, если он потеряет ее? От этой мысли в душе у него все оборвалось. Привыкнув видеть Роберту всегда рядом, он не представлял уже себе жизни без нее.
– Леди Роберта умирает? – спросил Дункан, почувствовав волнение отца.
Гордон посмотрел на мальчика и грустно вздохнул.
– Нет, сынок, – сказал он наконец. – Все будет хорошо, раз бабушка Бидди приехала.
– А это добрая ложь или плохая? – спросил Гэвин.
Озадаченный, Гордон повернулся к младшему сыну.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Леди Роберта сказала мне, что…
В этот момент дверь домика открылась, и на пороге с сердитым видом показалась бабушка Бидди. Вслед за ней появилась и Гэбби.
Приготовившись к самому худшему, Гордон сделал шаг вперед и спросил:
– Ну как?
– Да тебя надо отшлепать, глупого, за то, что заставил меня тащить свои старые кости сюда в горы, – заворчала на него Бидди. – Твой отец был прав: у тебя здравого смысла не больше, чем у осла.
– Что с Робертой? – требовательно наступал на нее Гордон.
– Ничем она не больна, дурачок, – проворчала старушка. – Жди прибавления в семействе.
– Ты имеешь в виду… она что, беременна? – спросил Гордон.
Дункан и Гэвин вскрикнули от восторга и запрыгали. Дьюи захохотал, а Гэбби ухмыльнулась, увидев ошеломленное выражение лица Гордона.
– Бидди, милая, я люблю тебя! – вскричал Гордон, обнимая старушку. Он звонко чмокнул ее в губы и бросился в домик.
Когда он вошел, Роберта в одной рубашке сидела на краю постели. Она робко, застенчиво улыбнулась:
– Бидди уже сказала тебе?
Гордон кивнул и сел с ней рядом.
– Почему же ты мне сама не сказала? – спросил он. – Я ведь с ума сходил от беспокойства.
– Ты?
Гордон улыбнулся и, обняв ее за плечи, притянул к себе.
– Конечно, я беспокоился, – прошептал он, проводя губами по ее виску.
– Я и сама не догадывалась, – призналась Роберта, опуская глаза. – Я думала, что это какая-то болезнь.
Очень мягко Гордон повернул ее голову к себе и подождал, пока она поднимет на него зеленые глаза. Потом поцеловал ее и прошептал:
– Спасибо тебе, ангел.
Роберта улыбнулась в ответ, но на душе ее было тревожно, и тревога эта проступала на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97